Роберт Сойер - Пришелец и закон

Появился третий титр: ПРОГРАММА ТРЕТЬЯ: ПОДАТЬ РУКОЙ.

— Добрый вечер всем, — сказал, улыбаясь, Клит. — Фрэнк почувствовал, как в глазах у него защипало. Боже, как ему не хватало этого человека. В полутёмной комнате это было словно снова встретиться с ним.

— Вы знаете, что я с Юга, — продолжал Клит, глядя прямо в камеру — прямо на Фрэнка. — Из Теннесси, точнее. Но сегодня вечером мы отправились гораздо дальше на юг — почти так далеко, насколько вообще можно забраться на юг, не покидая наших старых добрых Штатов. Мы в национальном парке Эверглейдс на самом кончике Флориды. — На заднем плане на фоне розового неба пролетела цапля; её длинные ноги и шея были лишь немного длиннее, чем у Колхауна. — Мы явились сюда, чтобы увидеть то, что дальше на север уже не увидишь. — Он указал костлявой рукой, и камера проследовала за ней, пока в кадре не показалась яркая звезда, висящая над самым горизонтом между двумя пучками камыша.

— Это Альфа Центавра, — сказал Клит. — Выглядит вполне обычно, но это ближайшая к Земле звезда за исключением Солнца. До неё где-то двадцать пять триллионов миль — рукой подать. Наш ближайший космический сосед.

Фрэнк нажал кнопку быстрой перемотки. Клит безмолвно забегал, словно кистоунский коп [69] «Кистоун» — название киностудии немого кино, на которой начинал свою карьеру Чарли Чаплин. Кистоунские копы — полицейские из комедийных фильмов этой киностудии, которые постоянно бегали туда-сюда, создавая беспорядок и панику. . Время от времени его прерывало изображение карты созвездия Центавра. Через некоторое время Фрэнк отпустил кнопку.

— …но Альфа Центавра — это не просто звезда, — говорил Клит. — На самом деле это три звезды, очень близкие друг к другу. Мы называем их Альфа Центавра A, Альфа Центавра B и — ни за что не догадаетесь — Альфа Центавра C. О да, астрономы — прирождённые поэты. — Его лицо пересекла широкая улыбка. — Так вот, из них троих Альфа Центавра C ближе всего к нам, так что иногда мы называем её позамысловатее — Проксима Центавра; «проксима» — это по-латыни «ближайшая». Вот ещё одна вещь, которую вам стоит знать об астрономах — мы так любим пятидесятидолларовые слова [70] Имеются в виду длинные, заковыристые, «учёные» слова. , потому что для большинства из нас это единственный способ подобраться поближе к пятидесяти долларам. — Он улыбнулся снова.

Картинка сменилась на празднование Марди-Гра в Новом Орлеане; Клит шёл по праздничной ночной улице. Он остановился возле человека в пёстрых одеждах, жонглирующего тремя горящими факелами.

— Конечно, сказал Клит, — когда три звезды оказываются поблизости друг от друга, всё становится гораздо интереснее. — Камера сделала наезд на пляшущие в воздухе факелы, а отъехала уже от камина в хижине Клита в горах — обычный приём в этой передаче. Колхаун сидел за старым деревянным столом. За его спиной виднелась пузатая переносная печка, а на стене висело охо ничье ружьё. На столе стояла ваза с фруктами.

— A и B — крупные звёзды, — сказал Клит. Он взял из вазы грейпфрут. — Представим себе, что это A — большая жёлтая звезда, очень похожая на наше солнце. На самом деле она даже немного больше солнца и где-то на пятьдесят процентов ярче.

Он протянул руку к вазе и извлёк из неё апельсин.

— А вот это пусть будет B — меньшая и более тусклая оранжевая звезда. B примерна на десять процентов меньше нашего солнца, и даже вполовину не такая яркая — как моя кузина Бо. — Клит подмигнул в камеру. Потом он пошарил в вазе с фруктами и отыскал в ней вишню. — И, наконец, C — собственно, это какое-то несчастье, а не звезда, холодный, тусклый красный карлик. Эта бедолага такая маленькая и тусклая, что её никто не замечал до самого 1911 года.

— Так вот, A и B обращаются друг вокруг друга вот так, — он начал двигать грейпфрут и апельсин. — Но расстояние между ними не постоянно. — За кадром послышался визг циркулярной пилы.

— Вы знаете, как я не люблю профессиональный жаргон, но здесь без него не обойтись. — Он повернулся и крикнул куда-то в сторону: — Эй, вы! Прекратите это немедленно, слышите?

Визг пилы стих. Клит снова посмотрел в камеру и улыбнулся.

— Для тел, которые так близки друг к другу — так близки, что можно докричаться — мы, астрономы, используем «эй, вы!» в качестве меры длины. Ну, по правде говоря, это «а.е.», а не «эй, вы!» [71] Непереводимая игра слов. AU — astronomical unit — астрономическая единица. По-английски «AU» произносится почти так же, как «hey, you!» — «эй, вы!» . «А.е.» — это «астрономическая единица», и она равняется расстоянию между Землёй и солнцем. — Появилась схема, иллюстрирующая сказанное. — Так вот, когда они расходятся на максимальное расстояние друг от друга, Альфа Центавра A (он отвёл вытянутую руку с грейпфрутом в сторону) отстоит от Альфы Центавра B (он вытянул руку с апельсином в другую сторону) на расстоянии тридцати пяти а.е. Это примерно как от нас до Урана.

Он помедлил и заулыбался, будто раздумывая, не пошутить ли насчёт названия этой планеты [72] По-английски название планеты Уран (Uranus) произносится так же, как «your anus» — «ваш анус». , но потом качнул головой, словно говоря «только не здесь».

— Но когда A и B сходятся на минимальное расстояние (он вытянул руки перед собой), то оказываются всего лишь в двенадцати а.е. друг от друга — доплюнуть можно. Один оборот по орбите занимает у них восемьдесят лет.

Он положил грейпфрут и апельсин на стол и взял вишню.

— Так вот, Альфа Центавра C находится гораздо дальше от A и B. — Щелчком пальца он отправил вишню через всю комнату в открытое окно. — Она болтается в тринадцати тысячах а.е. от двух других. Эта мелкота, возможно, даже не связана с ними по-настоящему узами гравитации, но если и связана, то у неё уходит не меньше миллиона лет на один оборот вокруг двух других по, вероятно, очень вытянутой эллиптической орбите…

Фрэнк нажал на кнопку паузы и какое-то время сидел в темноте, размышляя.

— Нашим следующим пунктом повестки дня, — сказал Дэйл Райс, откидываясь в своём кожаном кресле, — будут пропавшие части тела.

Что-то изменилось в кабинете Дэйла. Фрэнку потратил, наверное, с минуту, чтобы сообразить, что именно. Человеческое гостевое кресло теперь стояло слева, а тосокское сиденье — справа; уборщица, должно быть, передвинула их, чтобы пропылесосить дорогой коричневый ковёр. Собственно, борозды до сих пор виднелись на ворсе, подсвеченные лучами предвечернего солнца.

На столе в дальнем углу кабинета зиял дырами полусобранный пазл Дэйла.

— Хотел бы я знать, зачем их забрали, — сказал Фрэнк.

Дэйл кивнул. Он внёс нескольких свидетелей в свой список в этой связи, но ещё не принял решения, вызывать ли их.