Василий Щепетнев - Марс, 1939 год

- Вы признаете этот факт?

- Считаю, что по другому просто не могло быть.

- Значит, ответственность за факт передачи информации лежит на вас?

- Э, нет. Это другое дело. Мы ежедневно перемещаем около трехсот пудов массы на Землю и получаем столько же. В нашу обязанность входит проверка отправляемых материалов на взрывчатые и иные вещества, могущие повредить камеру перемещения. Больше ничего. Если на каком-либо этапе в груз подкинули листок бумаги, например, заложили в породу - мы отыскать его не сможем физически.

- Я должен отправить рапорт, и хочу посмотреть всю процедуру: как, кто, где, вы понимаете?

- Я получил предписание оказывать вам полное содействие и сам проведу вас по зоне.

Больших трудов это не стоило.

- Ваш пакет поступает в почтовую экспедицию. Собачка его понюхает на предмет взрывчатки, после чего мы кладем его в почтовый ящик. Ну, а девяносто девять процентов перемещаемой массы - это русиновая порода. Сейчас ее как раз загружают в камеру.

Загрузка не впечатляла. Резиновая лента транспортера вываливала рыжий щебень прямо на пол.

- Это и есть знаменитый русин?

- В породе его не больше процента. Извлечение проводят на матушке.

- А почему не здесь?

- Сложнее. И потом, надо же нам что-то перемещать в ответ на земные поставки.

Шаров снял с транспортера камешек. Ну, чистая щебенка. Где он, могучий элемент, превращающий обычную сталь в сталь красную, непробиваемую?

- Значит, триста пудов?

- Сто пятьдесят утром, сто пятьдесят вечером.

Два добермана по обе стороны транспортера скалились друг на друга. Скучно собачкам. Он вернул камешек на ленту. Никакой реакции.

- Вечерняя партия - человеческий материал, а утром Земля перемещает материалы. Бывают и внеочередные перемещения, вне расписания, как в вашем случае, но они оговариваются заранее.

Лента остановилась.

- Все, загрузка произведена. Сейчас транспортер уберут, и состоится сеанс перемещения. Пройдемте на мостик.

Идти пришлось мимо псов. Салову, как хозяину, они повиляли всем туловищем, Шарова не заметили, а вот на Лукина залаяли неистово.

- С детства собак не терплю, - подпоручик постарался обойти их в узком проходе. - И они меня. Дважды кусали, на ноге до сих пор шрам ношу.

Мостиком оказалась небольшое, выгороженное в зале управления, помещеньице. Пластиковые прозрачные стенки отгораживали от ушей, но не глаз. Смотрели на них отовсюду, но мельком, искоса. Зырк - и нету взгляда. Не пойман - не съеден.

- Отсюда подтверждается команда на перемещение. Второй ключ - в зале. И аналогичная ситуация - на земной станции, в Пулково. Так что несанкционированное перемещение требует сговора по меньшей мере четырех человек.

Четырех, четверых...

- У нас очень точные хронометры. Реле допускает разнобой в три секунды, но обычно укладываемся ровненько.

Тонкая стрелочка подбиралась к полудню.

- Внимание!

Управляющий перемещением повернул ключ. Через секунду мягко дунуло в уши.

- Масса одинаковая, а объём разный. Перепад давления.

- Шестьдесят четыре человека, - прохрюкала переговорная трубка.

- Детский поток. Третий за неделю. Молоденькие, они лучше приспосабливаются к Марсу. Быстрее.

Шаров огляделся. Не видать шпионов, не слыхать. А они - рядом. Близенько.

- А можно ли отсюда переместить что-нибудь, например, в Лондон?

- Наша матрица соответствует Пулковской.

- Ну, а заменить матрицу? Тайком, например, заменить, и наладить обмен с другим местом.

- Теоретически это, конечно, возможно. Но матрица охраняется круглосуточно, и никто, включая первого вожака, не имеет к ней доступа.

- Так уж и никто?

- Замена матрицы возможна только комиссией с Земли, комиссией высшего ранга. Не знаю, за пять лет таких комиссий не было. Матрица, в принципе, должна служить веками.

- Ну, а если все-таки заменили?

- А юстировка? Минимум неделя уйдет на юстировку, и все это время камера будет простаивать. Неужели это можно не заметить?

- Сдаюсь, сдаюсь. Теперь - другое. У вас ведется документация перемещений?

- Обязательно. Хотите проверить, не было ли перебоев? На мой взгляд, труд излишний, но если вы настаиваете...

- Это мой способ отрабатывать хлеб.

- Тогда пройдемте в канцелярию.

Канцелярия пахла, как все канцелярии мира - пылью, чернилами, старой бумагой. Только разве поменьше размером. Совсем небольшая, если быть точным.

- Я вот... реестрик... - и человечек был обычной канцелярской кошкой - драный, взъерошенный, лишайный.

Реестрик представлял собой лист бумаги, расчерченный на графы, наполовину уже заполненный.

- Покажите документы, которые потребуются капитану. Все документы, без исключения.

- Будет исполнено, - подобострастно ответила кошка.

Два часа Шаров листал пухлые тома отчетов: недельных, месячных, квартальных, потом переключился исключительно на годовые. Синие обложки с Земли, красные - на Землю. С Земли шло все: воздух, вода, еда, материалы, оборудование, и люди, люди и люди.. На Землю шла в основном руда - сотни и сотни пудов складывались в миллионы. Людей ушло на Землю четыреста тридцать три человека. За все пять лет. Последний раз отправка человека на матушку состоялась за неделю до аварии на Свотре.

Ясно, головушка? Два и два складывать не разучилась?

Графы "шпионские сообщения" в реестриках не оказалось.

Лукин тоже изучал документацию - читал, шевеля губами, записи дежурных по перемещению. Тех, кто стоял на ключах. Каждое новое имя он заносил в маленькую книжечку - для себя, и на большой лист бумаги - для Шарова.

Отработка документации иногда приносила решение самых сложных вопросов. Но не на этот раз.

- Довольно, - Шаров закрыл последний годовой отчет. Вернее, первый он читал их в обратном порядке. - Пора поговорить с нашим санитарным ответственным.

- Уж он теперь ответит, - недобро скаламбурил Лукин.

Они распрощались с Саловым. Ориентироваться в переходах становилось все легче.

Отделение Департамента, ставший привычным кабинет, - все это располагало к хорошему, до мозга костей, допросу. Часа на четыре. Или больше, до утра.

- Доставьте нам Зарядина, - распорядился Шаров. Может, удасться управиться быстро? Раз-два и чистосердечное признание? В знак уважения санитарного ответственного к его, Шарова, заслугам перед Отечеством?

- Добрый вечер, Иван Иванович! - вместо Зарядина явился Спицин, марсианский вожак номер три. Давно не виделись, коллега.

- Добрый... да, действительно, вечер. Хотите поприсутствовать на допросе?

- Хотел бы. Искренне хотел бы.

- Почему "бы"?

- Мне очень неловко сообщать, но подозреваемый Зарядин скончался полчаса назад.

- От каких же причин, позвольте полюбопытствовать, - Шаров понял, что не удивился. Ждал, значит. Сидел и ждал, лежал и ждал, ходил и ждал.