Олег Верещагин - Новое место жительства

И замер от чернейшей зависти и невольного восхищения.

Ребята занимались вольтижировкой, преодолевали препятствия на солидно оборудованной самоделковой полосе, тренировались с пиками, клинками, топорами, арбалетами, луками и пистолетами, метали в цель ножи, дротики и топоры, спарринговались врукопашную — и один на один, и двое на двое, и двое на одного… Шум, гам, крики, выстрелы, конское ржание, глухой топот копыт… и смех — вся эта крепкая бодрящая смесь словно бы висела в воздухе над предхолмьем, делая его каким‑то особенным, свежим и приятным.

— Тррра! Сты–сты–сты… уххх ты мой хорошиииий…

— Хоп! Хоп! Хоп!

— Бей — оппа! Опа! Вот так! И так!

— Смотри, точно в центр…

— Теперь давайте двое на двое! Жека, не подпирай столб, не упадёт!

— И–и-и… аххх! И–и-и… аххх!

— Вот так поворачиваешь — смотри, вот так — и он сам из руки вылетает…

Те, кто сторонится такого — из страха боли, из какого‑то высокомерия, или, как говорится, не дай бог, потому, что кто‑то из взрослых сказал, что это «не креативно», что это «дикарство» или наговорил ещё каких‑то умных слов про «неагрессивность» — просто дураки, которые живут в коробке с ватой и там же помрут. Даже если коробка стоит миллион баксов — это ничего не меняет.

А те, кто учит мальчишек сторониться — по–моему, настоящие растлители и убийцы. Убийцы душ. Трусливые гады, готовые отрубить пацану ноги и руки из боязни, что он может сломать себе шею.

Ха. Но тут таких нет. Не завезли, как сказал Юрка про других гадов.

При мысли об этом мне стало весело, и я решил посмотреть ещё ближе. Никто на меня никакого особого внимания не обращал. Зрители и болельщики то и дело становились участниками тренировки, участники занимали их места… А ещё через миг я заметил Яна.

Князь, казалось, находится одновременно повсюду — он шутил, подбадривал, показывал, как надо что‑то делать, отвечал на шутки и подколки, смеялся, чокался с кем‑то кружкой… Всё происходящее ничуть не походило на унылые–лишь–бы–отделаться тренировки по обязанности — и на показательно–неистово–освирепелые «месилова» «профессионалов» тоже ничуть не смахивало. Оставалось полное ощущение того, что всем ребятам вокруг просто–напросто доставляет чистейшее удовольствие заниматься тем, чем они занимаются, и они делают это потому же, почему дышат — без этого нельзя жить и этого не замечаешь. Почти отовсюду слышались смех и одобрительные выкрики. Вот они достигли апофигея, так сказать — Ян верхом мчался галопом к двум свежим ростовым мишеням, держа в руках пару длинных, блестящих узорным металлом, пистолетов. Шарахнул гулкий, резкий двойной выстрел, рвануло в стороны клубы синеватого дыма, Ян промчался между мишеней — в тех остались солидные щепастые дыры. Точно в центре «голов». Князь гарцевал в десятке шагов, держа оружие дымящимися стволами вверх, и кто‑то уже собирался повторить сделанное им…

…А я вдруг сообразил отчётливо, что именно мне всё это напоминает. Год назад у меня был короткий период увлечения мангой. В числе просмотренных лент с глазастыми героями и героинями был 25–серийный «Берсерк», достаточно примитивный и предсказуемый сериал. Но, как ни крути, а Дубовая напоминала мне Банду Ястреба. Все здесь друзья, даже если и соперники, все видят смысл жизнь в схватках и сражениях, все одушевлены идеей, которую дал им горячо любимый командир.

Милорд Гриффит. Личность из тех, кого искусствоведы и психологи называют «противоречивыми», а проще — тот ещё мерзавец.

