Сергей Малицкий - Главный рубильник (сборник)

Да ладно, Егор, – обиделся Матвей. – Батя только и сказал, чтобы ты список составил.

– Вот я и составляю… список, – буркнул Егор. – Не нравится, будешь флажком махать, а не на газ давить. Бинокль он захотел… Ты еще отнять его сумей! Семка!

– Чо? – вскинулся Семен.

– Беги за Мажугами. Да не догоняй, а проследи. А потом выйди навстречу, посмотри, что да зачем несут. Да кинь пару вопросов. Понял? А ты, Матюха, будь здесь, да смотри. И не ной насчет бинокля. Правильно себя поставишь, тебе этот бинокль бантиком перевяжут и подарят. Понял?

Конечно, было бы неплохо летать как птица, но если уж и выделяться, то не таким образом. Главное, не прожить жизнь зря. Так говорила Генке мама, и так он думал сам. Мама, говорила, что «не зря», это значит с пользой. Чтобы люди тебя запомнили. Правда, что такое польза, Генка до сего дня понимал смутно, но вдруг эта польза явилась ему со всей очевидностью. Он будет как Котенкин. Станет чинить чайники, утюги, микроволновки. И все будут говорить, что Геннадий Михайлович Малинин – мастер на все руки. Все может сделать. А что не может, починит его приятель Кубик! Или о Кубике лучше не заикаться? Но тогда нечестно может получиться? Чинить будет Кубик, а слава достанется Генке?

– Добрые дела следует делать тайно, – прошептал Котенкин, когда вся компания подобралась к дому участкового. – Я даже где-то читал, что если много болтать, какое ты сделал доброе дело, оно как бы становится и не совсем добрым.

Глеб Глебыч Чумак, который не слышал этого шепота, как раз вытаскивал из машины сумки с продуктами и пытался закрыть дверь машины ударом ноги. Дверь упорно не закрывалась, поэтому участковый бил все сильнее и ругался на старый автомобиль разными словами, из которых Генка понял только одну фразу:

– Когда же ты развалишься!

– А я не спешу пока, – подала голос от калитки мама Глеба Глебовича, назвать которую старушкой не поворачивался язык, потому как ростом она была под два метра, и голос ее напоминал приглушенные раскаты грома.

– Да я про машину, мам, – сразу как-то съежился грозный Глеб Глебович. – Нет, ну разве это работа? Сегодня пятница. Половина поселка с обеда уже дома. Завтра суббота. У всех выходной, кроме меня. Понятно, что Коля Иванович при деле, но он помешался на этом своем мотопараде, а я почему должен страдать?

– Масло растительное купил? – строго спросила мать участкового.

– Купил-купил, – к удивлению Генки вовсе превратился в послушного сына Глеб Глебович.

– А к Аньке Малининой ходил?

– Ходил, – вздохнул участковый. – Только поздно уже к ней ходить. Она на Сашку-экскаваторщика глаз положила.

– А как у него фамилия? – поинтересовалась мать.

– Демидов.

– Красивая фамилия, – задумалась мать участкового, принимая у него сумки. – Может быть, тебе надо было на ее фамилию согласиться? Стал бы Малининым? Может, она не захотела чумичкой становиться?

– Да ты что, мам? – возмутился Глеб Глебыч. – Нормальная у нас фамилия! Чумак! Ты знаешь, как меня в поселке кличут?

– Да знаю, знаю, – вздохнула мать. – Пошли уже, бедолага.

Заскрипели ступени крыльца, хлопнула дверь, и Котенкин подал команду:

– Вперед!

Разом из укрытия выскочили братья Мажуга и занялись наблюдением за крыльцом дома. Аленка выскочила на середину улицы и принялась крутить головой. Котенкин приоткрыл дверь уазика и кивнул Генке:

– Давай!

Генка сдернул с плеча сумку, открыл ее, выпустил внутрь машины Кубика. Котенкин прикрыл дверь, посмотрел на Малинина.

– Ну что?

– Сейчас, – прошептал Генка и зажмурился.

И сразу же машина задрожала и засветилась изнутри всеми окнами.

Никто не верит в чудеса. Все познается через опыт, а какой опыт может быть с чудесами? Именно поэтому Семен и Матвей Рыжковы, которые сидели в зарослях крапивы напротив дома участкового Чумака, не поверили в то, что на их глазах происходит что-то чудесное. Да, старый и облезлый уазик непостижимым образом вдруг превратился в новый и сверкающий свежей краской автомобиль. Но кто сказал, что это чудо? Одно было ясно, без пятерых ребятишек, один из которых, умелец Игорь Котенкин, имел некоторое отношение к технике, тут не обошлось. И эту загадку следовало разгадать, несмотря на жгучую крапиву и другие неприятные обстоятельства.

Глеб Глебыч тоже не был приучен к чудесам. Тем более, чтобы они происходили с ним самим. Выйдя из дома и увидев на месте привычного уазика новый автомобиль, участковый чуть не проглотил зубочистку, которой ковырял на ходу в зубах. Затем он присел и достал из кобуры пистолет. Крадучись, подошел к машине и с недоумением посмотрел на знакомый номер. Почесав дулом пистолета лоб, несгибаемый участковый Глеб Глебович Чумак дважды обошел автомобиль, убрал пистолет в кобуру и осторожно открыл дверь салона. Осмотрелся, вытащил бутылку газированной воды и еще более осторожно закрыл дверь с одного «клаца», что его поразило как будто больше всего. Оглядевшись еще раз, Глеб Глебыч открыл воду, жадно напился, снял фуражку и вылил остатки воды себе на голову.

Примерно в это же самое время мама Генки Малинина сидела в саду и, ничего толком не понимая, щелкала пультом в телевизор, который дядя Саша успел вынести на улицу. После каждого щелчка она брала ручку и с недоумением на лице записывала в тетрадку название очередного канала, не забывая прихлебывать из чашки с чаем. Когда в саду появился дядя Саша, она даже не повернула голову в его сторону, так была занята. Только спросила:

– Уже съездил в магазин? А где молоко?

– Я не поехал, – как-то странно ответил дядя Саша и стал наливать себе чай и намазывать кусок булки маслом.

Мама хотела спросить что-то еще, но тут в сад вбежал взъерошенный Генка, нахватал со стола сразу с десяток бутербродов и ринулся опять на улицу.

– Опять в сухомятку? – крикнула ему вслед мама.

– Мама! Я с ребятами! – отозвался Генка.

– Я не поехал, – повторил дядя Саша, откусывая от бутерброда. – Мне машину подменили.

– Как подменили? – бросила пульт мама. – Угнали?

– Нет, – очень спокойно ответил дядя Саша. – Подменили. Как и этот телевизор. Старую на новую. Но машина та же самая. Я сверил номер двигателя. Только новая. И ты знаешь, она теперь такая новая, какой и на заводе никогда не была.

– И что все это значит? – снова взялась за пульт мама.

– А вот это что значит? – наклонился дядя Саша и показал маме вилку от электрошнура телевизора. – Счетчик, кстати, и без шнура расход электричества учитывает. Я проверил. Ты сколько уже каналов записала?

– Пока триста сорок один, – посмотрела в тетрадку мама. – Что делать-то будем?

– Оставь, – хлебнул чаю дядя Саша. – Звук прибавь. Ты смотри, это же прямой эфир. С той стороны шарика. НБА. Давай, посмотрим?