Николай Мещанкин - Спящий

— Ваше Сиятельство, разрешите?

— А, Фирреа, — герцог взглянул на приоткрывшего дверь секретаря, — заходи. Что у тебя?

— Документы, на подпись, — секретарь двинулся к столу.

— Опять пил? — герцог посмотрел на опухшее лицо секретаря, недовольно сморщился. — Послушай меня, Фирреа, я тебя предупреждаю последний раз. Ты должен заканчивать с этим. Я тебе многое прощал в память о твоем отце и моем друге, но всему есть предел, и если так будет продолжаться, я просто вынужден буду тебя уволить. Ты меня понял?

— Простите, Ваше Сиятельство, — Фирреа эль Пиерро де Сарренто, сын Пиерро эль Кабиро де Сарренто, тайного доверенного герцога, погибшего при выполнении его задания, неловко переминался с ноги на ногу, глядя в пол.

— Ладно. Где там документы?

— Вот, — секретарь положил перед герцогом пухлую папку, раскрыл.

— Так много? — герцог полистал бумаги. Наградная, наградная, опять наградная, производство в чин…

— Вы же сами велели, героев — лично, — Фирреа старательно дышал в сторону.

— Хорошо, — герцог наполнил печатку силой, приложил к первому листу, тут же услужливо убранному секретарем. Так о чем он там? Ах да, его оппоненты в Собрании… Он не осуждал их. Будь он на их месте, он, возможно, тоже бы кричал, требовал продолжить наступление. Какой шанс закончить, наконец, многовековое противостояние, исполнить почти несбыточную мечту поколений федератов, тысяч и тысяч солдат, отдавших ради этого жизни! Прав ли он, упуская его? Может, все же?… Ведь еще не поздно, лишь отдать приказ. Уничтожить Империю — Боги, как заманчиво, как сладко это звучит, словно сон…

— Благодарю, — Фирреа захлопнул папку, склонился в поклоне.

— Иди. И возьмись за ум, в конце концов.

Герцог задумчиво посмотрел в спину секретаря, исчезающую за закрывающейся дверью, хлопнул ладонью по столу. Он прав, он прав, он точно знал это. Никогда еще простые решения не приносили ничего хорошего, и не чувства должны руководить человеком. Он еще даст мир Федерации, но не так, не грубым насилием и разрушением. Научиться сосуществовать — вот что нужно всем, включая и его самого.

— Итак?

— Вот.

Старец взял протянутые ему листы, прищурился, пробегая глазами. Зашуршал перелистываемый пергамент.

— Прекрасно, прекрасно… Замечательно… — старец оторвался от документов, ласково посмотрел на собеседника. — Именно то, что нужно. Поздравляю Вас, молодой человек, и большое спасибо. Не только от меня, от всей страны, от всего народа. Вы даже не представляете, какую пользу Вы сейчас принесли Федерации, какой вклад сделали в нашу победу. Огромное Вам спасибо! — старец привстал, поклонился.

— Ну что Вы… Я только… Я только исполнил свой долг.

— Нет, нет, нет, — старец покачал головой, — не преуменьшайте. Далеко не каждый нашел бы в себе мужество сделать то, что сделали Вы. Мы прекрасно понимаем, чего это Вам стоило.

Фирреа смущенно потупил взгляд. Старец улыбался.

— Я только… — Фирреа взглянул на старца, покусал губу. — Я только хотел спросить…

— Да? — старец благожелательно поднял брови.

— Наша договоренность… Она в силе?

— О, вне всякого сомнения, — старец закивал. — Вне всякого сомнения! Молодой человек Ваших способностей, обладающий здравым смыслом и высоким гражданским духом, редкая комбинация, позвольте заметить! — старец поднял указательный палец. — Так вот, такой человек, вне всякого сомнения, заслуживает высокий пост и нашу полную и всеобъемлющую поддержку. Не волнуйтесь, молодой человек, Вы, можно сказать, приняты в большую и дружную семью, которая всегда поможет и позаботится о Вас.

— Спасибо, — Фирреа выдохнул и облегченно улыбнулся.

— Это все из-за тебя.

Фон Ритз сделал вид, что спит.

— Это все из-за тебя, слышишь, ты? Из-за тебя, из-за тебя, из-за тебя!

— Умоляю, не начинай все снова.

— Все из-за тебя! Почему ты кричал, почему ты кричал на меня?

Баронет сел на жесткой лежанке, повернулся к девушке.

— Послушай, я уже просил у тебя прощения за это. Ну что еще я должен сказать? Прости, прости меня, пожалуйста! Мне очень жаль, я был не прав, прости!

— Почему ты кричал на меня?! — глаза Софи лихорадочно блестели. — Почему ты кричал на меня?!! Если бы ты не кричал, я бы не побежала, и ничего бы этого не было!

— Софи…

— А теперь мы все умрем, умрем, все, я, ты, мой ребенок!! — Софи прижала Верджа к груди.

— Софи, послушай…

— Мы умрем, я знаю! Из-за тебя, из-за тебя, из-за тебя!!!

— Прекрати, — баронет хрустнул пальцами. — Никто не умрет. У них ничего нет против нас. Пятна на одежде — кто знает, откуда они взялись? Просто надо…

— Мы умрем, из-за тебя, умрем…

— Да прекрати, же!! — фон Ритз тряхнул девушку за плечи. — Говорю тебе, никто не умрет, если будем вести себя умно!

— Ты опять на меня кричишь!

Баронет тяжело вздохнул.

— Софи, послушай, все будет хорошо. Мы — крестьяне, мы ни при чем, увидели все это и побежали с перепугу, все. Понимаешь? Все!

— Мы умрем, — девушка сидела, раскачиваясь, баюкая младенца. — Из-за тебя. Почему ты на меня кричал?

— Ну, успокойся, пожалуйста, успокойся, все будет хорошо, вот увидишь, все будет хорошо…

— Не будет, — девушка всхлипнула, обречено склонилась над младенцем.

— М-м, о Демоны, — баронет закрыл лицо руками.

В металлической двери камеры загрохотали ключи.

— Выходите, по одному, лицом к стене!

— Так, — заспанный майор Федерации зло оглядел выстроенных в ряд арестованных. Трое парней, похоже, недоучки-колдуны из последнего призыва Империи, старик — поджрец Хафойототта, переодетая крестьянкой аристократка с ребенком и то ли слугой, то ли конюхом. Симпатичная… — Вы свободны.

Тишина. Пленники недоверчиво переглядывались.

— Вы свободны. Проваливайте, — майор махнул рукой.

— Господин майор…

— Спасибо, господин майор…

— Убирайтесь! — майор грохнул кулаком по столу. — Чтобы духу вашего здесь не было через минуту!

Пленники гурьбой бросились к выходу.

— И не меня благодарите, а герцога за его милость! Я бы вас, демонисты проклятые, всех повесил с пребольшим удовольствием! Только попадитесь мне еще раз на глаза!

Майор опустился на стул, потер лоб. Что, Демоны раздери, творится? Странный приказ герцога, из-за которого его подняли с кровати… Его солдаты жизни кладут, отлавливая демонистов, только при аресте вот этой вот ряженой погиб взвод солдат и два мага, и вдруг взять, и отпустить. Вот так вот просто взять, и отпустить! Майор глубоко вздохнул, закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Совсем они там наверху ополоумели.

— Не понимаю, зачем начинать все заново, — герцог Кардейский устало облокотился о стол. — Мы это уже обсуждали на Большом Собрании Федерации и, как я думаю, сказали друг другу все, что хотели сказать. Не вижу никакого смысла возвращаться к этому на Малом. Вопрос закрыт.