Александр Шалимов - Пир Валтасара

И она, продолжая кланяться Мэй и Стиву, торопливо удалилась к своей группе.

- Пошли и мы? - предложил Стив.

- Тут остался еще один кадр,- заметила Мэй, бросив взгляд на аппарат, перед тем как спрятать его в корреспондентскую сумку.- Давай сфотографирую тебя одного, Стив... То будет последнее остановленное мгновение нашей встречи.

- Снимай,- согласился он. - Только надо придумать какой-нибудь сюжетик. Хочешь, я буду поднимать эту мраморную громадину?

- Предпочла бы иметь нормальный снимок с твоей обычной, чуть иронической усмешкой,- возразила Мэй,- но можно и у глыбы...

- 0'кей, буду иронически улыбаться, - приподнимая ее, обещал Стив.

Он подставил плечо под один из выступов капители, сделал вид, что напрягся, и скорчил устрашающую гримасу.

- Нет,- запротестовала Мэй, глядя в видоискатель. - Нужен самоуглубленный взгляд атланта, а не оскал гангстера. Смени маску. Нет, тоже не подойдет...

Лицо Стива стало вдруг серьезным. Он закусил губы и сильно напрягся. Мэй показалось, что он действительно хочет сдвинуть огромную глыбу.

- Не надо, Стив! - крикнула она, быстро щелкнув затвором аппарата.-Что ты придумал? Надорвешься!

Он медленно выпрямился и, тяжело вздохнув, вытер платком выступившие на лице капли пота.

- Не получилось: слишком тяжела...

- С ума сошел!

- Нет... Просто загадал что-то...

- Ну и?..

- Не получится.

- О чем ты?

- А, ерунда... Пойдем.

Мэй тревожно взглянула на него. Его лицо, еще несколько мгновений назад такое оживленное, стало вдруг мрачным, взгляд ушел куда-то внутрь.

Она осторожно взяла его под руку.

- Не думай об этом, Стив. Конечно, это ерунда - так загадывать. Она весит несколько тонн... И потом... До сих пор все было хорошо, все тебе удавалось...

- Поняла, значит.- Он обнял ее плечи и усмехнулся.

- Кажется, иногда я понимаю тебя лучше, чем ты сам,- шепнула Мэй.

Он снова усмехнулся, но ничего не сказал, и они медленно пошли по залитой солнцем красноватой гравийной дорожке. Справа и слева за бледно-зеленой листвой акаций лежали тысячелетние руины Карфагена - города, дважды пережившего свое величие и смерть... Мэй думала об этом, пока они выбирались к стоянке, где Стив оставил машину. А еще Мэй подумала, что ей, наверное, не следовало бы торопиться улетать... Ей вдруг так захотелось снова вернуться в маленький белый домик с голубыми жалюзи и голубыми решетками на окнах - домик, взнесенный над синим простором Средиземного моря в самом конце узкой извилистой улички на окраине Сиди-Бу-Санд поселка избранных, как называл его Стив.

"Это были очень хорошие дни,- с нежностью и печалью подумала она.- Кто знает, повторятся ли они когда-нибудь".

Перед спуском к площадке паркинга, сплошь заставленной автомашинами, Мэй в последний раз оглянулась. Внизу в обрамлении тусклой зелени лежал бело-пепельный лабиринт развалин, над которым поднимались в мутное небо строгие колоннады древних храмов. На красноватой площадке у самого залива виднелась мраморная капитель, которую хотел сдвинуть Стив. Отсюда она выглядела совсем крошечной.

"Зачем только я предложила сделать этот последний снимок?" - подумала Мэй, и ей вдруг захотелось заплакать.

