Генри Каттнер - Мутант

В банде Хартвелла было двадцать три человека. Много поколений назад один из его предков воевал с Великой Республиканской Армией, и шел вместе с Шерманом. А современники того солдата, чья кровь тоже текла в жилах Хартвелла, носили серую форму Конфедерации и умерли на Потомаке. Сейчас уже двадцать три кочевника-изгоя, сброшенных со счетов цивилизации, сгрудились вокруг огня и жарили медведя, которого они убили копьями и стрелами.

Хор решительно взревел.

"Ура! Ура! Мы несем праздник,

Ура! Ура! Флаг, несущий людям свободу,

И мы хором поем от Атланты до моря,

Пока маршируем по Джорджии."

На том месте, где была Атланта, остался лишь серый забытый шрам. Яркие чистые новые города усеивали Джорджию, и к морю и обратно, гудя, летали вертолеты. Великая Война между Штатами была воспоминанием, затуманенным более поздними обширными конфликтами. Но в этом застывшем северном лесу решительные голоса снова будили прошлое.

Линк потерся плечами о грубую кору дерева и зевнул. Сейчас он жевал мундштук разбитой курительной трубки и наслаждался кратким уединением. Но он мог ощущать – чувствовать – понимать обрывки мыслей, доносившихся до него от костра в лагере. Он не знал, что это были мысли, поскольку, как он полагал, Хартвелл и остальные могли чувствовать именно такие реакции. К тому же, как всегда эта связь слегка расстроила его, и он был рад, когда что-то подсказало ему, что приближалась Кэсси.

Она неслышно вышла из тени и села рядом с ним, стройная красивая девушка, на год моложе его, семнадцатилетнего. Они были женаты меньше года; Линк до сих пор удивлялся, что Кэсси могла полюбить его, несмотря на лысину и блестящий череп. Он провел пальцами по черным блестящим волосам Кэсси, наслаждаясь этим чувственным ощущением и тем, как они вились на его ладони.

– Устала, дорогая?

– Нет. Тебе плохо, Линк?

– Пустяки, – сказал он.

– Ты смешно себя вел с тех пор, как мы совершили налет на город, – пробормотала она, взяв его смуглую руку и проводя указательным пальцем по мозолистой ладони. – Ты понимаешь, что, возможно, нам не следовало этого делать.

– Я не знаю, Кэсси, – он вздохнул, его рука обхватила ее талию. – Это третий набег за год…

– Ты не спрашивал у Джесса Джеймса Хартвелла?

– Думаешь, я должен?

– Что ж, тогда, – серьезно сказала Кэсси, – тебе лучше начать думать о нашем скором уходе. Джесс не любит отсутствия аргументов.

– Я тоже не люблю, – сказал Линк. – Может, набегов больше не будет, мы движемся на юг.

– Во всяком случае, мы набили брюхо, и это уже больше, чем было за канадской границей. Я никогда не видела такой зимы, Линк.

– Она была холодной, – признал он. – Но это не страшно. Разве что…

– Что?

– После набега мне хотелось побыть одному. И никому не мог сказать об этом. У меня было странное чувство. Словно голоса у меня в голове.

– Это сумасшествие. Или воображение.

– Я не "тронутый". Ты знаешь это, Кэсси.

– И ты не куришь траву безумия.

Она имела в виду марихуану, свободно росшую в отдаленных районах. Она старалась поймать его взгляд.

– Расскажи мне, как это происходит, Линк. Это плохо?

– Это ни хорошо, ни плохо. Все перепутано, вот и все. Это все равно, что сон, только я не сплю. Я вижу картинки.

– Какие картинки, Линк?

– Я не знаю, – сказал он, глядя в темноту, где бурлил и плескался ручей. – Потому что когда это происходит, то это наполовину не я. Мне становится холодно и жарко внутри. Иногда это похоже на музыку, звучащую в моей голове. Но когда мы последний раз напали на город, мне было очень плохо, милая Кэсси. – он поднял щепку и забросил ее подальше. – Я был как щепка, брошенная в воду. Все это со всех сторон навалилось на меня.

Кэсси нежно поцеловала его.

– Не думай об этом. У всех когда-нибудь путаются мысли. Теперь мы идем на юг, будет хорошая охота, и ты забудешь свои фантазии.

– Сейчас я не могу забыть их. С тобой мне лучше просто от того, что ты рядом. Я люблю запах твоих волос, милая. – Линк прижался лицом к прохладному темному облаку волос девушки.

– Ладно, тогда я их пока не буду стричь.

– Лучше не надо. У тебя должно быть достаточно волос для нас обоих.

– Ты думаешь, это меня волнует, Линк? Бун Карзон лыс, а между тем очень красив.

– Бун старый, ему около сорока. Поэтому-то он и лысый. У него была шевелюра, когда он был молод.

Кэсси вырвала немного мха и разложила его на голове Линка. Она улыбалась ему полу-насмешливо.

– Как тебе это? Во всем мире не найдешь никого с такими зелеными волосами. Теперь тебе лучше?

Он стряхнул мох, крепче прижал Кэсси и поцеловал ее.

– Хоть бы никогда с тобой не расставаться. Когда ты рядом, я не беспокоюсь. Это все из-за набегов.

– Я думаю, их больше не будет.

Линк посмотрел в дымку. Его лицо, покрытое загаром и морщинами из-за его трудной жизни, неожиданно нахмурилось. Он резко поднялся.

– Я предчувствую, что Джесс Джеймс Хартвелл планирует еще один.

– Предчувствуешь? – Она взволнованно посмотрела на него. – Может быть, это не так.

– Может быть, – с сомнением сказал Линк. – Только мои предчувствия в большинстве случаев очень точны. – Он взглянул на огонь. Расправил плечи.

– Линк?

– Он уже почти решил, Кэсси. Сидя и думая о еде, которую мы взяли в последнем городе. Его добыча действует на него. Я не собираюсь следовать за ним.

– Тебе лучше ничего не затевать.

– Я собираюсь поговорить с ним, – сказал Линк почти неслышно и двинулся в тень деревьев. Из освещенного огнем круга раздался вопросительный окрик, жуткое уханье совы, печальное и всхлипывающее. Линк понял интонацию и ответил карканьем ворона. У кочевников был свой особый язык, которым они пользовались на опасных территориях, поскольку единства племен не было, а некоторые были охотниками за скальпами. Было и несколько групп каннибалов, но этих дегенератов ненавидели и убивали все остальные при первой же возможности.

Линк вошел в лагерь. Его фигура была крупной, крепкой, мускулистой, его мощная грудь вздымалась под украшенной бахромой рубашкой из оленьей шкуры, которую он обычно носил, голый череп сейчас скрывала беличья шапка. Временные жилища были уже готовы, и представляли собой навесы, крытые листвой, дававшие минимум уединения; несколько скво уже деловито занимались шитьем. У костра Бешеба Хартвелл дожаривала мясо. Джесс Джеймс Хартвелл, похожий на быка великан с крючковатым носом и покрытой шрамами щекой, наполовину выбелившей его бороду, ел мясо и бисквит с приправой, макая его в зеленый черепаховый суп – часть добычи налета. На безукоризненно белой ткани перед ним были разложены икра, сардины, улитки, чау-чау, антипасто и другие деликатесы, которые он пробовал с помощью крохотной серебряной вилочки, утонувшей в его огромной волосатой руке.