Айзек Азимов - Миры Айзека Азимова. Книга 11

Когда Марлене было около года, по Солнечной системе вдруг поползли слухи, что Ротор собирается в путь. Известие взбудоражило едва ли не всю систему, а Питт, уже явно метивший в комиссары, зловеще усмехался.

— Ну что они могут сделать? Чем они могут остановить нас? Весь этот околосолнечный шовинизм; все эти обвинения в нелояльности лишь приведут к свертыванию исследований гиперпривода в других поселениях, что только послужит нашим целям.

— Но как они сумели узнать об этом? — удивилась Инсигна.

— Об этом позаботился я, — улыбнулся он. — Теперь я не против, пусть знают, что мы улетаем, ведь им неизвестно, куда мы направляемся. В конце концов скрывать это больше нельзя. Мы должны провести всеобщее голосование, а когда все роториане узнают о предстоящем отлете, узнает о нем и Солнечная система.

— Голосование?

— Конечно — а почему нет? Подумайте, разве можно улетать с таким количеством людей, которые боятся оказаться вдали от Солнца или будут тосковать без него? Так мы с нашим делом не справимся. Нам нужны добровольцы, и к тому же ретивые. Идея отлета должна получить всеобщее одобрение.

Он был абсолютно прав. Кампания началась немедленно, а преднамеренная утечка информации смягчила напряженность как внутри Ротора, так и за его пределами.

Одни роториане радовались предстоящему событию, другие боялись.

Когда Фишер обо всем узнал, он помрачнел и однажды сказал жене:

— Это безумие.

— Неизбежное безумие, — поправила его Инсигна, стараясь говорить спокойно.

— Почему? Почему мы должны скитаться среди звезд? И куда нам лететь? Там же нет ничего.

— Там миллиарды звезд…

— А сколько планет? Ведь мы даже не знаем, есть ли вообще планеты возле других звезд, не говоря уж о пригодных для обитания. Только Солнечная система может быть домом для людей Земли.

— Любопытство в крови человека. — Это было одно из высказываний Питта.

— Романтическая чушь. Неужели никто здесь не понимает, что на голосование поставлено предложение: трусливо сбежать, бросить человечество и кануть в космической дали.

— Крайл, насколько я понимаю, — сказала Инсигна, — общественное мнение на Роторе склоняется к тому, чтобы принять это предложение.

— Пропаганда совета. Неужели ты считаешь, что народ проголосует за то, чтобы оставить Землю? Чтобы оставить Солнце? Никогда. Если такое случится — мы вернемся на Землю.

Она почувствовала, как ее сердце замерло.

— Нет-нет, неужели с тебя не хватит этих ваших самумов, буранов и мистралей — или как они там зовутся? Тебе хочется, чтобы на голову падали льдинки, шел дождь, чтобы выл ветер?

— Все это не так уж и плохо. — Высоко подняв брови, он посмотрел на жену. — Верно, бывают бури, но их легко предсказать. Между прочим, они даже интересны — если не слишком сильны. Это даже здорово: немного холода, немного жары, немного дождя. Разнообразие. Бодрит. И потом — подумай, как разнообразна земная кухня.

— Кухня? Что ты болтаешь? Люди на Земле голодают. Мы вечно отправляем туда корабли с продовольствием.

— Да, некоторые голодают, но ведь не все.

— И ты хочешь, чтобы Марлена выросла в подобных условиях?

— Так выросли миллиарды детей.

— Моей девочки среди них не будет, — отрезала Инсигна.

Теперь все надежды ее заключались в Марлене. Девочке уже было десять месяцев, и у нее прорезалось по два передних зуба, сверху и снизу. Цепляясь за прутья манежа, она вставала на ножки, взирая на мир круглыми, изумленными, озаренными несомненным умом глазами.

Фишер души не чаял в своей дурнушке-дочурке. Когда девочка не сидела у него на руках, он возился с нею, любовался и восхищался дивными глазками. Больше восхищаться было нечем, и единственное достоинство заменяло отцу все остальные.

Конечно же, Фишер не станет возвращаться на Землю, понимая, что это означает вечную разлуку с Марленой. Инсигна не была уверена, что, будучи поставлен перед выбором, Крайл выберет ее, женщину, которую любил и на которой женился, — а не Землю… Впрочем, Марлена непременно заставит его остаться. Непременно?

Через день после голосования, придя с работы, Эугения Инсигна застала своего мужа в ярости. Задыхаясь от гнева, он произнес:

— Результаты голосования сфальсифицированы.

— Тише, ребенка разбудишь, — ответила она.

Крайл попытался прийти в себя.

Чуточку расслабившись, Инсигна сказала:

— Теперь можно не сомневаться в том, чего желают роториане.

— И ты тоже голосовала за бегство?

Она помедлила. Лгать бессмысленно. К тому же она уже выразила свое мнение.

— Да, — подтвердила она.

— Питт приказал, еще бы, — буркнул Крайл.

Она удивилась:

— При чем здесь Питт? Неужели я не способна сама принять решение?

— Но ты и он… — Фишер умолк.

Кровь бросилась ей в лицо:

— Что ты хочешь этим сказать?

(Неужели он подозревает ее в неверности?)

— Что? А то, что он — политикан. И стремится стать комиссаром любой ценой, а ты хочешь подняться, уцепившись за него. За политическую лояльность тоже платят, не так ли?

— И куда же я, по-твоему, мечу? Как будто некуда. Я астроном, а не политик.

— Тебя же повысили — пренебрегая при этом более старшими, более опытными.

— Наверное, я хорошо работаю…

(Как ей теперь защитить себя, не выдав истину?)

— Не сомневаюсь, что тебе самой нравится эта мысль. Но все дело в Питте.

— Так куда же ты клонишь? — вздохнула Инсигна.

— Слушай! — Крайл говорил негромко, помня, что Марлена спит. — Не верю я, что все поселение готово рискнуть жизнью, отправляясь в путь с этим гиперприводом. Откуда вам известно, как дело обернется? Откуда вы знаете, как он сработает? А что если мы все погибнем?

— Дальний Зонд работает прекрасно.

— А живые существа на нем были? Если нет, откуда вам знать, как воздействует гиперпривод на живой организм? Что тебе известно о нем?

— Ничего.

— Как же так? Ты ведь работаешь в лаборатории, а не на ферме.

Ревнует, решила Инсигна. И сказала:

— Ты думаешь, что все работники лаборатории сидят в одной комнате. Я уже говорила тебе: я астроном и ничего не знаю о гиперприводе.

— Значит, Питт ничего тебе не рассказывал?

— О гиперприводе? Он и сам не знает, что это такое.

— Ты хочешь убедить меня, что никто из вас о нем ничего не знает?

— Отчего же — специалисты по гиперпространству знают все. Те, кому положено знать — знают. Остальным это ни к чему.

— Значит, гиперпривод — секрет для всех, кроме горстки специалистов?

— Совершенно верно.

— Тогда нельзя быть уверенным в безопасности гиперперелета, нельзя полагаться на одних специалистов по гиперпространству. Они-то как, по-твоему, могли убедиться в этом?

— Думаю, они проводили необходимые эксперименты.