Владимир Михайлов - Люди Приземелья (сборник)

Маленький, плотный человечек подошел к нему. Казалось, он был в шапке, но это лоб могуче нависал над лицом, и поэтому лицо казалось маленьким. Совсем уж крохотный рот вежливо улыбался. Человек внимательно оглядел Кедрина, и Кедрин снова вспомнил об испорченных брюках. Однако тот не обратил на них внимания.

– Вы не с глайнера? – спросил он.

– Да.

– А кто там еще прилетел – кто-то с десятого спутника? Шеф-монтер просил передать, чтобы он не уходил: через полчаса пойдет грузовик на одиннадцатый, шеф договорился – его подбросят.

Кедрин молчал, не зная, что ответить.

– Командир корабля сказал, что это вы. Он ошибся, а? Я видел, как вы спускались; вы же никогда вообще не бывали на спутнике. Это сразу чувствуется.

Говорящий вновь оглядел Кедрина.

– Ну, так что вы мне скажете?

– Это я, – нехотя признался Кедрин. – Но я не с десятого…

– Ну да, вы вообще не с Пояса, это ясно. Но почему тогда Велигай сказал, что вы с десятого?

– Произошло недоразумение…

– Ага. А кто же вы вообще?

– Я с Земли. Из института…

– С Земли – это я понимаю, что с Земли… – задумчиво произнес человек и в третий раз оглядел Кедрина. – Ну так идемте.

– Куда?

– К Велигаю, естественно. Он – начальник Пояса, он еще и шеф-монтер, и вас тоже привез он, пусть сам и думает, что с вами теперь делать. Я же не могу все решать один – хватит мне несчастья с Лобовым. – Он неожиданно виновато взглянул на Кедрина. – Ведь это все из-за меня…

– Каким образом?

– Меня зовут Герн, и это я открыл этот проклятый Трансцербер. Но разве я мог знать, что у них полетит реактор? Так вы идете или вас надо нести?

Они шли по залу, по гулкому полу. Кедрин старался ступать осторожно; ему казалось: ступи посильнее – и громкое эхо разнесется по всему огромному цилиндру. Герн шел, чуть раскачиваясь, его шаги совсем не были слышны. Потом лифт долго нес их вниз. Они вышли в длинный коридор. И спереди, и сзади он плавно загибался, уходил вверх, и Кедрин понял, что они находятся уже в одном из тороидов. Пройдя метров пятьдесят, Герн остановился возле какой-то двери.

– Вообще-то он здесь, – сказал Герн, глубокомысленно подняв брови и дочесав нос. – С одной стороны… А, впрочем…

Он решительно открыл дверь. Кедрин вошел. И тотчас же отпрянул, прижался спиной к стене.

Велигай даже не заметил его появления. Он сидел на стуле поодаль от ложа, на котором лежало что-то, завернутое в белые ткани, и из этого белого торчали только голова и руки. Глаза лежащего были закрыты. Три длинные, гибкие металлические лапы, свисая прямо с потолка, покачивались перед ним; одна тянулась к руке, две другие, медленно втягиваясь, поднимали какой-то блестящий прибор. Первая лапа ухватила больного за кисть руки, что-то прижала к ней – человек, не открывая глаз, торопливо пробормотал:

– О черт побери, черт побери, какое невыносимое ощущение, и для чего я должен это терпеть, о несчастье…

– Не ври, – сказал Велигай. – Не больно.

– Разве боль – самое тяжелое? Не переношу таких холодных прикосновений, клянусь, неужели это так трудно понять? Как будто лягушку гладишь.

– Давай серьезно, Карло, – сказал Велигай.

– Ну, давай серьезно, прекрасно. Если серьезно – то они меня залечат, а мне всего лечения нужно – покрутиться в пространстве. Какая-то пара синяков… – Карло умолк, на лице его проступил пот, и тотчас же сверху спикировала лапа с тампоном, отерла лицо и убралась восвояси. – А вообще, конечно, больно.

Голос лежащего был громок, но так, как бывает громок шепот; его почти заглушало хрипловатое дыхание. К тому же звуки шли откуда-то совсем с другой стороны, только вглядевшись, Кедрин различил прозрачную стену, разделявшую комнату пополам.

– Вот подлечат – покрутишься, – пообещал Велигай. – Теперь всем хватит дела… Так что же с тобой произошло?

– Да что там, – сказал Карло. – Мне сейчас кажется, что ничего и не было, право.

– А если вспомнить?

– Такого запаха не было даже в Экспериментальной зоне. А ты помнишь, чем пахло на Экспериментальной?

– Арбузами пахло.

– Арбузами, – сказал Карло и усмехнулся. – Вот именно. Хотя там не было ничего похожего не то что на арбуз – даже на маленький мандарин. Мне тогда так хотелось не мандарина, а апельсина. А сейчас не хочется… Да, запах… Главное – неожиданность. Уж чего-чего, но запаха в пространстве никто не ожидал – и правильно, клянусь кораблями, откуда ему взяться? Он возник резко, как удар, стало нечем дышать, я почувствовал, что сейчас задохнусь от этого запаха. Начала мерещиться всякая ерунда… Я перекрыл подачу воздуха, только чтобы скорее избавиться от этого запаха. И потерял сознание. А что потом было, на что я там налетел – не знаю…

Он говорил все медленнее и на последних словах как будто бы совсем задремал. Велигай мрачно взглянул в потолок и негромко сказал:

– Вы бы его в гипотермический, что ли? Пусть отлежится, отоспится…

– Его на Землю надо, – ответил женский голос сверху, где в потолке было круглое окно.

– На Землю! – сердито сказал Велигай. – Монтажники в таком виде на планету не уходят. Лечите здесь. Подумайте, может, перевести в центр, где невесомость? Через полсмены я загляну. И чтоб к нему – никого.

Он медленно поднялся, обернулся и взгляд его уперся в Кедрина, наполовину заслонившего собою небольшого Герна.

– Что такое?

– Велигай, я вот привел этого… Нет, погоди. Он же совсем не с Пояса, это же видно с первого взгляда. Так зачем отправлять его на десятый? На Землю его надо. Дай мне распоряжение.

– Не понимаю, – сказал Велигай. Он в упор посмотрел на Кедрина, и Кедрину пришлось опустить глаза.

– Не понимаю. Вы ведь носили жетон Пояса. Как это получилось? Где вы взяли жетон?

– Нашел, – сказал Кедрин, глядя в сторону.

– Интересно. Где же?

– В рубке «Джордано». Такой корабль…

– Он тебе объясняет, что такое «Джордано»… – подняв брови, сказал Герн.

– Ну-ка, покажите мне жетон.

Кедрин торопливо опустил руку в карман. Велигай повертел жетон в пальцах и неожиданно рассмеялся.

– Вот, значит, где я его оставил… А вы, стало быть, принимали адресованные мне сообщения?

Кедрин удивленно посмотрел на Велигая.

– Не разобрались? Это же микросвязь, на нашей постоянной частоте. Есть только у нас. А зачем вы увязались за нами?

– Так, – сказал Кедрин. – Просто так.

– А потом? Когда мы изменили маршрут?

– Жизнь людей, – проговорил Кедрин.

– Да, жизнь людей… Что же, за это я вам благодарен. Это вас характеризует… и избавляет от некоторых неприятностей: Пояс не предназначен для приема туристов и вообще посторонних. Ну а теперь можете следовать обратно тем же способом.

Но Кедрин не собирался изменять свои намерения.