Сергей Малицкий - Главный рубильник (сборник)

Мама его еще не спала. Она ждала у калитки дядю Сашу. Но вместо него на уазике подъехал участковый. Глеб Глебыч вылез из машины, подошел к калитке, кивнул Генкиной матери, словно потерял голос, но потом все-таки стал говорить какие-то непонятные слова:

– Все, значит? Определилась?

– Выходит, что так, – так же непонятно ответила Генкина мама.

– А как же… – растерялся Глеб Глебыч. – Как же все?

– Что все? – в свою очередь растерялась мамка. – Вы о чем заладили-то? То ты, то Араян? Как же так… Как же все… А что все? Не было же ничего! Даже за руку не подержались! Ни с тобой, ни с ним!

– Ну, так ты же сама не захотела! – вовсе оторопел участковый.

– Да, – кивнула мамка. – Все сама. Уже больше пяти лет, как отца Генкиного не стало, все сама.

– Так чего ж ты тогда? – возмутился Глеб Глебыч. – И что тебе этот экскаваторщик? Что ты в нем нашла?

– Себя, – сказала с улыбкой мамка, потому что к дому подъехала «Волга» дяди Саши. – Себя.

– Анют! – выскочил дядя Саша из кабины. – Я все решил. Все как Генка просил. Есть непонятное!

– Ну ладно, – козырнул участковый. – Не буду мешать празднику. Я вот насчет чего: тут на соседней улице у бабы Веры батарею с лужайки уволокли. На ней куриная поилка стояла, а баба Вера – это же оружие массового поражения. Так что, привет вашему Генке и его приятелям. Видели их с этой батареей.

Сказал и пошел.

– Ну, Генка! – восхищенно покачал головой дядя Саша. – А зачем ему батарея-то? Да и может, не он это затеял?

– Он затеял, – уверенно сказала мамка. – Будь уверен, если что-то где-то происходит, то затеял это Генка.

Генка не просто так залезал по утрам на крышу. Ни птицей, ни самолетом он становиться не собирался, но повторить ощущение полета – мечтал. То самое ощущение, которое приходило к нему во сне. Точно как и в эту ночь. Ему снился полигон мотоклуба, братья Рыжковы, Котенкин, куча народа. Играла музыка. Ревели моторы. Коля Иванович палил из стартового пистолета, и Генка, который начинал гонку в последних рядах, вдруг прибавлял газу и на том самом оранжевом велосипеде с приляпанным к раме моторчиком обгонял всех, заезжал на горку, чтобы выполнить удивительный трюк, но вместо трюка устремлялся в небо. Хорошим должен был оказаться день после такого сна.

На столе лежали два подарка. Генку словно пружина подбросила с кровати. Пальцы запутались в завитках упаковок, но коробка с надписью «От мамы» не заинтересовала, внимание приковала коробка с надписью «Непонятное». Лента соскочила с уголка, зашуршала фольга, показался картон, снова коробки. На первой написано – «Этим покрасить». Что внутри? Краски, кисть. Вторая коробка – «На этом подвесить». Что подвесить? Что внутри? Новенький, только что из магазина, изогнутый подковой красно-синий тяжелый магнит. Понятно. Или непонятно? Вот же третья коробка и снова надпись. «Непонятное». Сейчас-сейчас. Завязка, фольга, картон, а внутри…

Генка вылетел из дверей пулей. Мамка возилась в саду у стола, а он – в трусах, босой, захлебываясь слезами, взгромоздил на стол подарки, закричал:

– Мама! Что это?

– Ну, во-первых, с праздником!

Поймала, подняла, закружила, поцеловала, прижала к груди и только потом поставила в успевшую высохнуть от ночной росы траву протестующего ребенка – «Я уже большой»!

– Не очень большой. И мой подарок даже не открыл. Что ж ты так? А ведь там и кроссовки, и футболка, и джинсы!

– Хорошо! Это что? Что это? «Этим покрасить», «На это повесить», «Непонятное»? Чего тут непонятного?

На стол выпали, зазвенели обычные, только стальные, без рисунков кубики.

– Мама! Чего тут непонятного? Это подарок?

Мама снова поймала, притянула к себе Генку, начала говорить на ухо, потому что главное непременно нужно говорить на ухо:

– А ты разве не знаешь, что волшебная палочка внешне ничем не выделяется?

– Ну, мам!

– Это не простые кубики. Дядя Саша сказал, что ничего более непонятного и таинственного он в своей жизни не встречал.

– На них даже картинок нет!

– Не спеши, – засмеялась мама, но засмеялась с беспокойством. – Сделай, как написано. Раскрась кубики, потом прилепи к магниту и посмотри, что получится. Да поторопись. Скоро гости придут, а ты не умылся, не переоделся. Мой-то подарок будешь распаковывать?

День рождения не задался с самого начала. Нет, кроссовки, джинсы и футболка от мамы оказались впору. Почти новый мотоциклетный шлем от Котенкина с предложением проехаться на мотопараде за его спиной – тоже подошел. И Аленка с великом, бабой Марусей и корзинкой пирогов с черникой оказалась к месту. Особенно удачно совпали пироги и Котенкин. И блюдо клубники от братьев Мажуга так же удачно совпало с Аленкой. И тортик оказался большим и вкусным и совпал сразу со всеми, и восемь свечек погасли с одного выдоха, но вместо главного подарка за спиной дяди Саши висели прилепленные к магниту девять кое-как раскрашенных кубиков. Так что Генка ел торт, слушал дядю Сашу и едва сдерживал слезы.

– Ты, главное, не волнуйся, – виновато бормотал дядя Саша. – Я и с бабой Верой все уладил. Я ей под ее куриную поилку известняковую плиту с карьера привез. У нее теперь не поилка, а памятник! Но главное, конечно, вот эти самые кубики. Они особенные. Последние полгода, правда, они сейф подпирали в конторе, но я там чурбачок поставил, а кубики вытащил.

– Это железные кубики для железных мальчиков? – подмигнул Котенкин Генке.

– Может и для железных, – уклончиво ответил дядя Саша, – а может быть и для настоящих. Это как посмотреть. Эти же кубики не из магазина. Их в камне нашли. Под карьерной дробилкой.

– На ней мой папка работает! – тут же подал голос Владик Мажуга.

– Мой папка на ней работает! – закричал Вадик Мажуга.

– Точно так, – отозвался дядя Саша. – Ну, мы сначала подумали, что это какие-то запчасти отвалились, но вскоре поняли, что ошиблись. И то ведь, они же по первости в известке были.

– Запылились, понятное дело, – объяснила баба Маруся. – Карьер! Мой дед, когда на карьере работал, весь в известковой пыли приходил!

– Нет, – не согласился дядя Саша. – Они словно в камень вросли.

– В известняк? – поразился Котенкин.

– В он самый, – расплылся в улыбке дядя Саша.

– Да ладно, – отмахнулась баба Маруся, которая в молодые годы преподавала в поселковой школе биологию, как раз до прихода туда директором Карена Давидовича. – Динозавры что ли в эти кубики играли? Повалялись железки в известковой луже, да закаменели.

– Не спеши соседка, – продолжил дядя Саша. – Я и сам так думал. А потом и вовсе забыл об этой диковине. А вот как Генка непонятного попросил, вспомнил. Пару недель назад один из кубиков из-под сейфа вылетел. Уборщица его шваброй выбила. Выбила, подняла, повертела в руках, да и прицепила к магниту. У нее магнит в подсобке, так вот она к нему всякую железную мелочь лепит, чтобы не потерять. Ключи, защелки, щеколды, болты. Чего только под ногами не попадается. А потом вся эта стальная борода у нее рухнула на пол. Стала она поднимать железки, а они к магниту не пристают. Испортился он. Магнитить перестал.