Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 12. Торгово-техническая лига

— Эту возможность я не учитывал. Разумеется, покрыть можно только корпус. Это должно неплохо выглядеть при условии, конечно, что все другие аналогичные блоки будут сделаны подобным образом.

— Заткни мельницу, — сказал Фолкейн. Он крепко закусил черенок трубки. — Что противник?

— Гравилуч с эсминца захватил скафандр; в данный момент последний находится рядом с линкором…

— Который возьмет его на борт, — докончил Фолкейн уверенно. Пока дела идут так, как он и предполагал… пока. У Гэ-худа еще какое-то время уйдет на то, чтобы во всех подробностях растолковать своим кораблям, что от них требуется.

Да, у этих звездолетов высокая скорость и точность наведения на цель, но вот с принятием решений у них туговато. Как и У любых других роботов, построенных любой другой цивилизацией. И вовсе не из-за отсутствия мистических жизненных сил. Дело тут скорее всего в физической организации живого существа. Помимо мозга, органов чувств и, если можно так выразиться, эффекторов, то бишь рук, щупалец и тому подобного — систем, которыми обладает любой робот, — в организме живого существа имеются всякие разные железы, лимфатические узлы, сердце, наконец. Другими словами, организм этот есть ультрасложный комплекс инстинктов, развившихся за биллионы лет безжалостной эволюции. Живое существо мыслит не с исключительной полнотой, но способно к самым отвлеченным абстракциям, цели свои оно определяет само, а потому может их бесконечно варьировать. Робот же выполняет только то, для чего он предназначен. Самообучающиеся машины вышли за эти пределы и даже где-то приблизились к настоящему интеллекту. Но все равно — они остаются в определенных рамках, и рамки эти значительно уже, чем у существ, создавших такие машины.

Естественно, если поставленная перед роботом задача соответствует его назначению, он выполняет ее куда лучше, чем живое существо. Прикажи Гэхуд своим кораблям уничтожить «Через пень-колоду», и спор рас будут решать звездолеты, компьютеры и орудийные стволы.

Ой ли?

Фолкейн сидел размышляя, барабаня пальцами по подлокотнику кресла; едкий дым трубки окутывал мерцающие на экранах звезды.

Голос Чи прервал его раздумья:

— Твой подопечный лежит на столе. Внутривенная инъекция ему сделана, мозг и блуждающий нерв на контроле, аппарат поддержания жизни готов. Я сделала все, что могла. Разбудить его электрошоком?

— Подожди немного. Для него это будет слишком тяжело. Нам ни к чему причинять ему вред, если без этого можно обойтись.

— Это почему еще?

Фолкейн выдохнул:

— Объясню как-нибудь в другой раз. Просто мне кажется, если мы будем обращаться с ним аккуратно, нам больше удастся узнать.

— Тогда уж лучше обратиться в хорошо оборудованную лабораторию.

— Это будет нарушением закона, причем столь серьезным, что вряд ли кто согласится на него пойти. Так что придется уж нам самим… Мы, правда, тоже нарушаем закон, но на это могут посмотреть сквозь пальцы, благо мы за тридевять земель от цивилизованных миров. Вот чего я не могу сказать, так это, даст ли Гэхуд нам несколько дней передышки, чтобы ты успела произвести полный анализ.

— Кстати, какое у тебя от него впечатление?

— В душу я к нему не заглядывал. Но даже будь я с ним хорошо знаком — а я знаю только, что он кидается на противника, как бык на красную тряпку, — даже тогда мне трудно было бы что-либо утверждать. С одной стороны, у нас на борту остался в качестве заложника его доверенный слуга. К тому же у него есть причины подозревать, что у Сатаны нас ожидают друзья. Так что он может плюнуть на потери, вернуться домой и сообщить обо всем своим родичам. С другой стороны, он может быть настолько смел, разгневан, напуган, что Латимер откроет нам нечто жизненно важное для него, что нападет на нас.

— Предположим, он поступит именно так.

— Нам придется улепетывать во всю мочь. Хочешь жить — умей вертеться. Быть может, нам удастся сбить его со следа где-нибудь в облаке Прайора. А может, мы просто оставим за спиной его тяжелые корабли, и он сам отзовет эсминцы, когда… Что там? Докладывай!

На экране замелькали огоньки. Пень сообщил:

— Они преследуют нас.

— Точка рандеву? — потребовала Чи.

— Произвести полный и точный расчет, учитывая скорость, с которой мы движемся, пока не представляется возможным. Однако, — компьютер сделал паузу, — да, эсминцы следуют параллельным курсом с чуть большим ускорением. При такой скорости они нагонят нас менее чем через одну астрономическую единицу.

— А палить начнут и того раньше, — заключила Чи. — Пойду-ка я к Латимеру.

— Давай, — согласился Фолкейн неохотно; он уже пожалел, что захватил пленника.

— Включи гипера, — посоветовала через некоторое время Чи по интеркому.

— Рано еще, — сказал Фолкейн.

— Чи-ин-пао?

— Мы пока в безопасности. Продолжай движение к Сатане, Пень. Быть может, они захотят проверить мои слова.

— Ты так считаешь? — скептически осведомилась цинтианка.

— Нет, — признался Фолкейн. — Но что мы теряем?

«Немногое, — ответил он сам себе. — Шансов выбраться из этой заварухи живым мало. Однако на данный момент я ничего не могу сделать».

Храбрость в нем воспитали, а вот стремление радоваться жизни было у Фолкейна врожденным.

Теперь он проводил время, выделяя отдельные факты из окружавшей его действительности. Звезды ярко сияли в космической ночи. Корабль представлялся ему малым домом, заполненным рокотом двигателей, шумом вентиляторов, запахом химикалий, музыкой — если есть желание ее слушать, — всякими разными безделушками, которые он набрал за годы скитаний. Привкус табака приятно пощипывал нёбо. При вдохе грудь его расширялась, воздух проходил через ноздри и оказывался в легких. Кресло просело под его телом; и даже сидя он продолжал поигрывать мускулами, продолжая этот бесконечный танец, в котором партнершей его была Вселенная. Рукава комбинезона, в который он переоделся, были чуточку шершавыми, и кожа на одной руке зачесалась. Сердце его билось быстрее, чем обычно, но привычно гулко, и это его радовало.

Его охватывали воспоминания. Мать, отец, сестры, братья, придворные, старые, много на своем веку перевидавшие солдаты, крестьяне, большие залы родового замка на Гермесе. Охота в лесу, купание в волнах прибоя, кони, лодки, авиетки, звездолеты. Роскошные застолья. Кусок черного хлеба с сь!ром, бутылка дешевого вина, ночь с симпатичной девчонкой… Неужели женщин и в самом деле было так много? Да. Как здорово! Однако в последнее время он все чаще и чаще мечтал встретить такую девушку, с которой можно было бы дружить, как вот с Чи или с Эдзелом. Но разве мало ему этих друзей? Разве кочевая жизнь от одной дикой планеты к другой не спаяла их в одно целое?