разные - Журнал ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ. Сборник фантастики 1978-1979

На какое-то время Луи Кюфо успокоился, хоть компьютер стал работать несколько хуже, а вернее, медленнее, чем в первые дни по прибытии к нам. Однако и эта спокойная жизнь длилась не так уж долго. Потом он опять стал раздражительным и недовольным. Часами ничего не делал, углубившись в себя. У него явно было плохое настроение, его мучили какие-то мысли о себе и своей судьбе…

Наварр задумался, как бы прикидывая что-то. Лицо его стало еще злее. Казалось, задай ему сейчас вопрос, и он взорвется. Прошло, наверное, минуты три, прежде чем он снова заговорил:

— Так вот, а теперь Луи Кюфо просто не стало. Кто-то стер его. И ваше дело, господин инспектор, установить, кто мог пойти на это…

— У вас есть какие-нибудь подозрения? — спросил Тексье.

— Прямых подозрений нет, — спокойно ответил Наварр, — мне ясно только одно — посторонний человек к нам попасть не мог, и это дело рук кого-то из наших. Но кого? Мне кажется, я буду прав, если подскажу вам нужное направление поиска. Не зная, кто это сделал конкретно, уверен, что это совершил кто-то из левых. К сожалению, среди наших молодых сотрудников есть и такие, хотя я всячески старался от них избавиться…

«Очередной антикоммунист», — подумал инспектор, но спросил только:

— А на чем же строится ваша уверенность?

— В первую очередь на том, что они все время вертелись около этого компьютера А потом не забывайте, что Кюфо занимался секретными проблемами, имеющими огромное значение для наших вооруженных сил. И я думаю, что они хотели выведать что-то у компьютера, но, поняв, что Кюфо отказывается сотрудничать с ними, просто уничтожили его. Так что теперь дело за вами. Вы обязательно должны узнать, кто это сделал.

— Ну что, хочешь осмотреть компьютер? — спросил Жан-Клод, когда они вышли из кабинета Наварра.

— Пока мне это не нужно, — спокойно ответил Пьер.

Они вышли из здания и направились к машине. Вокруг куда-то спешили люди, и Пьер невольно подумал, что никому из них, столько раз проходивших мимо этого здания, неизвестно, что хранит оно мысли и судьбы давно умерших людей, о существовании которых, может быть, забыли даже родственники и знакомые. А ведь они, несчастные, почти живы: мыслят, работают, творят, изобретают. И, как выяснилось, еще и переживают

От этих мыслей Тексье стало как-то не по себе. Друзья попрощались. Пьер сел в машину, но, побыв наедине с собой минут десять, решил опять вернуться в заведение Наварра. Войдя в машинный зал, он спросил у первого попавшегося парня: кто в основном работал с Луи Кюфо?

— Которого стерли, что ли? Так он был любимцем Анатоля Маньяна. Но вы лучше не трогайте его. Он сейчас в плохом настроении. Начальство подозревает, что это сделал он.

— Так где же он сейчас? — спросил Пьер.

— Скорее всего в нашем баре. Он такой, не очень большого роста, но с плечами, как у борца. И волосы черные, слегка волнистые… Да вы сразу увидите…

Пьер спустился на первый этаж, вошел в бар и действительно сразу же увидел за одним из столиков широкоплечего парня с черными, слегка вьющимися волосами.

— Извините, вы Анатоль Маньян? — спросил Тексье, подойдя к столику.

— Да, Маньян. А вы кто? — в ответ поинтересовался парень.

— Я инспектор Тексье, — представился Пьер и, не спрашивая разрешения Маньяна, сел напротив.

— Что, шеф уже ищеек нанял? — презрительно заметил Маньян.

— Ну вот, сразу и ищеек, — спокойно сказал инспектор. — Я здесь действительно по приглашению шефа, но к вам он меня не посылал. Он подозревает, что это сделал кто-то из левых.

— Значит, на меня думает. Ведь я не скрываю, что состою в молодежной организации коммунистов, — спокойно ответил Маньян, глядя Пьеру в глаза.

— Скажите, а вы знали, чем занимается Луи Кюфо?

— Конечно, знал. И не только я. Здесь вообще известно все и обо всех. Но в детали я не вдавался.

— А вы разговаривали с Кюфо о его работе, о том, насколько она вредна или полезна для человечества?

— Совсем немного. Я же не знал, чем конкретно он занимается. Но думаю, спроси я его, он и не сказал бы, так как был порядочным человеком. Разумеется, я мог бы это узнать и другим способом помимо его воли. Но мы были почти что друзьями, и я не мог позволить себе этого. Да и потом, я повторяю, мне это было совершенно не нужно.

— Уверен, вы прекрасно знаете, что все-таки произошло, — заметил Тексье

— Почему вы так решили?

— Вы же сами сказали, что были почти друзьями. Значит, вы знали его лучше других. К тому же я и сам, кажется, догадываюсь, что могло случиться.

— Ну и что же? — с недоверчивой улыбкой спросил Маньян. — Только учтите, я вам рассказывать ничего не собираюсь. Докопаетесь сами — тогда отвечу на ваши вопросы. А пока…

Они попрощались, и Пьер вышел из здания.

«Да, — подумал он, садясь в машину, — все, что происходит в этом заведении, веселым не назовешь. Откровенно говоря, не испытываешь радости, побывав здесь. Как называть этих академиков, профессоров — живыми или мертвыми? Подумаешь — ну прямо морг с живыми трупами.

Но с этим самым Луи Кюфо они явно сделали что-то не то. Импульсы, удовлетворяющие желания. Настоящее есть настоящее, а подделка, какой бы хорошей она ни была, так подделкой и останется.

А Наварр-то — личность довольно противная. И вся его версия с происками вражеских агентов, судя по всему, явный бред.

Что-то все-таки здесь не так. Надо, пожалуй, проверить кое-что».

И уже через полчаса он вошел в здание исследовательского отдела фирмы «Электроник». Мишель Лешуа, один из разработчиков системы передачи самосознания, оказался человеком лет сорока, высоким, уже начавшим полнеть, с большими залысинами на крупной, породистой голове.

— Ну как же, как же, Луи Кюфо, — ответил он спокойным, немного усталым голосом на вопрос инспектора, — трудный, очень трудный случай. Могу вам честно сознаться, на такой эффект мы и сами не рассчитывали. Кто мог подумать, что вся система будет работать столь хорошо. Правда, повозиться пришлось. Но теперь-то, я надеюсь, все будет нормально…

Пьер понял: собеседник не знает, что Кюфо уже нет.

— Вы имеете в виду электрические импульсы, имитирующие выполнение желаний? — только и спросил Тексье.

— Что вы, это был только начальный и простейший этап…

— Да? А вы делали еще что-то? — перебил его инспектор.

— Конечно. Ведь этих имитаций Кюфо хватило ненадолго. Через какое-то время он опять начал хандрить, и Наварр потребовал, чтобы мы предприняли еще что-нибудь Тогда мы предложили стереть из его памяти все чувства, желания, ощущения, эмоции…

— Но ведь это же… — Пьер запнулся, даже не знал, как назвать то, что сделали с Луи Кюфо. — Это просто насилие. Ведь он, считайте, живой, мыслящий человек, как же можно лишить его всего этого.