Но Ян ничуть не похож на мерзавца. И Юрка о нём говорит… хотя как раз Юрка говорит о нём сдержанно, хоть и приязненно…

… — А, Владька! — голос Яна заставил меня вздрогнуть — задумавшись и засмотревшись, я не заметил, как он подошёл ко мне. Мокрый, без рубашки, растираясь полотенцем. — С прибытием! Заглянул‑таки к нам?!

— Я думал, ты на капитуле будешь, — я пожал протянутую руку — предплечье. Ян поднял плечи в искреннем удивлении:

— Зачем? Вопрос кругосветки как таковой меня не интересует. Я заранее «за», а так — это дело не моё. Совершенно… — его глаза обежали меня с ног до головы. — Моё дело — динамит, как говорится! — Ян блеснул белыми зубами, я невольно ответил улыбкой. — Хочешь попробовать тут что‑нибудь? — он кивнул на как ни в чём не бывало занимающихся своими делами ребят. — Со мной? Если твоя возьмёт — подарю меч. Отличный, у нас таких ещё мало. А моя — пойдёшь ко мне в дружину, идёт?

Я стиснул зубы. Смерил Яна взглядом и ответил весело:

— Нет, с таким закладом не стану. Что мне с мечом делать, я им и пользоваться‑то толком не умею.

Ян засмеялся, бросил полотенце на плечо и предложил:

— Тогда просто так. Ради удовольствия. Хочешь что‑нибудь?

— А давай поборемся, — предложил я. Хотя ещё секунду назад не собирался этого говорить. Ян шевельнул бровями, а я заметил, что вокруг нас потихоньку начинают собираться побросавшие свои дела дружинники.

— Просто борьба? Без ударов?

— Ну да, — кивнул я. — Кто кого положит. Один раз.

— Идёт, — быстро ответил он и топнул ногой. — Вот тут прямо.

— Идёт, — точно так же ответил я, расстёгивая ремень и скидывая камуфляж, а потом стягивая майку. Кто‑то принял у меня эти вещи. Ян пригнулся, расставив руки:

— Давай, — подбодрил он весело. Глаза у него довольно поблёскивали — предстоящая схватка заранее доставляла ему удовольствие.

Первую же мою попытку захвата он сбил — и от лёгкого, как могло показаться, шлепка ладони у меня заныло запястье. А в следующий миг я попал в захват двух стремительных стальных манипуляторов — рук Яна. И не полетел наземь только потому, что всё‑таки мои тренеры не даром получали денежки матери.

В глазах Яна на миг мелькнуло удивление. И я, воспользовавшись этим мигом, крутнулся, выворачиваясь — и швырнул его через себя с поворотом.

— Уйах! — выдохнули все вокруг единым духом. Ян должен был упасть на спину и ещё с полминуты как минимум лежать, пытаясь сообразить, где верх, где низ и вздохнуть нормально. Вместо этого он упал на четвереньки, как кошка, сразу же рванулся вперёд–вверх — но я успел его перехватить и кинуть ещё раз. Но теперь — сам упал сверху, чтобы припечатать его к земле… и каким‑то образом оказался именно что на земле — не на Яне. А он очутился у меня на спине — и я ощутил, как трещат сразу плечо, локоть и запястье.

Выкинув вперёд левую руку, я собирался ударить по земле, признавая поражение — но вместо этого сам не понял, как и почему попытался схватить противника за волосы. Не поймал, зато рука, кажется, отделилась от тела — уже даже не больно, боль уплыла куда‑то в сторону.

— Сдаёшься? — голос Яна был спокойным. Я ударил головой назад и ещё раз попытался его схватить свободной рукой. Ответом были звёздочки в глазах… и они исчезли только когда я понял, что стою на ногах, а Ян меня поддерживает. Ребята, наблюдавшие за схваткой, расходились, живо её обсуждая — на меня никто не бросил ни единого насмешливого взгляда и не сказал ни одного колкого слова.