Виталий Гавряев - Отныне я – странник

— Так строй. Кто тебе запрещает это делать? — Царь, слушая, продолжал возиться с углями: все остальные, молча слушали диалог.

— Так нужны люди — те, кто будут считать себя вольными…

Пётр насторожился, его щека задёргалась, но он, ничего не сказал, по поводу услышанного.

— … холоп неспособен осваивать новые земли. Подтвержденье сказанному мной в том, что Сибирь и далее на восток, до самого Тихого океана — всё к нам казаками присоединялось.

— Так что ты пёс предлагаешь?! Дать всем холопам вольную?! …

Романов вскипел и, замахнувшись кочергой, кинулся на Гаврилова. Но не успел он сделать и шага как на его руках сразу повисли сопровождавшие царя приближённые.

— Замолчи Гаврилов! — Натужным голосом выкрикнул Александр Данилович.

— Ты этим бородатым олухам только дай свободу! Они сразу, как крысы с корабля побегут — такой разброд начнётся! С кем тогда Россия останется?! А?! — Яростно кричал Пётр, пытаясь избавиться от повисших на его руках фаворитов. — Последнее Соборное уложение не только бояре писали, там и холопские представители были! Знать, не могут они сами жить! …

— Так я и не предлагаю крестьян с крепости отпускать. Знаю, что только хуже будет от этого. По моей задумке, для дела необходимо только несколько лет подряд, ко мне на учёбу в училища рекрутировать отроков. И не только юношей, но и девиц тоже. А я их за свой счёт учить буду, да отправлять на новые земли — пусть они их осваивают, развивая так необходимую нам промышленность. А чтобы воля сильно голову не туманила, и не вздумали они от трудностей убегать: у меня для них другой хомут есть. Буду поселенцам заём давать — под шесть процентов годовых. Вроде и помощь, но, пока не вернёшь, с места, где начал своё дело, не уедешь. А там глядишь, у многих дела в гору пойдут — жалко всё бросать будет. Ну а чтобы этих якобы вольных, от беглецов отличать, будем им паспорта выдавать.

— Да, они твои гроши возьмут, да в бега подадутся! — Не унимался Романов: правда, кочергу — от греха подальше, бросил на пол.

— Поэтому отроки и нужны. Пока они будут у меня учиться: мои люди начнут их наставлять на путь истинный. В этом возрасте, можно относительно легко воспитать из них патриотов своего отечества. Да и деньги будут даваться под конкретные дела.

— Утопия это всё! Сколько волка не корми, он всё равно в лес смотрит!

— А если волчонка взять щенком, то он, про лес и знать не будет. — Возразил Юрий: стараясь при этом выглядеть как можно безмятежнее. — Мне главное их обучить, подтолкнуть их думы в нужном направлении, дать средства и земли. А там, они сами — между собой разберутся: у кого есть хватка — организуют артели, кто неспособен самостоятельно работать — будут служить у первых наёмной голытьбой.

Пётр ненадолго задумался, и уже спокойнее спросил:

— А как ты с них подати брать предлагаешь? Случись чего, с кого недоимки спрашивать? А? Мне для моих дел деньги нужны. Цели передо мной, большие и многотрудные, и козна для этого должна постоянно пополняться. А насколько я знаю людей — добровольно со своими кровно заработанными грошами, мало кто согласится расставаться. Все за свою машну держатся, не желая на общее дело хоть медный грош потратить.

Царь посмотрел на Гаврилова немного недоверчиво, но во взгляде уже была заметна небольшая частица заинтересованности. Все остальные, молча наблюдали за диалогом стоя немного в стороне.

— Государь, я для этих свободных людей, не только пряник предлагаю, но и кнут, у нас тоже будет. Создадим фискальные службы, которые будут деньги взымать со всех работодателей — как с помещика. Введём небольшую плату за каждого работающего и определённые проценты с прибыли. А для служб, которые будет эти деньги собирать, уже подготовлены инструкции и прочие нормативные документы.

— Это не по тем запискам, некого Чичерина — о составлении сметы для строительства железных дорог? — Оживился самодержец (Юрий давал временами царю читать выдержки из работ этого великого человека).

— Да государь, и труды Бориса Николаевича, и других учёных мужей: всё это уже обобщено моим другом Адису и распечатано в типографии Ростова на Дону.

— Так от меня то, что тебе надо? Ты я вижу, уже всё решил: и давно делаешь за моей спиной всё, что тебе надобно.

— Нет, государь, без твоего дозволения, я ничего дальше делать не буду. И не потому, что не могу рекрутировать нужного мне количества учеников: а потому, что есть дела, в коих, только тебе добро давать.

— От… шельмец, строит из себя саму покорность. А стоит мне от него отвернуться — свои делишки стряпает. — Несмотря на высказанное возмущение, самодержец пребывал в весьма приподнятом настроении.

— Государь, — возмутился Юрий, — меня на худом деле никто не ловил. Мои барыши, твоему делу вреда не несут! Поэтому, я сам к тебе за одобрением моих дел и обратился. Мне, нечего от тебя скрывать!

— Ладно, уймись уже. — Пётр снисходительно улыбнулся. — Люди не только тебе, но и для армии нужны. Мои войска, несут потери, которые, между прочим, восполнять надо да и новые полки создавать надо. — Не могу я своих помещиков совсем без холопов оставить — ещё и для тебя их набирая.

— Но государь, не для себя прошу…

— И не возражай! — Прервал Юрия царь. — Пока идёт война: ищи и набирай отроков сам — где хочешь и как хочешь. Так и быть, тех переселенцев — у кого будут твои паспорта, трогать не будем. — Но при условии, они должны обживать нужные нам земли и приносить пользу, о коей ты мне только что так интересно рассказывал. Сделают из Сибири Голландию — за это, им самим, и их детям, будет вольная, и по заслугам почёт. Нет, всех на каторге сгною. Да и чтобы ни одному беглому холопу, приюта не было! Иначе …

Неделя, которую Пётр определил егерям для отдыха и подготовки к выходу на «охоту», пролетела очень быстро. Целыми днями Гаврилов не знал покоя сам и не давал его своим интендантам. Он требовал от капитана Емельянова почти невозможного чуда — посреди зимней компании, привести в порядок всю амуницию спецов. Что дало Силантию повод ворчать, что Юрию только одна проблема — озадачить: а в этой ситуации, он, выполняя приказ как назначенный крайним, должен изгаляться как — «незнамо кто». И никого не интересует, где он должен доставать всё необходимое. Однако к назначенному сроку, придя в дом вдовы на доклад, Феофанович обрадовал Витальевича:

— Юрий Витальевич, всё. — Я отремонтировал все тулупы твоих соколов. — Начал рапортовать он прямо с порога комнаты Юрия: забыв поздороваться. — И маскхалаты новые пошил, и валенки справил. Однако, зная, как твои воины их быстро приводят в негодность, не берусь зарекаться, надолго вам ли этой робы хватит? …

— Ничего, пока мы по лесам походим, ты ещё — новых вещей нашьёшь…