Генри Олди - Шутиха. Фантастические произведения

Будем считать, это Шекспир.

Или кто-то, все же больше смахивающий на Шекспира, нежели на Зяму.

Плывет бригантина в ночь, со сцены в зал, и все никак не доплывет до пристани...

Женщина встает, подходит к окну. Тихо, неслышно для мужа.

— Алексей Яковлевич, голубчик! Поверьте, я бы никогда не решилась тревожить вас по пустякам, но мне попросту не к кому больше обратиться! Вы полагаете, Настя — душевнобольная?

Оправив сюртук, г-н Бескаравайнер заложил за спину изящные холеные руки интеллигента, знакомого с рубанком лишь по толковому словарю С.И. Ожегова, и прошелся по кабинету. От шагов его колыхнулся бархат портьер, волненье передалось дальше — мелодично звякнули фуцзяньские бирюльки, украшавшие притолоку двери, дрогнул огонек лампадки пред Спасом Ярое Око, мирно соседствовавшим с толстопузым сибаритом Майтрейей, Буддой Грядущего, а также с не менее пузатым индейским болваном Ганешей, обладателем завидною хобота. Сладковатый дымок ладана смешался с сандалом курений, клубясь над резным набором для месмерического столоверченья; в симфонию ароматов вплелась тема сигары «Esmeralda», вулканирующей во рту лицензированного медиума, и на глаза Галины Борисовны навернулись слезы. Переживая за дочь, она менее всего заметила, что со связью времен начались очередные пертурбации. Но романтика, видимо, в данный момент решила уклониться от своей повинности, потому что в окружающей реальности без особой на то причины проступили чеховский надлом, купринская провинциальность и эхо бунинских темных аллей, — что выказывает не столько нашу образованность, сколько скромность.

Правда, в смеси это дало скорее двенадцатиярусную байдаковскую кулебяку, смешав налимью печенку и костяные мозги в черном масле, нежели деликатную ботвинью с осетринкой, белорыбицей и тертым сухим балыком, — но этого Шаповал, натура более деловая, нежели аристократическая, тоже не заметила.

— Душенька, Галина Борисовна! Спешу успокоить вас: Анастасия Игоревна вполне здорова. Нынешние девицы тверды душой сверх меры, и не такому пустяку, как распавшийся брак, нарушить целостность их психосемиозиса! Разумеется, если будет на то ваше желание, я могу провести ряд магнетических сеансов по методике Магнуса де Баркадера, восстанавливающих трансперсональную парадигму психики, но... Уверяю, это будет не намного дешевле, чем двухнедельный найм шута, а эффект от спиро-магнетики существенно меньший, нежели от шут-терапии! Видите, стремись я исключительно к матерьяльнои выгоде, вряд ли я был бы столь откровенен!

— Так вы, милейший Алексей Яковлевич, в курсе событий?

— Разумеется, матушка! — Медиум рассеянно взял из угла астролябию в порыжевшем футляре, переложил инструмент на этажерку, где грудой скопились проспекты «Коммерсантъ», «Сглаз и Порча», а также «Медицинский факт» за прошлый год. — Еще будучи ребенком и проживая в уездном городке N с матерью, добрейшей женщиной, работницей завода «Красный Химикалий», я справедливо полагал осведомленность, а вовсе не философию царицей всех наук. Того же мнения придерживаюсь и по сей день. Вот, извольте взглянуть...

Углубившись в недра секретера, он надолго скрылся там, мурлыча под нос арию из рок-оперы Глинки «Жизнь за царя». Галина Борисовна ждала с трепетом, терзая батистовый платок. Она доверяла мнению Алексея, человека рассудительного и честного, а также обязанного г-же Шаповал бесплатными визитными карточками и частью клиентуры в лице сахарозаводчика Ахилло, супруги полицмейстера Шарапуна, статского советника Ново-Вишнева, мецената Джихада Маздаева, товарища окружного прокурора, и прочих достойных граждан, — короче, Бескаравайнер не стал бы лгать благодетельнице.