Владимир Михайлов - Люди Приземелья (сборник)

Как ни странно, именно минуты простоя были самыми неприятными. Трудно ничего не делать, когда тревожат мысли об Ирэн. Почему ее не было в кают-компании? Почему сейчас голос ее не слышен в эфире, хотя другие женщины вышли в смену? Вот говорит что-то та девушка, что отвечала ему отсюда, когда он искал Ирэн по видеофону с Земли. А Ирэн? Неужели заболела? Или обиделась, что он не зашел вчера? Они вернулись поздно, все спали…

– Кедрин!

– А?

– Наконец-то! Я уж думал – ты выключил связь. В пространстве это не разрешено, ты не забыл?

– Нет.

– Я тебя окликаю в третий раз, мой рассеянный друг!

– Я задумался…

– Ты не устал?

– Н-нет… – сказал Кедрин и сообразил, что он и в самом деле устал куда меньше, чем в дни тренировок.

– Чудесно. В таком случае ты захочешь, конечно, побывать на нашей обсерватории.

– А зачем? Я, собственно, собирался…

– Дело связано с твоей звездой. Ты ведь ее видел?

– Видел, – хмуро ответил Кедрин. – Но снова убеждать вас отказываюсь.

– Пусть нас убедит Герн. Служба наблюдения у него поставлена хорошо. И если в пространстве появилось что-то новое, кто-нибудь да заметил это, кроме тебя.

– Если так, – сказал Кедрин, – то идемте к Герну. Кстати, а Ирэн не пойдет с нами?

– Полагаю, что нет, – ответил Гур.

– Ей неинтересно?

– Дело не в этом. Разве ты не знаешь? Ах да, ты же был на Земле…

– В чем дело?

– Ирэн на несколько дней отправилась на спутник-десять. Там вычисления и расчеты идут вовсю, но им надо помочь. А ведь она в прошлом – оператор Элмо. Работа в институте… Да ты…

Внезапно Гур умолк, словно бы что-то сообразив.

– Вот как, – сказал Кедрин. – Что ж, идем к Герну. Я готов.

Что там, на орбите Трансцербера? Связи с ним все еще нет, с кораблем «Гончий пес», с капитаном Лобовым или с кем-либо другим из его экипажа. Нет, хотя все антенны непрерывно прощупывают то направление, в котором находится корабль. Этим заняты связисты на всех станциях. Они не одиноки; поисками корабля заняты и астрономы. И все же до сих пор узнать что-либо новое не удалось людям ни на одной станции связи, ни на одной обсерватории.

На спутнике-семь, как и на всех искусственных небесных телах, обсерватория располагалась в вынесенной за пределы главной оси пристройке. В ней стояла только гравиастрономическая аппаратура: здесь ей не так мешали поля тяготения – Земли или Луны, на которой помещались главные обсерватории оптиков и радиоастрономов.

Царство Герна соединялось со спутником скользящим рукавом. В отличие от самого сателлита обсерватория не имела собственного вращения: мудрено было бы наблюдать небесные тела из помещения, делающего оборот вокруг оси менее чем за два часа. Гораздо лучше – неподвижность, хотя сохранять ее в пространстве, пожалуй, сложнее, чем вращаться.

Нельзя сказать, что в обсерватории просторно; она строилась в расчете на двух наблюдателей. Но Герн, отец и хозяин гравиастрономии, нетерпелив и ненасытен, и теперь здесь работают шестеро постоянных астрономов. Это надо иметь в виду.

Кедрин не знал этого; почти полное отсутствие гравитации тоже было непредвиденным. Рассерженные лица астрономов в первую же минуту обратились к Кедрину. Однако ему каким-то чудом удалось не сдвинуть с места, не перевернуть и даже не задеть ничего существенного.

Остальные трое монтажников, втиснувшиеся вместе с Кедриным, были здесь, очевидно, не впервые, и их приветствовали даже с некоторым уважением. Хотя кто-то и не удержался от нескольких слов по поводу тех, кто не занимается своим делом, а толпится около астрономических приборов, абсолютно в них не разбираясь… В речи ворчуна лопалось круглое «О», и слово «астрономический» казалось почетным званием, которое уже само по себе делало астрономические инструменты неприкосновенными.

Монтажники едва успели кое-как разместиться в обсерватории, как круглая дверца снова распахнулась и на пороге показался сам Герн. Он смотрел куда-то в пространство и шевелил губами. Потом налетел на Дугласа, который так и остался стоять посреди лаборатории, потому что были заняты уже все закоулки.

– Ах, да, – сказал Герн, глядя на Дугласа. – Позвольте, что это?

Герн насупился.

– Здравствуйте, пожалуйста! – сказал он и заложил руки за спину. – Этого только не хватало. Я вас очень уважаю и поэтому прошу немедленно покинуть помещение. Я ведь не лезу в ваши каюты и лаборатории?

– Я очень извиняюсь, – сказал Дуглас. – Но, мистер Герн, сэр!

Он умоляюще посмотрел на Холодовского, потом на Гура: всем было известно, что в своей берлоге Герн бывает беспощаден. Холодовский пожал плечами; Гур очаровательно улыбнулся.

– Маэстро Герн! – сказал он сладчайшим голосом. – Вы слышите меня, мой эрудированный друг?

– Вот если бы эту жалкую каморку увеличить хотя бы вдвое, – сказал Герн, – тогда, конечно, некоторые из интересующихся астрономией…

– Например, наблюдениями на фоне Угольного Мешка… – вставил Гур.

– Что?

– Я говорю: не проводили ли вы в последнее время наблюдений в направлении Угольного Мешка? Хотя, вероятно, нет: что там может быть такого, что интересовало бы астрономов…

– Астрономов, чтоб вы знали, интересует все. Ну хорошо. Мы не проводили таких наблюдений. Но ведь наша аппаратура – я имею в виду автоматическую – постоянно следит за пространством. Так что вас интересует?

– Вот этот юноша, – сказал Гур и вытолкнул вперед Кедрина, – уверял нас… вы ведь его знаете?

– Понятия не имею, – сказал Герн.

– Ну все равно.

– Одну минуту, – пробормотал Герн и воззрился на Кедрина. – Припоминаю. Вы прибыли как раз в мое дежурство. Так что случилось?

– Он утверждает, – пояснил Гур, – что вчера ночью – по времени четвертой смены, конечно, – точнее, в семнадцать тридцать или тридцать пять по вашему времени, он увидел в этом направлении нечто, напоминающее звезду. Определить звездную величину он затрудняется, но, судя по его словам, она близка к нулевой.

– Гм, – сказал Герн. – Сомневаюсь.

– Кто знает? – сказал Гур, – Может быть, что-то в этом есть. И если у вас случайно найдутся материалы наблюдений…

– По-вашему, у нас наблюдения ведутся случайно? Благодарю вас, Гур, за лестное мнение. Анри, дайте мне позавчерашние и вчерашние пленки. Мерси. Сейчас посмотрим.

Он растянул пленку в руках, бормоча: «Посмотрим, посмотрим…» Все следили за ним, вытянув шеи, пытаясь заглянуть в медленно проходящие перед глазами Герна кадры. Он отложил пленку.

– Ничего интересного. Сева, внесите коррективы в модель Леонид.

Он взял другую пленку. На ней тоже не оказалось ничего интересного – для неспециалистов, как сказал Герн. Он взял третью. Ничего. Четвертую. На седьмой Холодовский махнул рукой: