Андрей Сердюк - Вложения Второго Порядка

- Ну, типа, эти ваши бурятские пельмени, - пояснил Жека и выкинул деньги в окошко, оставив резинку в руке.

- Как?

- Вареники.

- Шутишь?

- Бля буду... Во лохи-то, чисто конкретно. Да, Паша? - опустил хохлов Жека и собрал соломенные волосы сзади в хвост, закрепив резинкой.

- Уроды нерусские, - согласился Паша Бурят.

- Зацени, если не в падлу, - попросил Жека, закончив с причёской.

- Ослабь резинку, глаза выпучивает.

- Тупо шутишь, Паша, в натуре. Ну-ка, лучше тормозни, - отлить нужно. Туборг, зараза, назад просится.

Паша аккуратно притормозил возле столба с каким-то дорожным знаком. Под него Жека и отструил.

Знак освещался касательным светом фар, и Жеке было видно, что пластик разбит, а в образовавшеюся полынью всунут картон с маркерной надписью. "Welcome to the rout 666", - прочитал Жека.

- Я не понял, что за знак-то был? - спросил Паша, когда они уже набрали крейсерскую скорость.

- Добро пожаловать в ад.

Водила вздрогнул, - об лобовое стекло разбилась огромная ночная бабочка. Брезгливый Паша, чертыхаясь, убрал её бархатные останки равнодушными дворниками.

- Жека, ты знаешь, о чём я подумал, когда ты про позы спросил?

- О чём, типа, подумать можно, если базар чисто конкретно о жратве.

- Я о тёлках подумал.

- А! Принять положение лёжа, ноги врозь, - типа такие позы. Встань звездой. Базара нет, то же - ништяк. Кстати, об этих позах, - как там Милка поживает? Папик её ещё не турнул под зад, курву жаренную?

- Нет, у них с папиком любовь. Со страстями и... с пристрастиями.

- Не бакланишь? Чтобы вот так вот из простых клафелинщиц-то приподняться, - и под папиком пыхтеть, и у Золотникова в первых ледях-бледях.

- Гошу помнишь?

- Метронома?

- Ну.

- Как не помнить, мы же с ним в прошлом году китаёз разводили на шанхайке. Без базара... Измучились тогда на хрен, -. им же пока что-нибудь по-русски втемяшил, - уже закарешился...

- Схоронили Гошу... За два дня до твоего приезда.

- Гонишь!

- Гадом буду.

- И как было? Мусора прихватили? Или кто из залётных учудил?

- Не-а... Тут другое. Пацаны бакланят, что был он с папиком на Хуторах. Папик с важными хорьками из администрации на толковище в хате сидел, а Гоша и ещё двое поляну секли. Милка загорала, пузо своё блядское грела. И всё путём было... А потом Милка-дура в воду попёрла. Поплескаться у берега решила сука... А там же обрыв сразу... Пока пацаны то-сё, глядь, - Милки уже нет. Ну, Гоша в воду, Милку нашарил, на берег выволок. А та уже ласты клеит. Гоша давай ей в нос-рот дыхалку пробивать. Милка оклемалась, а тут папик вышел на крыльцо - почесать себе что надо. И видит папик такую картинку на бережку: Милка на спине, Гоша на ней. Дастиш фантастиш! Папику как серпом.

- Так он же её типа спасал, в натуре.

- А папик - что? Разбираться что ли стал? Ты же Мякиша знаешь! Вида не подал, а через два дня Гошу рыбачки выловили в камышах. Утонул, как бы, Гоша. Вот такая распальцовка...

- Типа сразу насмерть?

- А как можно утонуть не насмерть? Думай, что гундосишь.

- Не грузи, а... Я-то за свой базар по любому отвечу... Эх, Гоша, Гоша... Правильный пацан был... А это... Я вот о чём. Помню, батя мне мой рассказывал, что типа у них на заводе, при Брежневе ещё, профсоюзники сорганизовали культурную поездку на Озеро. Чисто конкретно: бухалово, жорево, порево... активный отдых на всех парах. Автобус забашляли, с утра выехали всем шалманом. Два дня квасили, баб по кустам морзянили. Смотри, поворот не пропусти.

