Владимир Михановский - Шаги в бесконечности

Несколько дней у Икарова и Энквена ушло на разбор, анализ и систематизацию образцов, собранных в двух предыдущих вылазках.

Капитан понимал, что главная его задача – общая картина Рутона. Даже литий, как ни важен он был для Земли, только частность в его задании.

Между тем Энквен – в этом сказывался характер Ливена Брока – тяготел к деталям и частностям. Робот мог – дай ему только возможность – долгими часами возиться с каким-нибудь одним образчиком минерала, сделать его всесторонний анализ, определить атомную структуру и так далее.

По этой причине Икарову часто приходилось ограничивать действия робота, и у помощника вырабатывалась новая стратегия поведения, необходимая для помощника капитана звездного корабля.

Основываясь на результатах аэрофотосъемок, капитан разработал план последующих вылазок. Их маршруты, с каждым разом удлиняясь, лучами расходились от стоянки пульсолета.

Таинственное плато пока что оставалось в стороне, несмотря на неоднократные напоминания Энквена.

В одну из вылазок они исследовали место, где предполагалось наличие лития – эту впадину Икаров приметил еще во время обращения корабля вокруг Рутона. Хотя приборы ничего определенного не показали, литий все же был обнаружен – на большой глубине, надежно укрытый толщей горных пород.

Радость капитана передалась Энквену. Робот даже чуть было не послал радиограмму на Землю, но Икаров вовремя остановил его.

Наконец, настала очередь плато.

Неожиданности начались сразу же, как только вездеход миновал зубчатую горную цепь, окаймляющую плато. Температура почвы была здесь чуть ниже нуля по Цельсию, но и этого было много по сравнению с температурой в остальных точках поверхности Рутона.

Вездеход полз, деловито покачиваясь.

Неожиданно обзорный экран потемнел. Капитан бросил взгляд в иллюминатор, тот тоже стал черным. Для человеческих глаз на плато воцарилась ночь. С чем связано ухудшение видимости, пока было неясно.

Стрелки приборов на пульте оживились. Следя за ними, Икаров перебирал в уме данные, полученные еще на корабле, когда они пролетали над плато раз, и другой, и третий… Неужели дерзкая догадка подтвердится? Неужели выводы аэромагнитной разведки…

– Нефть! – одновременно крикнули Икаров и Энквен.

Приборы свидетельствовали: там, под вездеходом, на глубине два с половиной километра, находится мощный нефтеносный пласт. Остановив машину, капитан пометил на карте координаты ценной находки.

Икаров протянул руку, чтобы включить двигатель танкетки.

– Погоди, капитан, – остановил его Энквен.

– Мы должны спешить. До наступления рутонианской ночи нужно успеть пересечь плато и возвратиться на корабль, – напомнил Икаров.

– Капитан, тебе приходилось удить рыбу на Оби? – спросил Энквен.

– Удить? Приходилось, – ответил сбитый с толку Икаров.

– Разве ты уходил с реки, когда начинало клевать?

– Причем тут рыба?

– Так ведь клюет! – заявил Энквен, показывая на индикатор нефти.

Капитан понимал ход мыслей своего помощника. Нефть на Рутоне! Поистине клад для будущих поселенцев. И у Икарова руки чесались все тут же проверить, раздобыть из глубин темную маслянистую жидкость, ощутить ее на ладонях, растереть между пальцев! Но он понимал: очередь до нефти дойдет еще не скоро.

Плато, которое Икаров окрестил Теплым, продолжало приносить неожиданности. На следующий день после открытия нефтеносного слоя капитан во время вылазки заметил на обзорном экране вездехода странное образование круглой формы.

Икаров остановил машину и послал на разведку Энквена. Хорошо было видно, как робот, шагая точно по прожекторному лучу, приблизился к кочке, которая привлекла внимание капитана. Робот остановился, нагнулся и оторвал от грунта круглый предмет, затем принялся со всех сторон рассматривать его.

Икаров навострил уши.

– Что это? – бросил он в микрофон.

– По-моему, гнездо, – прозвучало в наушниках.

– Чье?

Робот на экране пожал плечами.

– Гнездо могло принадлежать и птице, и зверю, – сказал он.

– Что внутри?

– Пусто.

Энквен продолжал вертеть в руках находку, не зная, что с ней делать.

– Неси гнездо в танкетку, – решил капитан.

Он долго рассматривал загадочное образование. То, что они назвали гнездом, представляло собой искусное сооружение из гибких жгутов то ли растительного, то ли искусственного происхождения.

Капитан осторожно опустил гнездо в прозрачный контейнер, затем Энквен доверху налил туда жидкость, мгновенно затвердевшую.

Они двинулись, но через несколько метров вездеход-танкетку снова пришлось остановить. Впереди по курсу, четко очерченные прожекторным лучом, чернели чьи-то следы. Глубокая ямка посредине и впереди – вмятины от когтей. Следы уводили в сторону торосов.

– Поедем по следу, – предложил Энквен.

– Пока ограничимся образчиком следа, – сказал капитан. Энквен вырезал кусок замерзшей почвы вместе со следом и вновь повторил процедуру с контейнером.

Вокруг танкетки замелькали какие-то хлопья, видимость ухудшилась. Икаров включил инфравидение и сбавил скорость. Что-то в поведении хлопьев показалось капитану странным. Он посмотрел на Энквена.

– Хлопья летят против ветра, – сказал робот.

Действительно, хлопья летели против ветра. Они кружились в непонятном танце, то скручивались в воронку, то собирались в колышущееся облако, то вытягивались в клин. Диаметр хлопьев достигал нескольких сантиметров. Икарова поразила неясная догадка.

– Какова температура атмосферы над плато? – спросил он у Энквена, не отрывая взгляд от хлопьев.

– Минус двадцать.

– А температура хлопьев?

– Каждого?

– Да.

– Сейчас попробую определить.

Икаров с нетерпением ждал ответа.

– Температура плюс десять, – медленно произнес наконец робот. Похоже, он сам сомневался в этой цифре.

– Ты проверил результат? – спросил капитан.

– Трижды, как положено, – прозвучал ответ Энквена.

– Плюс десять… – задумчиво повторил капитан. – Неужели хлопья живые?

– Возможно. Но есть и другая возможность, – тотчас ответил Энквен.

– Что ты имеешь в виду?

– Это могут быть искусственные образования, – сказал Энквен. – Машины. Однажды в Зеленом городке я принял бабочку за кибернетический механизм. А вдруг теперь мы совершаем противоположную ошибку: кибернетические механизмы принимаем за живые существа?

Икаров включил увеличитель. Вихри рывком приблизились к нему. Теперь капитан рассматривал их словно в лупу. Однако рассмотреть что-либо было трудно: хлопья роились, прыгали, вращались с большой скоростью. И все-таки Икаров склонялся к мысли, что это не хлопья, а рой насекомых.