Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Фрайди (сборник)

Девочка, полегче с сарказмом!

Кто это тут девочка? А сам? Ну-ка, пощупай, что это у тебя там между ног? О, как ты, бывало, пялился на мои ноги — меня просто в дрожь кидало! Так вот, я опять насчет поссать: пора звать сестру с уткой, потому что трубок больше нет. И учти: я не смогу выйти из комнаты… потому что вокруг очень темно, я могу заблудиться и не найти дорогу обратно… Поэтому ты или привыкнешь, или прогонишь меня навсегда, или наш новенький мочевой пузырь сейчас лопнет!!!

Я все понял, Юнис. Ты отлично объясняешь.

Ты не обиделся?

Ну, в одном ты можешь быть спокойна: на тебя я никогда не обижусь. Ты меня иногда удивляла, иногда смущала — но обидеть не могла никогда. Даже своим перечнем заборных слов.

А я ничем не рисковала. Если ты их знал, то обидеться не мог, — а если не знал, то тем более не мог…

Все, Юнис, ты меня уела. Никакой борьбы за чистоту речи! Никаких запретов на выражения! Замечу только, что все эти словечки я употреблял до того, как родилась твоя бабушка.

Ей шестьдесят восемь.

Точно. Задолго до того, как родилась твоя бабушка, я все эти словечки знал и с удовольствием употреблял, потому что это было нельзя.

Их теперь употребляют в обычном разговоре. Шорт-ток.

Нет, в шорт-ток они не входят. Все это было задолго до того, как видео принялось уродовать язык… Да, кстати — ты употребила-таки одно слово, которого я не знал. «Амамба» — это что?

Верно, тут я ошиблась, это слово не классическое. Оно означает… как это по латыни? — коитус…

Тьфу! Юнцы. Когда я был ребенком, то знал по крайней мере два десятка слов, означающих то же самое.

Не перебивай. Так вот: коитус с двумя или больше партнерами всеми возможными способами и в таких комбинациях, о которых я пока рассказывать не буду, потому что ты свалишься с кровати…

И все? Знаешь, деточка…

Что, сэр? То есть я хотела сказать: мисс Смит. Мисс… я тащусь! Кстати, как тебе Рози, а? В поцелуй ручки он вкладывает больше страсти, чем иной — в игры под простынкой.

Нежная моя, твои грязные мыслишки мечутся так, что я за ними не поспеваю!

Ничем не могу помочь — на самом деле это твои мыслишки, и я— всего лишь одна из них.

Юнис, заткнись, моя очередь говорить. Представь себе, в твоей амамбе нет ничего нового, еще древние греки и римляне так забавлялись. И вообще — на протяжении всей истории, даже в викторианской Англии… Я провел юность в самом сердце Библейского Пояса — и там это было, хотя и считалось чем-то сверхужасным. Юнис, поскольку мы с тобой решили быть совершенно откровенными друг с другом, разреши заметить: все, что ты когда-либо пробовала, видела, слышала или воображала, я делал — и, если мне это нравилось, делал снова, и снова, и снова. Не считаясь ни с каким риском.

Несколько секунд длилось молчание.

Наверное, мы проще к этому относимся. Нет ни риска, ни запретов…

Сомневаюсь.

Ну почему? Я же говорила, что попалась в пятнадцать лет. А начала на год раньше.

Юнис, любовь моя, весь так называемый конфликт поколений происходит оттого лишь, что молодые не могут представить, что старики не всегда были стариками… а старики все еще живо помнят свою юность.

Босс…

Да, милая?

Я никогда так не думала. Я всегда знала, что ты остался молодым — просто заключен в старое тело, и все. Поэтому я одна из первых подписала контракт… точнее, Джо и я. Как только в Клубе редкой крови стало известно о такой возможности…

Юнис!

Ты мне веришь?

Верю… но ты заставляешь нас плакать…

Вытри нос и прекрати. Потому что все получилось очень хорошо. Так ты хотел услышать о моем маленьком ублюдке…

Только если ты сама хочешь рассказать. Юнис. Юнис, любовь моя. Моя единственная любовь…

Я же сказала, что хочу. Тем более что эта история может оказаться тебе полезной — в плане приобретения опыта… Или ту болезненную чушь, которую ты преподнес доктору Гарсиа, нужно принимать всерьез?

А что я сказал?

Что не собираешься становиться полноценной женщиной?

Я так сказал?

По крайней мере, я так поняла.

Ну, Юнис… я не так долго женщина, чтобы уже все понимать про себя. Слушай, вместо того чтобы вести себя как девушка, я сам на девушек заглядываюсь. Взять эту рыженькую…

Я заметила, как ты смотрел ей за вырез. Что ж, девочка что надо и лифчиков не носит… С ней может быть очень хорошо.

Юнис, что я слышу? Неужели ты имела… имела дело, я хотел сказать… с другими… ну…

Босс, давай без околичностей. Ты хочешь спросить, не лесбиянка ли я?

Нет, ничего такого! Но, может быть, я чего-то не понимаю? Ты ведь была замужем… или муж — это лишь прикрытие?.. Что ты имела в виду?

Еще раз: без околичностей. Говорим только прямо и простыми словами. Я не лесбиянка, и Джо сейчас тоже не гомик. Сейчас он нормальный кот, у которого всегда март. Кроме тех дней и часов, когда он работает. Тогда ему ни до чего нет дела. А вообще гомосексуальность — явление обычное, никого особенно не волнующее… да и постоянная пропаганда ограничения рождаемости… Но я никогда не бегала по «розовой стороне» — иначе не приключилась бы у меня «ревматическая лихорадка». С другой стороны, принципиально против девушек я ничего не имею — просто с парнями мне было интереснее. Ну, в какой команде играем? Или в обеих? Или обойдемся без секса?

Ой, нет, только не это! Я имею право голоса?

Обязательно.

Итак: предложение переспать с доктором Хедриком отклоняется, выдвинуто предложение затащить в постель девочку… надеюсь, мы не станем пришивать себе что-нибудь лишнее?

Юнис, не болтай чепухи! Любимая, хоть я и счастлив быть с тобой, но конфликт поколений продолжает довлеть… У меня есть дурная, но застарелая привычка: не говорить женщине всего, пока я с ней не в постели…

Но мы-mo как раз в постели! Причем в одной и той же.

Ну да. Поэтому я и стараюсь, хотя мне трудно, говорить, как ты это назвала, «прямо и простыми словами»… Так вот: мне, конечно, трудно вот так сразу взять и стать настоящей женщиной, но еще до того, как мы начали этот разговор, я начал думать, и размышлять, и делать выводы: что это значит — быть женщиной… молодой… и богатой.

Богатой? Вот это мне и в голову не приходило.

Юнис, любимая, нам придется думать об этом. Поскольку мы будем, конечно, настоящей женщиной…

Ура-а-а!!!

Тише, милая. Так вот: будь мы бедны, то просто могли бы попроситься к Джо обратно. Если бы он, конечно, нас принял. Но мы не бедны. Хуже того: мы безобразно богаты. А от состояния избавиться куда труднее, чем его приобрести… Я уже пробовал однажды — безнадежно. Мне было семьдесят лет, и я решил слегка разбросать свой капитал, чтобы моим якобы внучкам досталось поменьше…