А. Бертрам Чандлер - Гаммельнская чума (авторский сборник)

— Твоя милая нежная женушка!.. — прошипела она с ненавистью. — И твой верный итальянец!.. Что уж говорить об этих диких кошках миссис Велкам и миссис Лейн!

— Да что случилось?

— Они явились на мостик — твоя жена и две дамы — и спросили, слышала ли я детские крики. “Слышала”, сказала я — что еще можно было ответить? Они потребовали, чтобы я “действовала”. Само собой, я отказалась, как честный человек и офицер. Я сказала, что кораблем командуешь ты, а всей операцией — дядя Питер. Тогда твоя жена заявила — таким нежным голоском: “Но они мужчины. Им не дано понять того, что понимаем мы!” А миссис Лейн выскочила вперед и закричала, что ее сын, Кларри, погиб, выполняя долг перед моим дядей. Так что мы должны, мол, спасти еще хотя бы одного ребенка, чтобы исправить положение. Ну, женская логика во всей красе. Понимаешь, если бы они продолжали настаивать, то, может быть, и убедили бы меня. Поэтому я приказала им покинуть мостик. Тогда они стали угрожать мне ножами — такими здоровенными, наверно, на камбузе взяли. Я достала револьвер дяди Питера и…

— И?

— И тут подоспел твой ненаглядный Джо. Завалил меня на палубу, а остальные связали. Он все бс мотал, что “бамбини” нуждаются в помощи, а некоторые офицеры не желают их спасти. В общем, меня бросили сюда. Я слышала, как звонит телефон, кто‑то поднимается на мостик… Остальное ты знаешь.

— О да.

Баррет поднялся на правое крыло мостика. Моторки уже и елец простыл. Управлять ею не так сложно. Что ж, кто не успел, тот опоздал.

— Что будем делать? — спросила Памела.

— Для начала разбудим твоего дядю и остальных тоже. Наверное, следует спустить шлюпку и догонять наших спасателей.

— Я понимаю, что Джейн — твоя жена, что существует такая вещь, как супружеский долг. Но разве долг капитана перед кораблем — не важнее? А долг перед человечеством?

— Я помню. Но в этом вопросе есть одна тонкость. Если мы будем смотреть сквозь пальцы на то, что происходит на борту, дело может закончиться мятежом. Сейчас у нас каждый человек на счету. И не забывай, что Джейн прихватила с собой единственное огнестрельное оружие, которое было на корабле.

— У нас остались ракетницы.

— А толку от них?

— Ладно, — быстро отозвалась она. — Я пошла будить население. А ты готовь экспедицию на берег. И не забудь включить в состав меня.

Баррет включил лампы Альянса и осветил северный берег. Бесполезно. Свет прожекторов только слепил глаза, и Баррет приказал Феррису выключить их. Теперь стало видно лучше. Стоп, вот что‑то белое… Он подозвал механика, попросил его направлять свет и посмотрел в бинокль. И вправду баркас.

Адмирал тронул его за плечо.

— Вам придется отправиться на берег, Баррет.

— Конечно. Но мне понадобятся добровольцы. Памела исключается. Прости, Карл, — он повернулся к немцу, — но ты тоже. Не хочу рисковать самыми опытными из моих людей.

Он подошел к кормовой части мостика.

— Мне нужны четверо. Четверо добровольцев.

На шлюпочной палубе к нему подошел Пайпер.

— Нет, доктор, только не вы. Вы слишком ценны.

По той же причине Баррет отклонил кандидатуры Малони и его неофициального заместителя Райана, а также — с явным сожалением — Кларендона. В конце концов, ему удалось отобрать четверых. Конечно, эти люди не походили на борцов–тяжеловесов, но зато безусловно заслуживали доверия. На Брафтонских островах каждый из них проявил себя с лучшей стороны. Из оружия Баррет мог дать им лишь остро заточенные палки — все‑таки лучше, чем ничего. Сам он держал в руках фонарик. Хотя полнолуние было несколько дней назад, луна светила ярко. Но пробираться сквозь кусты все‑таки лучше с дополнительным источником освещения.

Маленький отряд погрузился в лодку. Карл спустил ее на воду, Баррет и рулевой отдали швартовы, и гребцы взялись за весла.

Северный берег тонул в тени. Однако Баррету удалось разглядеть баркас, приткнувшийся к толстому поваленному дереву, которое темнело на фоне залитого лунным светом пейзажа, точно остов. Еще немного — и показалась небольшая бухточка, обрамленная песчаным пляжем. Шлюпка мягко коснулась дна, рулевой спрыгнул в воду — глуби а была по колено — и подтащил лодку к берегу. Гребцы последовали за ним, последним на берег сошел Баррет.

Они снова стояли на своей земле — которая так неожиданно стала чужой и враждебной.

Баррет рискнул включить фонарик. СИ берега в заросли уходила тропка. Он вскинул свое жалкое оружие.

— Отлично. Пошли.

И вдруг на склоне холма раздался оглушительный револьверный выстрел. Потом еще один.

И следом за ним — безумный вопль.

Отряд карабкался вверх по тропе. Баррет снова включил фонарь, но толку было мало, равно как и от яркого света луны Деревья и кусты, словно сказочные чудовища, тянули в стороны искривленные ветви, пытаясь схватить, разорвать, остановить любого, кто оказался рядом. Но останавливаться было некогда — ибо промедление было смерти подобно. Впереди кто‑то визжал, крики перемежались сочными итальянскими ругательствами.

Внезапно прямо над головой что‑то оглушительно затрещало Баррет поглядел вверх — и тут же проклял собственную глупость. Перед глазами заплясали разноцветные круги. Но он успел заметить в черном небе нечто похожее на гигантскую комету. Сейчас она медленно падала, оставляя за собой светящийся след. Это адмирал выстрелил из ракетницы.

Зато теперь стало светлее. Можно было прибавить шагу, не рискуя переломать ноги о невидимые преграды. Наконец за деревьями показались стены деревянного дома, выкрашенные белой краской.

Крытая железом крыша и оконные стекла ярко блестели. Из дома снова послышался шум, потом прогремел выстрел сорокапятки.

Дверь была распахнута. Баррет ворвался внутрь — и, споткнувшись обо что‑то, тяжело рухнул на пол. Фонарь полетел в сторону. На пороге валялась куча мокрого тряпья… нет, это было не тряпье. Баррет тупо глядел перед собой, и тут свет ракеты скользнул в оконный проем. На полу лежало изуродованное тело миссис Лейн. Лишь несколько мгновений Баррет позволил себе предаваться сожалению, а потом неловко поднялся и, качнувшись, шагнул в сторону соседней комнаты. Судя по всему, стреляли именно там.

Во всяком случае, у тех, кто там находился, был фонарик: в приоткрытой двери то и дело мелькал свет. В полумраке его глазам предстала картина: Джо, затаившийся за сломанным стулом, толстая миссис Велкам с длинным ножом в руках, а в углу — Джейн, судорожно сжимающая револьвер. Она явно пыталась целиться непонятно во что и дрожала с головы до ног. И еще — дети. Они сгрудились у стены и ревели. Один из них держал фонарик. Тусклый луч скользил по стенам, то и дело освещая бледные от страха лица детишек.