- Не пропущу. Не нервничай.

- Я не нервничаю... Так вот, два дня квасили, на второй, под вечер грузиться стали. Глядь, а одного баклана, из сборочного, нет ни хрена. Туда-сюда метнулись, только шмотьё нашли в кучку скиданное.

- Утонул?

- Вот и они всей кодлой решили: всё - отнырялся мужик. Ну, чё делать? Свернулись. Утром начальству пошли сдаваться, расклады рисовать. Типа, образовался, господа хорошие, в сборочном натуральный жмурик. Профорга за водолазами отправили, деньги на венки собрали, мамане в деревню телеграммку отстучали.

- Ну, и?

- Ну, что... Баклан этот в кустах дрых, под утро холодать стало, - проснулся. С бодуна не врубится: где и что. Вокруг не души. Шмоток нет. Кое-как до тракта голиком добрался. Там его гаишники подобрали. Мент тогда ещё не озверевший был, - до города довезли. Он после обеда на завод и припёрся. Извините, говорит, опоздал. Все так на жопу и сели.

- Да, фигня, выходит, вышла.

- Фигня, не фигня, но веночки-то пригодились. Когда он маманю на вокзале встретил, она на радостях и представилась, горемычная. Так-то. А вот Гошу жаль... Схоронили значит, говоришь... Косяк какой-то... И, замечу, блядь, - не в первый раз. Что-то, знаешь, - не нравится мне всё это... Гниль какая-то в последнее время от Мякиша попёрла... Ну... Перетереть бы эту темку с пацанами... А? Нужно-нужно... Я те говорю. Точно.

А Паша промолчал. О своём подумал. И нет, не стал огорчать Жеку тем, что уже слышал эту его историю про псевдоутопленника от ста девяноста пяти человек. А он слышал эту историю именно от такого количества людей. Причём, сто девяносто из них говорили, что это произошло с их родственниками, друзьями и сослуживцами, а пятеро несчастных утверждали, что эта беда приключилась именно с ними, при этом били себя пяткой в грудь и зуб давали. Нет, Паша не стал огорчать Жеку. Лишь горестно и со значением вздохнул:

- Да, такая вот с Гошей трагедия приключилась.

- Фильтруй базар, - вдруг неожиданно завёлся Жека, - не говори при мне такого слова.

- Какого?

- Трагедия.

- Почему?

- Потому что - потому. В переводе с греческого, Паша, трагедия - козлиная песня.

- Да ты что?!

- А вот то! Греки своим богам козлов в жертву приносили, при этом песни-пляски всякие непотребные устраивали, - оттуда и пошло. В театр... А ты сейчас Гошу с этими козлами... Вот откинется он с того света, - за козла-то в момент ответишь.

- Ну откуда же я знал-то. А ты, кстати, сам, откуда об этом знаешь?

- Братками не рождаются...

- Ясно... А ты, кстати, не знаешь, отчего у Гоши такое погоняло-то было?

- Метроном-то?

- Ну.

- А он когда волновался, икать начинал. Причём, с постоянной частотой, рояль можно было по нему настраивать... Ты что, не замечал?

- Не-а... Вот, значит, оно как... Смотри, подъезжаем.

Свет фар высветил шлагбаум. Паша затормозил, Жека, прихватив кусачки с гидрорычагом, вышел из джипа. Поверженная цепь упала в дорожную пыль, и он отпихнул её ногой на обочину, как дохлую змею. Полосатая доска была тихо поднята вверх.

Подъехали к объекту на цырлах. Двигатель глушить не стали, - всё планировалось по-тихому и по-скорому.

- Паша, я туда, ты - на стрёме. Волыну приготовь на всякий.

- Давай- давай.

Пять-шесть минут - и Жека уже волочит, пыхтя, небольшой сейф. Из металлического этого ящика грустно торчали беспомощные культяпки крепежа. Приспособили добычу на заднем сидении. Аккуратно, чтобы обшивку не порвать. Вот и всё. Можно было чалить. Паша снял с ручника.