разные - Журнал ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ. Сборник фантастики 1978-1979

На другой день принялся кричать во весь голос под дворцом: «Я звездочет, я счетчик, я мудрец… Где же охотники?»

И тут Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Владимир Колин не только писатель-фантаст, но и детский писатель, и переводчик. Из его научно-фантастических произведений наиболее известны роман «Десятый мир», новеллы «В поисках времени» (отмечена премией Союза писателей Румынии), «Второе будущее», «Зубы Кроноса». В. Колин был составителем двух антологий научно-фантастических рассказов — французских на румынском языке и румынских на французском.

Произведения писателя печатались в СССР, Бельгии, Болгарии, Франции, США. В 1973 году на Международной встрече писателей ему была вручена золотая медаль, а в 1976 году — специальная поощрительная премия.

Вопрос об эволюции человека в будущем мне как писателю особенно близок. Однако, начиная разговор, я опасаюсь обобщений, ибо нет ответов более иллюзорных, более удаленных от истины, чем ответы общего характера. Поэтому с твердой убежденностью могу сказать только одно — люди будущего будут во многом отличаться от наших современников (уже в ближайшее время наибольшие изменения коснутся духовной жизни человека).

Что же касается развития физических, интеллектуальных и моральных черт людей будущего, то я постараюсь для своих робких предположений найти обоснование в прошлом. Потому что будущее есть не что иное, как продолжение прошлого.

Итак, в какой степени изменились люди физически за многотысячелетнюю свою историю?

С точки зрения современных канонов древние египтяне были излишне хрупкими, а шумеры — коренастыми и толстыми. Лишь древние греки знали секреты гармонического развития, а потом и римляне переняли у них, помимо религии, столь благородное стремление к физическому совершенству. Стоит, однако, отметить, что античные законы давали на это право лишь избранным свободным гражданам. Рабы же были отстранены от культуры вообще и от физической в частности. И если в Древней Греции контраст между одними и другими был не очень заметен, то в Риме рабовладение породило как моральное, так и физическое разложение — патриции растолстели, расплылись, превратились в тучных людей, Далеких, даже внешне, от эстетических требований.

Средневековье, разрушив культуру и религию римлян, пороки их восприняло в полной мере, и только в наши дни благодаря улучшению условий жизни во многих странах, более рациональному питанию, надлежащему медицинскому обслуживанию положение несколько изменилось в лучшую сторону (и это при распространении сидячего образа жизни).

Пессимистические рассуждения о человеке будущего как о существе слабом, с дегенеративным телом, приспособленным исключительно для интеллектуального труда, мне кажутся абсурдными по своей сути. Напротив, как раз высокоразвитый интеллект подтолкнет человека к достижению физического совершенства.

Так одна сторона эволюции человека, физическая, оказывается тесно связана с другой — интеллектуальной. Вопрос интеллектуальных возможностей человечества вызывает многочисленные споры. Безусловно, люди будущего станут располагать более широкими научными знаниями по сравнению с теми, которыми обладаем мы, настолько, насколько уровень наших знаний превосходит эрудицию ушедших мыслителей

Можно предположить, что это информационное богатство раскроет новые способности интеллекта, в основе которых будут лежать такие взаимоотношения между людьми, которые кажутся нам сейчас глубоко интимными или даже недостижимыми. Я имею в виду экстрасенсорное восприятие, предугадывание событий, дистанционное видение и тому подобное. Я не отрицаю появления интеллектуальной наследственности — человек существо сложное, и все его способности познать неимоверно трудно.

Но в любом случае речь идет о более высокой ступени интеллектуального развития, а не о его внутреннем содержании. Никто, например, не станет утверждать, что Платон или Пифагор обладали интеллектом, «уступающим» интеллекту Канта или Фейербаха.

И если за обозримый период истории человечества нет оснований говорить о качественном росте интеллекта, а можно лишь отметить более или менее благоприятные обстоятельства для его развития, то рискованно утверждать, что наши потомки будут обладать большими потенциями к интеллектуальной деятельности. А вот возможностями — безусловно.

Нравственные и творческие способности человека требуют для своего становления и развития благоприятных условий. Но, возникая спонтанно, эти способности оказываются как бы заложенными в нас самой природой.

Поэтому, когда мы говорим об облике человека будущего, нужно обращать внимание прежде всего на структуру общества в целом, критерии его формирования и духовные ценности. И если в истории наблюдается позитивная эволюция морали, то это происходит в первую очередь благодаря социальному развитию от первобытной общины до социалистического общества. Естественно поэтому считать, что общество будущего создаст такие социальные условия, при которых безнравственность, правонарушения станут проявляться все реже Но было бы наивным с нашей стороны полагать, что это произойдет автоматически, что человечество будет состоять из одних лишь честных, смелых, добрых людей

Почти наверняка будут существовать отклонения от требований нравственности в форме, которую нам сейчас трудно предугадать, так как нравственные критерии будущего изменятся, в некоторых случаях непостижимым для нас об разом.

Суммируя свои размышления, я прихожу к оптимистическому выводу, но без иллюзий, без преклонения перед богоподобным всесилием и ангельской нравственностью человека грядущего. он будет жить в мире диалектики и, возможно, более нас зависеть от общества

Что касается науки, то, по-моему, все ее дисциплины будут нужны. Надеюсь, за исключением одной — военной. Военная техника достигла сейчас такого уровня, что способна поставить под вопрос не только существование человека, но и самой планеты, колыбели всей жизни Поэтому возможность для какого-нибудь маньяка одним движением пальца ввергнуть мир в катастрофу должна быть устранена.

Об аморальности этой возможности говорят многие произведения искусства, о катастрофических ее последствиях для будущего рассказывает научно-фантастическая литература. Как писателя меня больше интересует воздействие научных открытий на людей, чем суть самих достижений. И это правомерно, потому что, например, телевидение по своему влиянию на общество намного превосходит просто способ передачи изображений на расстоянии. Поэтому, несмотря на многочисленные суждения, что наука обгоняет фантастику, я смотрю на научно-фантастическую литера-туру как на предтечу открытий и изобретений, пусть даже и непрямую