Когда "боинг" Мэй, круто уходя в небо, исчез в пыльном мареве надвигающегося сирокко, Стив почувствовал страшную усталость и пустоту внутри и вокруг. Он присел на балюстраду террасы, откуда наблюдал за взлетом, и долго сидел неподвижно, словно прислушиваясь к тому непривычному и удивительному, что происходило в нем. Неужели Мэй так много значила для него? Когда, собственно, это случилось?.. Все дни, проведенные в Сиди-Бу-Саид, он старательно гнал от себя мысль, что Мэй должна вскоре возвратиться в Москву, а его самого ждет Цезарь. Позавчера, после последнего телефонного разговора с Цезарем, он мысленно уже переключился на дела, которыми предстояло заниматься в ближайшие недели: сначала поездка в Лондон, встреча с этим "гениальным психом" - профессором Шарком, которого где-то выкопал Цезарь, потом полет в Бразилию, потом...

Он даже не мог сейчас припомнить, что должно было последовать за полетом на их бразильский полигон, потому что ему вдруг все стало безразлично и в мыслях была только Мэй...

Все-таки не следовало отпускать ее. Уж во всяком случае в Лондон они могли бы поехать вместе... Вместе?.. Стив попытался вспомнить, возникали ли у него подобные мысли в прошлом, когда он вот так же расставался с Мэй после очередной короткой встречи в Лос-Анджелесе или где-нибудь еще, где случайно перекрещивались их пути-пути не знающих покоя газетных корреспондентов... Нет, похоже, такое с ним произошло впервые...

"Значит, действительно, старею,- мелькнула мысль,- старею, и тем больше оснований выходить из игры..." Кое-что все-таки удалось сделать за эти годы... Во всяком случае, его собственное будущее теперь обеспечено, да и дьявольская машина ОТРАГа незаметно начала сворачивать с дороги, для которой первоначально предназначалась. Ставка на Цезаря оказалась правильной... Вопрос заключается в том, удержит ли Цезарь один рули управления, если Стив решится уйти. Черт побери, ведь главные партии еще далеко не разыграны... ОТРАГ-не только деньги "империи" Фигуранкайнов. Еще живы многие, кто его создавал и кто продолжает видеть в ОТРАГе решающий шанс реванша и даже-главное орудие возмездия за поражение в той воине.

Достаточно ничтожного просчета, и Цезарь разделит судьбу своего отца, а ОТРАГ вернется на старые рельсы. Впрочем, все это вполне возможно и в том случае, если Стив останется. Тогда их просто уберут вместе с Цезарем. Мэй, конечно, права - они балансируют на лезвии ножа. Но именно это обстоятельство и сделает уход Стива похожим на бегство. Независимо от мотивов ухода. Значит...

Стив тяжело вздохнул и поднялся с балюстрады. "Значит, надо лететь в Лондон, потом в Рио, потом на их чертов полигон на севере Бразилии, а потом дальше - в очередной круг этой миленькой преисподней, придуманной людьми двадцатого века".

Нет, это даже хорошо, что он полетит один, что Мэй будет в Москве. Там другой мир. Мир, не очень понятный Стиву, но, во всяком случае, не столь жестокий, как его собственный. Зная, что Мэй в безопасности, он сможет сохранить свободу действий и... выбора. Если бы Мэй осталась с ним, "выход из игры" стал бы неизбежным. А любая неизбежность была Стиву ненавистна еще с того далекого времени, когда он работал в "Калифорния тайме".

Все снова становилось на привычные места.

"Значит,- он усмехнулся,- подтянем носки и двинемся дальше, как говорят у нас в Калифорнии".

Прежде чем покинуть террасу на крыше аэровокзала, Стив бросил взгляд вокруг. С бетона взлетной полосы уходил в мутное желтоватое небо очередной лайнер. Небоскребы центра тунисской столицы уже почти не просматривались в пыльной мгле, наплывавшей с юга из Сахары. На востоке чуть голубела кромка Тунисского залива. Там, на берегу, остались развалины Карфагена, среди которых они с Мэй провели сегодняшнее утро. И это их последнее утро, подобно неделе в Сиди-Бу-Саид, было уже в прошлом...