Виталий Гавряев - Отныне я – странник

Всё стало более или менее ясно, когда Гаврилов и его люди покинули свою дернушку (она же землянка). На правом фланге — за леском, полыхало зарево пожара. Оттуда доносились крики и звуки редких выстрелов. Небосклон уже был освещён утренней зарёй, но это, не скрывало красных сполохов бушующего там пламени. Причины этого происшествия были неизвестны, а незнание обычно порождает страх: ещё немного и людьми, бегающими вокруг, также могла завладеть паника. Поэтому, Юрий достал свой пистолет и пару раз выстрелил из него в воздух.

— К оружию братцы! К оружию! — Прокричал Гаврилов.

Это возымело определённое действие. Почти все воины его полка, повинуясь приказу — кинулись к своим жилищам. И в воздухе, как эхо, — разными голосами повторялся приказ:

— К оружию! … К оружию! …

Главное достигнуто, — люди перестали бесцельно бегать. А сейчас им надо поставить какую ни будь задачу. Возле соседней дернушки, Юрий заметил подполковника Йикуно и Емельянова. Они оба только выскочили из своего жилища и осматривались вокруг — пытаясь понять, что вокруг происходит.

— Михаил Иванович, Силантий Феофанович! — На ходу позвал их Юрий.

Те, мгновенно обернулись в его сторону.

— Берите командование полком на себя! Постройте его в боевые порядки и с его помощью наведите здесь порядок! Будьте готовы к отражению нападения врага! А я, со своими егерями иду за лес. Посмотрим чего там у них!

Йикуно кивнул в знак того, что он всё понял и стал чего-то говорить только что подбежавшим к его землянке капралам. И уже через несколько мгновений над землёй понеслась трель выдуваемая из боцманских свистков (Юрино нововведение) — призывающая всех к боевому построению. Её подхватили другие капралы, благодаря чему, солдаты — уже без паники занялись привычным делом.

— Ну что братцы, расчехляйте своё оружие, и становитесь на лыжи, — обратился Юра к своим спецам, — айда — посмотрим, что, и почему там горит.

Этим временем к группе егерей подбежал царь, в окружении своей команды лейб-гвардейцев: которые, окружив самодержца — прикрывали его со всех направлений. Было видно, что Пётр уже давно справился со своими эмоциями и сейчас, спокойно, по-хозяйски осматривался: старался понять, что надо делать для наведения порядка.

— Гаврилов, что здесь происходит?!

— У нас — здесь. Объявлена боевая тревога. — Как можно обыденней и спокойнее ответил тот. — А причину пожара и переполоха, происходящего за лесом, скоро выясню. Как раз туда, мы и собираемся идти.

— Но там, явно стреляют. — Царь, скривив в усмешке губы, смотрел на приготовления егерей. — Каковы будут ваши действия?

— Коли палят от испуга, — став на лыжи и обернувшись к самодержцу, ответил Юра, — то успокоим. Ну а если произошло нападение: то постараемся, наведя порядок, дать врагу отпор. А сейчас, прости государь, время не ждёт, — пойдём мы.

Пройдя метров десять, Витальевич обернулся, чтобы окинуть взглядом своих бойцов — идущих следом. Это было лишним, — бойцы шли след в след и, отставая «растягивать мини колонну», никто не собирался. В данный момент вызвало беспокойство совсем другое — самодержец со своими охранниками, становился на оставшиеся в общих пирамидах лыжи. И зачем он это делал, было нетрудно догадаться. Возвращаться и объяснять Романову опрометчивость такого поступка, было некогда. Поэтому Гаврилов только горестно вздохнул и ускорил шаг.

Уже в лесу можно было услышать и разобрать крики — «Нас предали! … Бей немчуру! …» — Эти выкрики, особенно чётко выделялись на фоне всеобщего гвалта. И идущие по лесу лыжники, понимая, что паника уже овладела людьми, и решить эту проблему миром, не получится: не сговариваясь, на ходу, дослали патроны в патронники своего оружия. Сделано это было как нельзя кстати. Вскоре, из-за деревьев, на них выскочил воин, истошно вопящий — «Бей немчуру!» — Он бежал с перекошенным от овладевшей им эйфории лицом, и размахивал своим мушкетом на манер дубинки. Сблизиться с группой ему не дали — он упал как подкошенный сражённый точным выстрелом одного из егерей.

Пока вышли из леса, отряд Юрия, остановил не менее двадцати бегающих по нему человек: половина из которых была без оружия — кто в неразберихе не догадался его взять, а кто в страхе забыл о его существовании. Всех их — как могли, привели в чувство и гнали назад. Правда, для наведения порядка, всё-таки пришлось «положить» двоих солдат — на отрез отказавшихся подчиняться.

Когда егеря вышли на открытое пространство, и сняли лыжи: перед их взором открылась удручающая картина. На фоне пожара — бушующего на противоположном конце лагеря (который занимали стрельцы), беспорядочно метались люди. Было видно, что кто-то, кого-то бил, кто-то убегал — спасаясь от преследователей, а большинство, метались в панике — не понимая, что вокруг происходит.

— Егерям! Строить всех кого схватите, буянов и паникёров в расход. — Юрий, не оборачиваясь, стал отдать приказы. — Остальные идут строем. У кого нет оружия — поднимать его с земли…

Юрий на мгновение отвлёкся, чтобы свалить подсечкой солдата бегущего прямо на него. Тот бежал, схватившись за голову руками и орал только одно слово: — «А — а! Предали-и-и!»

— Кто предал?! — Тут же спросил у упавшего юноши Юрий.

— Немцы! — Ответил тот, глядя на Витальевича непонимающим от ужаса взглядом.

— Стал в строй солдат! — Приказал Юрий, сурово сдвинув брови и нависая над ним. — Живо!

Видя как юноша, так и не придя в себя — стал в страхе отползать. Юрий обратился к Рябову, идущему ближе всех:

— Николай, принимай рекрута!

— Становись! … Стоять! — Было слышно слева и справа от Юрия: он и сам останавливал бегущих людей — кого словами, а кого и зуботычиной.

К несчастью, часто приходилось стрелять и не только в воздух… Но «поддерживаемая» егерями и Петровыми гвардейцами шеренга двигалась вперёд. Вскоре, некоторые воины, видя, что кто-то идёт организованно дать отпор напавшему врагу, сами — без принуждения становились в строй: который, двигаясь по направлению пожара. Его шеренги становились всё внушительнее и внушительнее. Хотя, егерям приходилось затрачивать немало усилий на его поддержание (были попытки снова удариться в панику).

— Вперёд братцы! Если враг здесь, то гуртом, мы его точно одолеем! … Не посрамим Русь матушку! …

Гаврилов обернулся в сторону — откуда доносились эти призывы. Этим увещевателем, оказался сам Романов. Он шёл с правого фланга: указывая своей саблей направление, куда надо идти. И люди шли — вдохновлённые его харизмой и уверенностью, — которая, в буквальном смысле этого слова веяла от него. Его головной убор был где-то утерян: но он, не обращал на это внимание. Царь рвался в бой и увлекал за собой других.