Екатерина Русак - Вор черной масти

Короче говоря, все это незаметно переросло в кровавую драку, я бы сказал даже побоище. Но расскажу по-порядку.

- Кто тут у вас шишкомот, честняги недорезанные? - вопросил один из-за проволоки сученых воров, злобно сверкая шнифтами.

- А ты что за пидорас, который тут икру тоннами мечет, да ростом не вышел? - не остался в долгу кто-то из черных воров.

- Ты что ли центровой, ебобл.дище облямуделое[2]? - заржал ссученный вор и его радостным смехом и гомоном поддержали остальные отошедшие.

- Пошел ты на х.., мордобл.дина залупоглазая, сто.бучее страхопи.дище! - отозвалась немедленно наша колонна.

- Мне ваш центровой нужен, а не всякая шваль, склип.здени вы двужопостворчатые! - усмехнулся центровой среди ссученых, не обращая внимания на ответную ядовитую реплику и делая отвратительную гримасу на своей роже. - Где он, разъе.бать у праба?бушки ребро через семь гробов в сраку? Бздит, что ли на базар по понятиям со мной выйти?

- С шкварными, которых мусора пялят в хавальник, босяку базарить западло! - отозвался из строя я. - Чего ты, петух вонючий, продырявленный, тут хипеш поднимаешь, честных воров своей раздупленной задницей пугаешь?

Ругательства и оскорбления от враждебных группировок стазу потекли беспрерывной рекой, доставая родню той и другой стороны до десятого колена. Галват от криков поднялся такой, что хоть всех святых выноси!

Да, верно то, что матерная ругань у воров была не в чести. Но тут, они видели перед собой кровных врагов, на которых можно было изливать любые, самые страшные ругательства и святотатства. Это и есть то, что называют трехэтажным матом!

Не удивляетесь, тому, что воры начали свою правилку именно таким образом. В послевоенном СССР это было в порядке вещей. Вы никогда не видели, как происходили драки район на район? Не застали? Я расскажу. Сначала выходили мелкие пацаны, которые выстроившись шеренгами друг против друга начинали всячески обзывать и заводить своих противников. Если одна из сторон проигрывала словесный спор, то выходили более старшие подростки, которые тут же наталкивались на своих ровесников, которые тоже приходила на подмогу своим мальцам. Оскорбления становились все сильнее и задиристее. Мальцы же обеих сторон благоразумно отступали в тыл. Тут в бой вступала тяжелая артиллерия. Подростки тоже исчезали, а их места занимали взрослые мужики, которые распаленные ругательствами подростков яростно обрушивались друг на друга, и дрались стенка на стенку.

Деловые тоже были детьми этой страны и использовали похожий, привычный им прием...

Ссученные воры бесновались за проволокой. И вдруг деревянные ворота, огораживающие их барак, дрогнули под натиском толпы и раскрылись. И сразу ссученные ринулись на нас, атаковав центр колонны. Они были вооружены кто чем. Заточки, кастеты, железные прутья, кое у кого были доски.

Воры из наших, тоже выхватили из загашников свои заточки, и вступили в неравную драку. Ссученных было раза в два-три больше.

Охранники брызнули прочь во все стороны, боясь оказаться в гуще свалки. Конвоиры, отбежав на приличное расстояние, начали стрелять поверх голов. Но эти автоматные очереди никого не остановили.

Наша колонна была разорвана на две части, нас взяли в кольцо. Законники отчаянно отбивались. В самом начале драки, я скинул полушубок и намотал его на левую руку. Так делали почти все. Что бы задержать направленный на тебя нож или смягчить удар железного прута. Люди схватывались телами, душили друг друга, били кулаками и ножами. Ссученные лезли напролом. Это были такие же воры, как и мы, правда, бывшие в нашем понимании. Но храбрость от этого они не утратили. И их было больше. Мне в драке разбили рубильник[3], чиркнули по руке заточкой. Я боялся только одного: упасть. Тогда могли затоптать. Мы держались из последних сил. Около пятидесяти человек с обеих сторон уже неподвижно лежали на земле, раненые корчились, вопили от боли и матерились.

- Круши законников! - кричали отошедшие воры.

- Бей сук! - гремел в ответ хор голосов.

Но в этот момент в лагерь вошла вторая воровская колонна с нашего этапа. Честняги, мигом оценив обстановку, не обращая внимания на охрану, с ревом бросились нам на помощь, на ходу доставая свои пики. И в самом лагере произошло движение. С другой стороны к нам на подмогу летела толпа полноты человек в семьдесят, вооруженных ножами и кольями.

Теперь ссученные, в свою очередь, оказались в окружении и значительном меньшинстве. Но они остервенело защищались, отступали к своему бараку. И в этот миг лагерные репродукторы предупреждающе прорычали:

- Всем заключенным немедленно разойтись, иначе открываем огонь на поражение! Прекратить драку! Повторяю, всем заключенным...

Честняги и ссученные отступили друг от друга. Одного взгляда было достаточно, что команда будет выполнена: с вышек на нас нацелили пулеметы, а охрана, встав цепью, выставила вперед автоматы. Нас польют смертоносным дождем из пуль от которых не будет укрытия.

Драка прекратилась. Ссученные спаслись в свой барак, оставив убитых и раненых. С нашей стороны тоже были многочисленные потери. Я стер кровь под носом, который сильно болел от крепкого удара. Хорошо встречает нас Колымская земля! Без оркестра, но зато люлей всем досталось.

В бараке, который выделили нам, было чисто, хорошо, нары трехэтажные. Он был пуст, видно предыдущая партия зэка уже ушла по этапу.

На обед нам выдали хлеб и селедку-иваси. Наши потребовали еще репчатого лука. Сельдь была свежая, жирная. Я с удовольствием поел этой закуски. Даже подбитый нос и недавняя драка отошли на второй план. Я растянулся на нарах и лег спать. Многие последовали моему примеру, потому, что сильно устали от трюма и морской качки.

23 июля 1949 года. 10 часов 41 минута по местному времени.

"Магаданская транзитка", четвертый километр.

***

Майор Зорин недовольно просматривал списки заключенных, которыми его снабдил начальник УРО[4] подполковник Ширяев.

- Так, - протянул Зорин. - Восемьдесят заключенных. Это полный список?

- Полный. В партию отобрали несколько специалистов по золотодобыче, уже имеющих опыт работы.

- Вижу. Вы их пометили. А это кто, отмеченные литером В?

- Воры, - не смутился подполковник Ширяев.

- Воры? - Майор Зорин пристально посмотрел на Ширяева. - Товарищ подполковник, зачем вы включили их в мой список? Неужели вы не знаете, что они будут совершенно бесполезны в новом лагере?

- Ну, почему же, бесполезны? Это очень хорошие воры.

- Чем же они хороши?

- У них у каждого срок на полную катушку. Люди бывалые, находчивые, выносливые! Они вам понадобятся.

- Но, товарищ подполковник, вы понимаете, что мы идем обживать дикие места? Там же еще ничего нет. Ни вышек, ни колючей проволоки Бруно! Нет бараков, кухни, ничего! Голое место. Вы думаете, что мне в таких условиях будет возможно управлять этими заключенными? Да они сразу разбегутся!