Сергей Малицкий - Главный рубильник (сборник)

– Ты красивая.

– Приду!

– Нет, ну вроде взрослый парень!

Не любит мамка, когда Генка играет за едой. Когда телевизор смотрит, книжку прижимает за тарелкой к банке с чайным грибом или, как теперь, расставляет костяшки домино, которые так замечательно падают друг за другом. А что еще делать, если картошка уже съедена, а стол стоит в саду, и вокруг порхают бабочки и пахнет яблоками? Жаль, что уйти нельзя, пока мама не выговорится. Пока не расскажет дяде Саше, что Генка отбился от рук. Что их сосед – председатель мотоклуба Коля Иванович Рыжков – хоть каждую субботу может устраивать мотопарады для ребятни, никакого скутера у Генки не будет.

– Что тебе подарить? – спросила мамка Генку, наверное, уже в третий раз. – Ты хорошо слышишь? Пропадаешь куда-то. Дядя Саша спрашивает, что тебе подарить?

– Скутер точно нельзя? – на всякий случай спросил Генка.

– Точнее не бывает, – отрезала мамка. – Мне еще компьютер тебе к школе покупать. Старый ремонтировать – себе дороже выйдет.

– Ладно, Анют, – повернулся к Генке дядя Саша. – Но если не скутер, что тогда?

– Может, велосипед? – подала голос мамка.

– Нет, – мотнул головой Генка. – Надо что-то с мотором. Коля Иванович сказал, хоть пылесос. Надо проехать большой круг. Всего пятьсот метров. Тогда могут взять в мотоклуб.

– Ни-за-что! – отчеканила мама.

– А щенка? – подмигнул Генке дядя Саша. – У нас на карьере овчарка таких щенков принесла!

– Саша! – недовольно зашипела мамка.

– У меня была собака, – налил глаза слезами Генка. – Она под машину попала. Другой собаки мне не надо. Собака может быть только одна.

Мамка отчего-то сразу раскраснелась, а дядя Саша запыхтел, как паровоз, и даже расстегнул пуговицу на рубашке и спросил Генку совсем уже жалобно:

– Ну, ни скутер, ни велосипед, ни щенок, но что же тогда?

– Что-нибудь непонятное, – ни с того, ни с сего ляпнул Генка.

Просто так. Чтобы отвязались. Все равно толку не будет.

– Это как же? – не поняла мамка. – Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что?

– Подожди-подожди, – отчего-то оживился дядя Саша. – Ни игру, ни головоломку, а что-то непонятное?

– Чтобы я удивился, – подвел итог разговору Генка. – Мама, ну я пойду уже?

– Гостей пригласи, – разрешила мамка. – Аленку уже пригласил? Молодец. Кого еще хочешь? Котенкина Игоря? Давай. Отличный парень, хоть и старше Генки, полпоселка у него чайники чинит. Братьев Мажуга не забудь! Пусть приходят. Тортик и газировка будут!

К сожалению, Генка соседствовал не только с Аленкой и ее бабой Марусей. С другой стороны его дома то и дело порыкивали мотоциклы братьев Рыжковых. Мотоцикл, конечно, был только у Егора, которому уже исполнилось шестнадцать лет. Двенадцатилетний Матвей обходился скутером, а ровесник Генки Семен ходил пешком. Но, в отличие от сверстников, в клубе он катался на настоящем мотоцикле и даже переезжал на нем через невысокие горки, что было причиной отчаянной зависти поселковых мальчишек. По этой или еще по какой причине Семен и его старшие братья источали легкое презрение по отношению к «безмоторным» землякам. А вот Генку, особенно когда он мелькал возле их двора в одиночестве, еще и обижали.

– Малина! – заорал Егор, заметив крадущегося вдоль забора соседа. – Иди сюда!

– Подгребай! – подал голос Матвей.

– Оглох, что ли? – присоединился Семен.

Братья с утра были не в духе. За их спинами стоял изрядно проржавевший мотоцикл «Урал» с коляской, но на сегодня забота у них была другая. Отцовский квадроцикл не заводился.

– Слушай, Малина! – прошипел Егор. – Дуй к Котенкину. Скажи, что опять отец какую-то ерунду выкрутил, завести не можем. Да быстро, а то разжалует нас батя… по самое не балуйся. Бегом. Считаю до пятидесяти. Сорок восемь!

Побежал Генка. Бежал и проклинал сам себя, и даже поплакал на ходу, хотя никто и пальцем его не тронул, но слово противное словно само в уши лезло – «трус, трус, трус».

– Ну чего там? – спросил его Игорь Котенкин, который, как и обычно, сидел у себя в гараже, откусывал от батона, разрезанного вдоль и намазанного вареньем, хлебал горячий чай из литровой кружки и дышал канифольным дымом, поднимающимся от паяльника. – Опять, что ли, посыльным трудишься?

Всякий раз, когда Генка попадал к приятелю в гараж, Малинин застывал с открытым ртом. Почти все стены в обители Котенкина были заняты стеллажами, на которых смиренно ожидали ремонтной участи чайники, утюги, приемники и телевизоры. Слева стоял огромный верстак-стол, справа продавленный диван и остовы двух мопедов, а в центре высилась гордость Котенкина – ярко-красный, украшенный хромированными дугами мотоцикл «Минск». Раритет, как говорил хозяин ремонтного логова.

– Ага, – вздохнул Генка.

– Вот у тебя бинокль на шее, – точно так же вздохнул Котенкин, – сколько раз его у тебя пытались отнять?

– Не помню, – буркнул Генка.

– Раз пять, не меньше, – напомнил Котенкин. – И сколько раз получилось? Ни разу. А почему?

– Так он папкин, – снова вздохнул Генка. – От него только и осталось, что фотокарточки, бинокль и машина.

– Нет, Малинин, – не согласился Котенкин. – Машины нет. Кузов в гармошку, движок чуть ли не вдребезги. Даже на запчасти нечего взять. Уж на что у участкового «УАЗ» еле живой, и то машина все еще. И «Волга» ржавая у твоего дяди Саши – тоже машина, а то, что у тебя под брезентом – это уже не машина.

– Дядя Саша не мой, – почему-то обиделся Генка. – Он мамкин. Наверное…

– Не трусь, Генка, – попросил Котенкин.

– Я стараюсь, – поник головой Генка.

– Плохо стараешься, – огорчился Котенкин. – Представь себе, что ты сам вот как этот бинокль. Держись сам за себя! Понял? Что там опять у Рыжковых? Батя все-таки заставил ржавым «Уралом» заниматься?

– Квадроцикл не заводится, – вспомнил Генка. – Егор говорит, что Коля Иванович приедет и разжалует всех по это самое… по самое не балуйся. А они найти не могут, что он выкрутил.

– Вкрутил он, – недовольно поднялся Котенкин. – Вкрутил! Опять, наверное, жиклер затянул. Ладно. Там дел на пару минут. Ты сам-то куда теперь?

– Я к Мажугам, – вспомнил Генка. – У меня завтра день рождения! Ты хочешь тортика поесть?

– Ну, ты дал парень, – улыбнулся Котенкин. – Чтобы я да отказался от тортика? Тебе чего подарить-то?

– Ничего, – с тоской посмотрел на остовы мопедов Генка.

– Брось ты это, – поморщился Котенкин. – Все равно запчастей нет. Если только у капитана на «Вторчермете», да и то вряд ли. Да и капитан, как «Вторчермет» закрылся, совсем тронулся. То марширует, то военные песни поет. К нему лучше не подходить. Если только с утра.

– Так сейчас утро? – загорелись надеждой Генкины глаза.