Маркоша - Пазл

А вот и она, Земля! Но, Баклан удивился, "бутик" Земли совсем крошечный.

Лишь короткая сноска - Цивилизация Земли пошла путем расы Гуч. Баклан не видел здесь расы Гуч! Странно!? Но зачем же его притаранили сюда?

Снова лестница, арка, расписанная на этот раз с эстетической, просто гениальной скромностью. Зал. Такой же, как и другие. Грозный представленными здесь существами. Баклан сильно расстроился из-за Земли и очень хотел увидеть, чем же это все закончится.

Полностью покрытая льдом планета. Жуткие холодные ветры. На небольшой высоте над ледяной поверхностью кольцо, по экватору опоясывающее планету. В пару километров толщиной. Кольцо заполнено водой. Несколько защитных экранов сверху.

- Белые, ростом с человека кальмары с выпученными глазами и одетыми в подобие лошадиной сбруи ленты и металлические полосы. Если эти поднялись над всеми теми, кто ниже, то люди, как же люди Земли могли бы подняться! Как же так!?

Ему стали совсем не интересны моллюски, и он пошел дальше. Были на этом этаже и пережившие свой век виды. Почти у всех закончивших свое биологическое развитие и перешедших в разные другие фазы или на следующую ступень эволюции, были короткие сноски со стрелочкой и значком, похожим на русское "ха" или икс. Скорее всего, знак говорил - "Все!", именно так Баклан и понимал. Иногда их истории заканчивались бесславно и совсем некрасиво, на загаженных и убитых ими же планетах.

Здесь было много рас, которые в зависимости от обстоятельств или общественного мнения многократно переходили в фазу существ с электронным сознанием, через тысячу лет - снова в биологическую форму. Были и те, кто при освоении колоний не приспосабливал среду под себя, а наоборот, генетически меняя организм под окружающую среду - из земноводного в птицу, из гуманоида в дельфина. Им хотелось так, кто же мог помешать?

- Вот раса, сильно напоминающая людей, но вместо кожи зеленые, похожие на яшму пластинки. Из этих пластинок набор лица, рук, шеи. У всех узор разный, видимо набор кожи у них отличается как отпечатки пальцев у людей. Яркие, розовые губы. Серо-голубые, яркие, с искоркой глаза. Внешний, мультяшный и яркий вид сначала отталкивал. Но, буквально через пару минут Баклан привык к зеленым, и они стали ему даже симпатичны. Красивая, обжитая планета, с горами и лесами, но им хочется большего. Улетают далеко, ищут, находят. Большая планета. Без суши. Без островов. Море. Сплошной океан. Так планету и назвали. Океан с разными глубинами, полный живности и дном, буквально усыпанным сокровищами. Подводные леса и луга. Огромный подводный мир. Они пожалели планету, её красоту и не стали создавать острова.

- Вот, к планете подлетают большие корабли, зависнув над безбрежным океаном, сбрасывают в воду семиметровые, мерцающие серые сферы. Эмбрионы-зародыши подводных планетарных станций. Двенадцать больших планетарных баз.

Кто-то решил, что двенадцати хватит. Туда бы его!

Через сорок дней огромными, полукилометровыми кубами станции присасываются к скальному дну и круглым, подводным атоллам планеты. Чтобы не менять планету под себя, люди решили сами измениться под бесконечное и прекрасное море.

- Что-то среднее между китом и тюленем, метра в три длиной, серо-синего цвета, с маленькими, упрятанными под передними плавниками ручками. И все шло хорошо. Первые несколько месяцев. Дельфины-тюлени-люди все дальше и дальше уплывали от станций-баз, с большим трудом и нежеланием возвращаясь домой для питания и общения. Потом кому-то, слишком увлеченному изучением блистающего мира, возвращаться для получения нужных калорий в виде абсолютно неаппетитной питательной пасты не захотелось, и он поймал рыбу. Потом еще одну. И еще.

Через пару лет на огромных подводных базах-кубах не было никого. Они изучали прекрасную, доставшуюся им даром планету. И до тех, оставшихся за сотни световых лет от них зеленых людей, им не было никакого дела. Потом, следующие поколения разучились писать, потом говорить. Потом, встречаясь друг с другом в бескрайнем океане, могли повздорить из-за рыбы, могли даже подраться! На той планете больше не было городов. Никогда.

Баклану было жаль этих, канувших в океан, зеленых людей-дельфинов.

- Дальше то что?

Были и мыслящие океаны, была и отдельная странная раса, невидимая плазменная сущность, на бутике которой была надпись: "Медведи".

- Во, щас помру! - Медведи! А где барсучки и зайчики? Вместо медведей на большом экране лишь пара звезд, с извивающимися вокруг большей из них, плазменными шнурами. - А где же медведики?

Было много красивых цивилизаций, покоривших пространство и достигших невиданных высот, но, познавая сущее, открывших те двери, которые открывать бы не стоило.

И где они?

А вот просто планета. - Гелла. Красивая морями, горами и лесами. Городов мало, и они маленькие и аккуратные. Уютно и независимо стоящие в рощах и садах одинокие, небольшие и красивые дома. Отличные дороги. Мосты. Все в идеальном порядке. Просто пасторальный вид - Ватто и не снилось. Но, на орбите над планетой сотни, тысячи станций, планеты системы освоены до какого-то немыслимого уровня. Тысячи межзвездных станций, сотни огромных транспортных и исследовательских кораблей. Наука и искусство, поднятые до недостижимого абсолюта. Скульптуры, картины, музыка, спорт. Исследование космоса и чужих рас. Жившие здесь существа ушли, сохранив для кого-то свою планету. Или, их ушли?

Иногда о планете или цивилизации Баклану рассказывал приятный голос - музей.

На экспозиции показывающей эту пустующую планету музей сказал, что там отличные условия для него, Баклана, так как раса, жившая там, была очень похожа на людей.

Условия, мол, отлично ему подходят. И не хотел бы он, Баклан, туда?

- Нет, дорогой, я домой хочу, на Землю. А эта планета - да, неплохо. А жили, говоришь, жили там, люди?

В ответ совсем тихо - Может быть.

Вот так! Баклан на пару секунд даже замер. Музей говорил не как машина, он говорил как сидящий за стенкой невидимый собеседник, как нормальный земной человек. А это, последнее - может быть - было сказано с явной тоской и сожалением, будто о чем-то ушедшем и дорогом. Хотя, за его кривляния и ехидный сарказм, живой собеседник давно бы уже разозлился на него и послал подальше, а этот терпел, наверное, все же, коробочка с чипами, а жаль!

И откуда же было знать человеку - настолько эта планета знакома, до последнего кустика знакома каждому из ушастых махтов?! Знакома миллион лет!

А вот и он - махт, серый и ушастый, застывший во времени чмырь. Но, ни одного, никого из разумных, замороженных во времени, как звери и динозавры, Баклан здесь не видел! Они же с Фунтом разговаривали с ними! Они разумнее разумных. Странно.