Айзек Азимов - Миры Айзека Азимова. Книга 11

Дверь поползла в сторону, Коропатский вошел. Приятно улыбнувшись, он проговорил:

— Доброе утро, Фишер. Я понимаю, что помешал.

— Что вы, директор, — ответил Фишер, стараясь, чтобы голос его звучал искренне. — Но если вам нужна доктор Уэндел, боюсь, что она сейчас уже на корабле.

— Так я и думал, — проворчал Коропатский. — Значит, мне придется переговорить с вами. Разрешите присесть?

— Конечно же, конечно же, директор, — пробормотал Фишер, устыдившись собственной нерасторопности; ему следовало самому предложить Коропатскому сесть. — Не желаете ли чем-нибудь освежиться?

— Нет, — Коропатский похлопал себя по животу. — Я взвешиваюсь каждое утро, и этой процедуры достаточно, чтобы отбить всякий аппетит — почти всегда. Фишер, мне еще не представлялось возможности поговорить с вами с глазу на глаз, как мужчине с мужчиной. А я всегда хотел этого.

— С удовольствием, директор, — пробормотал Фишер, начиная беспокоиться. Что-то сейчас будет?

— Наша планета в долгу перед вами.

— Ну что вы, директор, — ответил Фишер.

— Вы жили на Роторе до того, как он улетел.

— Это было четырнадцать лет назад, директор.

— Я знаю. Вы были женаты, и у вас там остался ребенок.

— Да, директор, — негромко ответил Фишер.

— Но вы вернулись на Землю перед самым отлетом Ротора из Солнечной системы.

— Да, директор.

— Благодаря услышанным вами и здесь повторенным словам и вашей удачной догадке Земля обнаружила Звезду-Соседку.

— Да, директор.

— Потом вы сумели привезти Тессу Уэндел на Землю.

— Да, директор.

— И уже восемь лет обеспечиваете ее пребывание здесь, составляя ее счастье, хе-хе…

Он усмехнулся, и Фишер подумал, что, стой они рядом, Коропатский ткнул бы его локтем в бок — как это принято у мужиков.

— Мы в хороших отношениях, директор, — осторожно ответил он.

— Но вы так и не женились.

— Официально я еще женат, директор.

— Но вы же расстались четырнадцать лет назад. Развод было бы несложно оформить.

— У меня еще есть дочь.

— Она останется вашей дочерью, женитесь вы вторично или нет.

— Развод в известной степени пустая формальность.

— Может быть. — Коропатский кивнул. — Наверное, так лучше. Вы знаете, что сверхсветовой звездолет готов к полету. Мы предполагаем, что старт состоится в начале 2237-го года.

— Это же мне говорила и доктор Уэндел, директор.

— Нейронные детекторы установлены и прекрасно работают.

— Мне говорили и это, директор.

Сложив руки на груди, Коропатский многозначительно кивнул. Потом быстро взглянул на Фишера и спросил:

— А вы знаете, как эта штука работает?

Фишер покачал головой.

— Нет, сэр, об этом я ничего не знаю.

Коропатский вновь кивнул.

— Я тоже. Придется положиться на доктора Уэндел и наших инженеров. Впрочем, кое-чего не хватает.

— Что? — Фишера словно холодом обдало. Новая задержка! — Чего же не хватает, директор?

— Связи. Мне лично кажется, что, если можно заставить корабль нестись быстрее света, можно и придумать устройство, которое будет посылать волны — или что-нибудь еще — тоже быстрее света. Мне кажется, это куда проще, чем создать сверхсветовой звездолет.

— Не могу сказать, директор.

— А доктор Уэндел уверяет меня в обратном, что эффективного способа сверхсветовой связи не существует. Когда-нибудь, мол… Но когда? Ожидать, по ее мнению, нет смысла — поскольку на это может уйти много времени.

— Я тоже не хочу больше ждать, директор.

— Да-да, это и меня беспокоит. Мы и так ждем уже много лет, мне тоже не терпится увидеть, как стартует корабль. Но как только это свершится, мы потеряем с ним связь.

Он задумчиво кивнул. Фишер постарался сохранить на лице внимательное выражение. (В чем дело? Что обеспокоило этого старого медведя?)

Коропатский взглянул на Фишера.

— Значит, вы знаете, что Звезда-Соседка приближается к нам?

— Да, директор, я слыхал об этом, однако все полагают, что звезды разойдутся на значительном расстоянии без всяких последствий.

— Да, мы хотим, чтобы люди так думали. Но дело в том, Фишер, что Звезда-Соседка пройдет так близко, что вызовет возмущение орбитального движения Земли.

Фишер потрясенно замер.

— Неужели она погубит нашу планету?

— Не физически. Просто резко переменится климат, и Земля сделается необитаемой.

— Это точно? — Фишер не мог поверить своим ушам.

— Не знаю, что у этих ученых бывает точно. Однако они убеждены, что нам пора начинать подготовку. Впереди еще пять тысяч лет, а мы уже имеем сверхсветовой звездолет — если он полетит, конечно.

— Доктор Уэндел убеждена в этом, директор, и я тоже не сомневаюсь…

— Надеюсь, что ваша уверенность имеет под собой достаточные основания. Тем не менее, хоть у нас впереди еще пять тысяч лет и Земля получила сверхсветовой звездолет, наше положение все равно скверное. Чтобы вывезти население в подходящие для обитания миры, нам потребуется сто тридцать тысяч подобных Ротору поселений — необходимо вывезти восемь миллиардов человек, к тому же надо прихватить достаточно растений и животных, чтобы начать новую жизнь. То есть нам придется отправлять к звездам двадцать шесть Ноевых ковчегов в год, начиная прямо с сегодняшнего дня. И то, если население за это время не увеличится.

— Ну уж двадцать шесть-то в год мы одолеем, — осторожно заметил Фишер. — За столетия накопим опыт, да и контроль за численностью населения уже действует не первое десятилетие.

— Отлично. Тогда скажите мне вот что. Мы поднимаем в космос все население Земли в ста тридцати тысячах поселений, используем на это все ресурсы Земли, Луны, Марса и астероидов, оставим Солнечную систему на милость гравитационного поля Звезды-Соседки — и куда же мы отправимся?

— Не знаю, директор, — ответил Фишер.

— Нам придется отыскать планету, достаточно похожую на Землю, — чтобы обойтись без лишних расходов по ее преобразованию. Об этом следует подумать, и сейчас, а не через пять тысяч лет.

— Но если пригодных планет вблизи не окажется, можно оставить поселения на орбитах возле какой-нибудь звезды. — Фишер описал пальцем кружок.

— Дорогой вы мой, это невозможно.

— При всем уважении к вам, директор, здесь, в Солнечной системе, это возможно.

— Увы! Сколько бы ни строилось поселений, девяносто девять процентов человечества живут на одной планете. Так что человечество — это мы, а поселения — так, легкий пушок на нашей шкуре. Может шерсть существовать сама по себе? Пока ничто не свидетельствует об этом, и я тоже не допускаю подобной возможности.

— Возможно, вы правы, — проговорил Фишер.

— Возможно? Что вы, здесь не может быть и тени сомнения! — с жаром возразил Коропатский. — Поселенцам угодно нас презирать, но им никуда не деться от нас. Мы их история. Мы модель их бытия. Мы живительный источник, к которому они вновь и вновь будут припадать, чтобы почерпнуть новые силы. Без нас они погибнут.