Андрей Щупов - Шахматный город

а внешнего наблюдения. Еще в одном из настенных ящичков Георгий обнаружил пластиковые пакеты с зерном. Что-то вроде гороха и зерна помельче, напоминающего просо. Тут же лежали и гладкие трубки, назначение которых для него так и осталось неясным. То есть, с зерном все было более или менее понятно -- можно сварить кашу, но зачем ему металлические трубки? Мешать варево? Или выцеживать потом наподобие коктейля?

Хрустя галетами и попивая из стакана кисельную смесь, он по второму кругу обошел маленькое помещение. Смешно, конечно, предполагать, что в секретной комнатке припрятан еще один тайник, но Георгий тем не менее не поленился нажать на все сколь-нибудь заметные выступы и плиты. Заглянул под ванну, внимательнейшим образом изучил низенький потолок. Увы, ничто не внушало ни малейших подозрений -- никаких швов, никакой ложной штукатурки. В общем сиди и кукуй. Выдумывай ядерную бомбу или икс-лучи...

Георгий с любопытством взглянул на лампу накаливания. А может, использовать против лилипутов здешнее электричество? В самом деле! Подключиться к патрону и испытать на сопротивление какой-нибудь броневичок? Не могут же они быть неуязвимыми до такой степени! Только вот где взять провода? Да и подпустит ли броневичок на критическую дистанцию?

Он отставил кружку в сторону, снова покрутил в руках трубки. Похожий на бронзу металл, гладкая шлифованная поверхность. В детстве он из таких плевался. Мелкими яблоками или тем же горохом. Если попадало по голой коже, получалось пребольно, и проще простого было выхлестнуть глаз, за что и шпыняли их взрослые, сплошь и рядом разоружая, с гневом жалуясь потом родителям.

Георгий дунул в одну из трубок, задумчиво хмыкнул. Или это ему сейчас и предлагается? Из ружья нельзя, а из такой вот плевательницы можно? Ерунда, разумеется, но почему не попробовать?..

Вспоров пакеты, он выудил пригоршню зерен, с удивлением взвесил на ладони. Весомое однако зернышко! И что особенно удивительно -- "просо" значительно тяжелее "гороха". То есть, если взвешивать на руках. Хорошо бы, конечно, иметь настоящие весы, но где их возьмешь?

-- А ну-ка, Билли, сыграем в бильярд! -- Георгий заинтересованно взял одну горошину и бросил на стол. Зернышко проса катнул навстречу. Шарики сшиблись, и зерно проса, отбросив с дороги горошину, продолжило путь. Вот вам и искомое доказательство теоремы! Два делим на два, а получаем четыре! Великан легче кошки, а кошка стремглав уносится прочь, едва завидев Георгия... Капитан, что произойдет, если мы столкнемся с айсбергом?.. Как что? Конечно же, айсберг поплывет дальше!..

Георгий мучительно наморщил лоб. Вспомнилось вычитанное из тех трамвайных книг -- что-то о малом, пожирающем большое, какие-то завуалированные мысли о сотворении мира. Кажется, к гороху с просом они имели самое прямое отношение. Во всяком случае было там что-то весьма важное! Про то, чем можно погубить малое. То есть, кажется... Ну да! Малое -- еще более малым и более никак!..

Взволнованный, он забегал по комнатке, время от времени посматривая на мониторы. Суета лилипутских армий продолжалась. Город, наверняка, брали в клещи, постепенно сужая радиус поиска, по второму и третьему кругу облетая подконтрольные районы. Камера отчетливо демонстрировала, как на ту же площадь свозят отстреленных крыс, кошек и собак. Должно быть, маленький народец начинал нервничать, коли пулял во все живое. Пора было вылезать из подвала. С трубками и зерном, честное слово, стоило попробовать! Просто на всякий пожарный. А вдруг?..

Этот вечер он отвел себе для отдыха и тренировок. Лежа на узенькой кушетке, поочередно то горохом, то более убойным просом, варьируя разнокалиберные трубки, плевался в спичечный коробок, поставленный у стены. В том, что это и есть искомое оружие, Георгий уже не сомневался. Горошины легко прошивали коробок, ломая керамическую плитку, застревали в глубине стены. Рискнул он плюнуть и в бетонный свод, получив аналогичный результат. Оставив аккуратное отверстие, горошина ушла в бетон, как шило в хлебный батон. Шомполом от ружья он попытался измерить глубину про

битого тоннеля, но длины стального прута не хватило, что повергло Георгия в шоковое состояние. Было чего пугаться! Ведь поначалу он собирался опробовать мощь нового оружия на собственной ладони! Легко было представить, что натворило бы безобидное зернышко! Продолжая дырявить стены убежища, Георгий с возрастающей надеждой поглядывал на заполненные зерном пакеты. Лилипуты, суетящиеся на экранах, уже не казались такими грозными.

* * *

-- Рядовой Иванов! Для чего в армии нужен ствол?

-- Полагаю, что для калибра.

-- А с подлодки вас почему турнули?

-- Виноват! Привык спать с открытой форточкой...

Проверяя экипировку, Георгий еще раз охлопал себя по карманам, невесело хмыкнул. Да-с! Такой вот у нас армейский юмор -- насквозь из жизни. Только вот шутили все больше полушепотом и прикрывая рот -- по кухням да по курилкам. Но и смеялись, как не смеются на нынешнем КВН. Потому как запретное, может, и не смешнее, но уж, конечно, слаще...

Клавиша управления входной дверью темнела перед глазами, но он все никак не решался. Увы, в его случае ни окон, ни форточек не предусматривалось. Как и на подлодке. Дверь в убежище распахивалась лишь на две-три секунды, а там как успеешь. Да и с калибром наблюдалась все та же несуразь. Если верить пропечатанному в книгах, то просо получалось опаснее гороха, а горох -ружейной пули. Прихлопнуть какого-нибудь великана было проще пареной репы, а вот оцарапать невзрачного лилипутика -- более чем проблематично. Непривычную математику следовало усваивать заново,

пересиливая внутренний скепсис. Даже в самом волшебном мире человек не способен враз отказаться от прошлых истин. Ибо истины становятся догмами, а догмы сеют сотни привычек. Такова жизнь, таковы ее неписанные правила... Он порывисто вздохнул. Как ни крути, единственный способ выявить правду сегодняшнего дня -- это выйти наружу. Без опыта нет и выводов, без ошибок -побед и новаций...

Он поднял руку, коснулся теплого пластика, и, подчиняясь клавише, стальная дверь с жужжанием отошла в сторону. Георгий, пригнувшись, выскочил под открытое небо, торопливо огляделся. Все та же пышущая жаром улица и те же клетчатые здания вокруг. Шахматы -- ЕГО, не чьи-нибудь, -- продолжались.

..Первую цепь он положил единой струей. Горох с пугающим треском крошил тротуар, рикошетировал вверх, валил наповал бравых недомерков. Сам же Георгий напоминал в эту минуту разошедшегося не на шутку музыканта. Раздутые щеки, выпученные глаза, в руках тонкая трубка-дудочка. Не поленился -- напихал "боезапаса" в рот, сколько сумел. Горох -- за правой щекой, просо -- за левой. А лилипутов оказалось тут не так уж и много: оцепление в три-четыре десятка стрелков и два притулившихся у бровки танка. Никто его, разумеется, не надеялся здесь увидеть. В ожидании приказов п