Александр Золотько - Хроника посещения (сборник)

Шухарт выбрался последним, включил фонарь, не снимая ласт, и с минуту светил на воду. Прямо по течению воздух над поверхностью странно плыл. Похоже, и впрямь «стакан». Всего десять ярдов не доплыли – вот вляпались бы… Спецкостюмчик, говорят, минуту выдерживает даже «стакан», а дальше-то что? За минуту можно молитву прочитать, если скороговоркой…

– Как ты узнал? – спросил Шухарт.

– Ветерок с той стороны, – пожал мальчишка плечами. Унюхал, значит, никакой мистики. – Я уже попадал в такой. Больше не хочу.

Попадал он… И как, интересно, выжил? «Стаканы» бывают либо с кислотой, которая в Зоне чудовищно агрессивна, либо с «ведьминым студнем»; при любом из вариантов – хоронить нечего. Хуже всего, что на карте их бесполезно отмечать, появляются и пропадают.

– Выбрасывайте маяки, – скомандовал Шухарт. – Живо, живо!

У Алекса горсть капсул, которые им навязали вместо гаек, была уже готова, оставалось аккуратно высыпать на глинистый склон и отойти. Он и без приказа поспешил бы избавиться от этих устройств. Ну не любила Зона радио! Брать с собой передатчики было и бесполезно, и опасно. Под водой сигнал не проходил, лишь потому бравая четвёрка и смогла донести маячки до берега…

И у Шланга, и у Миледи часть капсул загорелась в карманах, часть – в руках. Сизое холодное пламя поползло по спецкостюмам, весело пожирая материал, стойкий к большинству известных людям воздействий, а к огню – в первую очередь… Костюмы с них сдирали всем миром, Алекс помогал Миледи, Шухарт – Шлангу. Несколько секунд, и двое из четверых остались только в шерстяном белье.

– Где мой рюкзак? – заметалась Миледи по берегу.

Герметичные мешки с лямками, вовремя сброшенные, не пострадали. А костюмы без хозяев быстро перестали гореть, пламя, словно лишившись притока воздуха, умерло, не дойдя до баллонов с дыхательной смесью. Алекс знал: не пройдёт и суток, как эти кучки хлама обрастут то ли волосами, то ли тонкими проволочками, в общем, тем, что сталкеры называют «мочалом».

Шухарт прежде всего проверил, в каком состоянии животные, которых группа несла с собой: две мыши и кролик. Шухарт и нёс, как самое ценное. Животные – те же гайки, только живые. Отмычки к ловушкам, которые можно заменить разве что компаньоном-человеком. Он отключил в герметичных переносках подачу кислорода и открыл окошки, впуская воздух. И грызуны, и кролик пребывали в диком стрессе, но не загнулись, это было замечательно.

Только затем, расстегнув свой спецкостюм, Шухарт вынул откуда-то оттуда флягу – заначил, шельма! – с удовлетворением взболтнул её, открыл и надолго присосался к горлышку.

– Будем жить, – сказал он убеждённо.

Миледи, не спрашивая разрешения, распотрошила упаковку с одеждой, которую несли для гипотетического ребёнка. Там было три пары ботинок разных размеров, она взяла средние. Крупные бросила Шлангу. Выбрала комбинезон. Та лёгкость, с которой она использовала запас, говорила о многом: то ли знала наверняка, что в конце пути ничего такого не понадобится, то ли считала себя главной в группе.

Восток уже зеленел, яростно и стремительно. Ах, рассветы в Зоне, знаменитые «зелёные рассветы», воспеваемые писателями, никогда их не видевшими… Шухарту и Шлангу это зрелище было скучно, остальные смотрели и дивились. Даже Алекс – не успел привыкнуть. Что ж это за Шланг такой, думал он, что за пацан, побывавший в «стакане», знающий «пастилу» на вкус и равнодушный к «зелёному рассвету»? С мордой, как у Франкенштейна… Он-то что здесь ищет? Свой интерес Алекс отлично понимал, худо-бедно понимал Шухарта, и даже насчёт мамзели кое-какие были гипотезы. Но с этим персонажем – ноль, вакуум. Вот сейчас, например, стало видно, что на шее у Шланга висит на грязной тесёмке, прячась в вырезе шерстяного лонгслива, какая-то штучка. Крестик, амулет? Звезда Давида? Раньше, на тренировках, ничего такого замечено не было.

