Алла Марковская - Волны. Сэнп

Еще один черный коридор. Свету, проникавшему сквозь иллюминатор, не от чего отразиться в прогоревшем коридоре. Следующий темный коридор, осколки какой-то аппаратуры скрипели под ногами. Открытые настежь каюты, в каютах тот же пепел. Видимо, взрыв произошел в середине корабля. Чем ближе Гэл подходил к рубке, тем больше замечал просветов на обгоревших переборках. Вот уцелевший ковролин, в пятнах гари и крови. Гэл горько ухмыльнулся — кровь ни с чем не спутаешь. Некогда светлый пластик на стенах коридора. Каюты, которые совсем не тронул огонь. Калтокиец касался рукой стен и видел события, происходившие на этом корабле в момент катастрофы.

Видел вооруженных людей с клинками и тадо, пирата неизвестного происхождения, который прижал к стене молоденькую девушку, она кричит и вырывается, юноша бросается возлюбленной на помощь, обоих убили. Человек с огнеметом, что он делает на этом корабле? Пламя сжигает пирата. Женщина с детьми. Старуха сморщенная, такая же, как жители деревни. И вдруг Гэл осознал — все, кого он видит, все, кто умер, сгорая заживо, все, кого убили на этом корабле, были поражены той самой молекулой, что и жители маленькой деревушки на опушке сумеречного леса.

Гэл вспомнил, что слышал о колонистах планеты Рогар. На той планете группа ученых, финансируемая странной группировкой под названием Очистители, создала, а может быть, завезла неизвестно откуда странную молекулу и изучала воздействие этой таинственной молекулы на человеческие организмы. Колонистам сказали, что их усовершенствуют молекулой с программой, которая возьмет на себя функцию считывать и полностью сохранять информацию о теле носителя для восстановления тела в случаи смерти или клонирования погибших родственников.

Программа должна была передаваться с поколения в поколение и улучшить производительность потомства, что для освоения новой планеты казалось важным. А еще с помощью этой программы можно было по крови, коже, или волоску вычислить любого человека. Молекула приспосабливаясь к организму человека, становилась уникальной опознавательной меткой. Когда колонисты заметили устрашающие побочные действия, сотни «усовершенствованных» людей бежали из Рогара. Боевая группа Очистителей была брошена в погоню за беглецами. О дальнейшей судьбе тех и других неизвестно. Лабораторию нашли ученых, арестовали, подопытных не спасли, от старости сложно излечить.

Прошло пять тысяч лет, и Гэл узнал о судьбе пропавших.

Тогда, пять тысяч лет назад, колонисты Рогара официально работали на Очистителей78 — в основном занимались фермерством. Ходили слухи, что на Рогаре проводятся опыты с человеческой душой, потому и нужны были им недолго живущие люди. Еще говорили, что беглецы захватили доказательства запретной деятельности Очистителей, и намерены предъявить образцы спецслужбам Совета. Но корабль, доказательства, лаборатория и поля, где работали колонисты, исчезли — дело пришлось закрыть за отсутствием доказательств: Очистители разбежались. Что за опыты проводились, и что выращивали на тех залитых кислотой полях, никто не узнал.

И теперь Гэл нашел здесь и галлюциногенный мох, и людей, зараженных молекулой. Вот почему Нэллэи забеременела, не думая о ребенке. Необходимо узнать, когда этот корабль упал на эту планету, чтобы вычислить, как быстро распространяется молекула. Озадаченный открытием, калтокиец стоял перед дверьми рубки управления корабля. Потом решительно толкнул эту полупрозрачную дверь и вошел. Поток воздуха в лицо. Дикий ужасный крик. Он отпрянул, успел рассмотреть искаженное криком лицо полутени. И еще лицо. Призраки… души умерших?

Шепот за спиной, тихий, едва слышный, но разборчивый:

— Человек…

— Сам пришел…

— Давно здесь никто не ходил.

Шепот тех призраков, которые ждали его в рубке:

— Любопытный.

— Живой.

— Тело.

— А у корабля еще тела…

— Ночью, ночью… когда уснут…

Впервые он встретил души, закрепленные в мире материи, магические мистерии преградили им возвращение в тонкие миры. Эти неприкаянные души, оказывается, способны питаться энергией живых созданий и даже подселяться в тела, притесняя своей волей волю хозяев. Эти души, обитая в мире живых, даже обретали некое подобие эфирных тел. Эти души, утратившие покой, смотрели на Гэла, как на пищу. Но когда он вошел, равнодушно осматривая рубку, когда склонился над пультом, игнорируя ужасающий шепот, когда с улыбкой отразил попытку подселения в свое тело, когда один и этих призраков, прорвав защитное поле вошедшего, наткнулся на нечто непонятное и, задохнувшись, потерял свою тень, другие тени отпрянули с криками и обиженным завыванием:

— Кто он?

— Кто он?

— Кто ты?

Пульт управления был разбит тщательно и восстановлению не подлежал, как и средства связи.

— Отпустить вас, что ли? — Как будто сам себя спросил Гэл.

— Отпустить?.. — шепот.

— Отпустить… — удивление.

— А ты можешь? — вопрос.

— Все-таки души, — тихо говорил Гэл, — Человеческие души… Жаль уничтожать…

— Жаль… — подтверждали тени.

— Жаль…

— А ты можешь?

Гэл сел в кресло пилота, закрыл глаза. Он увидел поток тумана и светлую точку вдали. Точка увеличивалась, разрасталась, как звезда. Точка превратилась в портал, где видны были чистые светлые потоки, цвета, слышна была тихая музыка космических ветров.

Портал разрастался, открываясь для призраков, манил их, и они бросились к нему, к свету, как к родному дому, и хриплый шепот перерастал в громкие крики юной радости, а тени становились светлыми, воздушными облаками, приобретающими очертания людей: красивых, молодых. И только тот, который лишился тени, оглянулся на пороге света, и посмотрел на Гэла, по-детски застенчиво прошептал:

— Спасибо.

Кэрфи нетерпеливо спрашивал:

— И что? Что ты там нашел?

— Призраков…

— А телепатофон?

— Все разбито. Кто-то постарался, чтобы никто и никогда не узнал об этом корабле.

— И что теперь?

— Пойдем дальше — это другой корабль.

— А тот корабль?

— А тот нам еще предстоит найти.

Айрэ вприпрыжку подбежал к отцу:

— Папа! Папа! А Огонек мне лапу дал.

Гэл рассмеялся.

— Идти, так идти, — согласился Кэрфи.

— Только завтра. А сегодня ты кормишь лошадей и моего сына, а я сплю.

— Это эксплуатация разумного индивидуума, — возмущался халкеец.

— Нет, Кэрфи — это просьба к разумному индивидууму…

— Если просьба, тогда ладно. Знаешь, нодиец… — Кэрфи замялся.

Гэл посмотрел на халкейца удивленно.

— Помнишь, что я тебе сказал тогда в Долине? — Кэрфи смутился.

Гэл кивнул.

— Так вот это… я, наверно, друг…

— Папа, а Огонек по команде будет садиться, как собачка? Я его научу… — шептал Айрэ.