Оксана Обухова - Попробуй спрятаться

— Миранда, я могу попросить тебя о личном одолжении? — не попадая под восторженное настроение напарницы, слегка нахмурившись, спросил Журбин.

— Валяй, — охотно разрешила диверсантка. — Сегодня я добрая и конкретно уступчивая.

— Я хочу съездить в Москву. За мамой.

Тамара-Миранда резко развернулась:

— Нет. Нет, Журбин, и не проси! Это опасно.

— Но почему?! Восемь лет прошло, Миранда! За это время я ни разу не попытался встретиться с мамой, в ближайшие дни все силы департамента будут стянуты к Сочи! Когда, если не сейчас?! Давай попробуем ее вытащить! ты сама была в психушке и знаешь, как там тяжело!

— Нет, — категорическим покачала головой Тамара-Миранда. — Ты не понимаешь, о чем просишь.

— Да почему не понимаю-то?!?! За восемь лет я ни разу не попробовал даже навестить маму, вы запрещали мне хоть что-то о ней узнавать, лишь уверяли, что она — жива! В департаменте могли решить, что я ее вообще ЗАБЫЛ!!

— Да мне насрать, что там решили! — вызверилась на ученика наставница. — Я сказала — НЕТ, и точка!

Раздувая ноздри и стискивая кулаки, Журбин стоял напротив Тамары-Миранды, тяжело дышал и кажется впервые в жизни был готов — НЕ УСТУПИТЬ. Не в какой-то там учебной схватке, не в пустом бытовом споре или мальчишеском соперничестве, а в сумасшедше праведном негодовании готов был дать отпор! Стоять на своем до самого конца и требовать!

Если понадобится, то и в голову носителя Миранды залезть. Дать установку подчинения.

— Хорошее ты место выбрал, Сеня, — неожиданно усмехнулась террористка и посмотрела в пропасть. — Никогда прежде не замечала у тебя тяги к театральным эффектам.

— Я не шучу, Миранда!

— Ну так и я серьезна, — вновь переведя взгляд на ученика, произнесла пришелица. — Ты что, дружок, раскипятился? Неужели и вправду, Сеня, подеремся? А?

— Не уходи от темы! Сегодня не тот случай!

— Не вижу, что сегодня изменилось, — нахмурилась Тамара-Миранда. — Мы работаем в паре, решение принимаем коллегиально. Ты высказал свое мнение, я ответила отказом. На этом — все, Журбин.

Тамара-Миранда подхватила рюкзак с бетонного парапета, собралась идти к дороге, выбирать проходящую машину…

Арсений схватил рюкзак за лямку:

— Мы недоговорили.

— Нет, мы договорили. Прения окончены. — Не глядя на раскрасневшегося парня, Тамара-Миранда дернула рюкзак к себе, но Арсений не выпустил лямку.

Физически он был сильнее носителя Миранды. Но диверсантка обладала навыками, легко позволяющими ей справиться с единственным соперником даже из сидячего-лежачего положения. Миранда могла бы покалечить (или по желанию — убить) Арсения будь она хоть древней бабкой, хоть пятилетней девочкой.

В глазах Тамары промелькнула жалость.

— Я не могу, Журбин, — сказала тихо диверсантка. — П о ч у в с т в у й правду, разрешаю: Я НЕ МОГУ. Хоть тресни, Сеня, — этого не изменишь.

Арсений легко коснулся внешних мыслей диверсантку и выпустил рюкзак.

— Ты… Ты и вправду не можешь…, - пробормотал пораженно.

— Это выше моих сил, — кивнула Тамара-Миранда. — Мое направление — северо-восток, северо-запад для меня закрыт. Ты, конечно, можешь попытаться меня убить, но я буду сопротивляться, так что вряд ли стоит, Сеня, начинать.

Арсений запустил пальцы под отросшие волосы, недоуменно их взъерошил и сел на корточки, держась за голову:

— Я ничего не понимаю…

Тамара-Миранда сверху вниз, сочувственно, глядела на ученика.

— Ты помнишь как я и Ирма закрывали от выстрелов Ивана и Марью? Помнишь, почему Ирма с м о г л а уйти с Завьяловыми…

Слушая пришелицу, Арсений, прежде всего обратил внимание на то, как тяжело дается Тамара-Миранде вербальная речь. Как медленно, словно бы борясь сама с собой, с речевыми центрами носителя, наставница подбирает слова…

Вскинул голову, пристально прищурился на Тамару-Миранду и, разглядев в ее глазах п р о с ь б у…, начал думать. Вслух.

— Когда Ирма стала твоим носителем, она служила в полиции… Получила официальный приказ на охрану семьи Завьяловых… И смогла уйти с ними, так как приказ никто не отменял… — Арсений внимательно присмотрелся к Тамаре-Миранде. Девушка глядела на него выжидательно, как бы просила продолжить логическую цепь. — Ирма закодирована департаментом?.. Ирме сделана установка на охрану семьи хроно-личностей Завьяловых, да?! — Сенька вскочил на ноги и сделал совершенно мальчишеский жест, указывая на наставницу пальцем: — Ты тоже закодирована, Миранда!

Тамара-Миранда красноречиво закатила глаза, словно говоря — ну наконец-то до тебя дошло!

Сенька изумленно почесал в затылке, глядя в никуда, высоко поднял брови и покачал головой…

Диверсантка продолжала молчать.

— Установка на охрану дополнена приказом сохранения тайны, — уже почти без вопросительной интонации, продолжил Журбин. — Ты не можешь обсуждать причину, но поговорить о следствиях мы можем?

— Да.

Арсений сел на бетонный парапет, пристроил на колени рюкзак:

— Я могу попробовать разрушить кодировку?

Тамара-Миранда покачала головой и ответила безотносительно к себе как к конкретному случаю:

— Если кодировка производится на объекте, находящимся в природном теле, разрушить ее можно лишь переместив объект в исходное положение.

— Понятно, — пробормотал Журбин. — Ты получила приказ, находясь в своем теле. Тело твое сейчас недостижимо… Разрушить кодировку, когда ты находишься в состоянии перемещенного интеллекта — невозможно.

— Да. — Каждый последующий ответ давался Миранде все легче и легче.

— Жюли тоже закодирована на охрану?

— Нет. Жюли Капустина гражданское лицо.

Арсений повесил голову, задумался:

— Если ты получила четкий приказ на защиту семьи Завьяловых, то как получилось, что сейчас ты смогла оставить охраняемые объекты и уехать далеко и надолго? — Сенька поднял лицо и пристально поглядел на девушку, стоящую напротив. Он искал противоречия в словах наставницы.

— Косвенно твоя безопасность входит в круг моих обязанностей — ты представляешь интерес как инструмент защиты, Журбин. Но это лишь во-первых. А во-вторых, и это главное, на операцию по разрешению потенциально опасной ситуации меня направил — Борис Завьялов.

— Казуистика.

Тамара-Миранда кивнула:

— Подобные ментальные приказы не отдаются в жесткой форме, а подразумевают определенную свободу маневра. Так делается в интересах дела, для наиболее успешного выполнения поставленной задачи.

— А если представить, что освобождение из лечебницы Раисы Журбиной тоже служит наилучшему исполнению поставленной задачи? — прищурился Арсений. — Если представить, что и н с т р у м е н т работает лучше, находясь в сбалансированном психологическом состоянии?