А ещё он постоянно жевал во рту пару «булавок», словно это ему зубочистки. Ну и привычка! Головки у «булавок» светились, издали – красиво, но чтобы во рту… бр-р. Оттого и разговаривал мало да через губу.

Изумрудная клякса, занявшая полнеба, быстро растворялась, сжигаемая нормальным человеческим солнцем. Шухарт между тем расстегнул на своём костюме обе застёжки и шарился, создавалось впечатление, пардон и аман, у себя в трусах. Вытащил… горсть гаек! И ещё горсть! Всё-таки запасся, хитрый лис. Отдал Шлангу:

– Умеешь этим пользоваться?

– Как бачком в клозете.

– Тогда вперёд. – Он показал направление. – Ты первый, я замыкающий. Вторая – Миледи.

– А мне идти? – пошутил Алекс. Никто не улыбнулся.

Сначала шли вдоль реки. Берега – опасное место, их любят и «комариные плеши», и простые «давилки» с «парилками», да и «зелёнка», если уж потекла по Зоне, стремится стечь именно в воду. Старшим формально оставался Шухарт, но как-то вдруг оказалось, что группу ведёт Шланг. Останавливался без команды, нюхал воздух, вслушивался во что-то, бросал гаечки. Шухарт только одобрительно кивал, помалкивая. Так и дошли без приключений, пока старший не сказал: «Здесь». Дальше ползли вверх по склону. В этом месте росли куцые чёрные кустики, которые чем-то Шухарту страшно не понравились, и он, потратив десяток гаек, в конце концов уложил всех на брюхо. Пластались минут пять, и всё это время он не давал никому и задницу поднять. Группа не спорила. Все знали золотое правило Зоны: лучше стоять, чем идти, лучше сидеть, чем стоять, лучше лежать, чем сидеть. В частном случае – лучше ползти, чем идти. И, уж конечно, лучше жить, чем подохнуть.

Наверху начинался старый рынок, самый его край. Когда-то здесь, у реки, были дешёвые места и дешёвые товары, потому что до главного входа – четверть мили по прямой. Шухарт объявил, что гайки у него кончились. Шланг показал свою ладонь, на которой лежал пяток, не больше. Ничего, сказал Шухарт, найдём замену, а сам достал карту – впервые, как причалили к берегу. Путь в Седой квартал был прост: пройти рынок насквозь, миновать автостоянку, вот и квартал. Приют – последний из домов в квартале, перед ним – широкая детская площадка. Это по карте. То же – на фотографиях из космоса, которые валялись у магната в изобилии. Маршрут выбрали самый короткий из возможных.

На замену гайкам набрали гирек, жаль, совсем немного. Гирьки валялись повсюду, как и проржавевшие весы, как трухлявые деревянные ящики, покрытые изнутри толстыми корками чего-то сгнившего и основательно засохшего…

– Осторожно! – заорал Шланг, выронив изо рта свои «булавки».

Что, кому? Кричать надо «стой», на это специально вырабатывают рефлекс! Мелок, как и все, среагировал с секундным опозданием, а ведь мальчишка хотел предостеречь именно его. Ну конечно же, тень от навеса была слишком контрастной, подозрительно густой. Ему бы насторожиться, но не заметил, просто не заметил. Въехал рукой и плечом, хорошо – левым… «Тёщин язык». Рукав спецкостюма разодрало, будто по нему сверху и снизу прошлись двумя великанскими тёрками. Достало до кожи, руку жестоко рассадило всю, чуть не от шеи, а могло ведь – в лохмотья, в мясо. Стал бы калекой, факт, если б не этот рукав… Вот так и пропадают здесь люди. Просто не заметили. Второе золотое правило: голова должна вращаться влево-вправо, а глаза при этом – вверх-вниз.