Александр Шалимов - Пир Валтасара

Вечером они были уже в Тегеране...

В аэропорт Касабланки Стива доставили в военном санитарном фургоне. Появление возле "Нуайо" ослепительно белой санитарной машины с эмблемой королевских ВВС Марокко стало сенсацией квартала и сразу собрало группу зевак. А когда Стива, прикрытого белой простыней, выносили из отеля на носилках, узкая уличка была уже запружена толпой любопытных. Тео с плетеной корзинкой в руке, замыкавший кортеж, слышал, как в толпе говорили о кобре, укусившей американца в саду отеля, и о молодом парне - заклинателе змей, который упустил кобру и сбежал.

В самолет Стива тоже погрузили на носилках, а неподвижность простыни, прикрывавшей его длинную фигуру, и мрачные лица сопровождавших должны были убедить тех, кто мог наблюдать за отлетом, что из Касабланки увозят труп. Перед стартом четверо солдат с базы ВВС принесли к самолету большую плетеную корзину. Там находилось два десятка бутылок шампанского, но корзина была такого размера, что в ней мог бы уместиться и человек. Суонг руководил погрузкой корзины в самолет и обставил дело так, что погрузка превратилась в маленький спектакль и привлекла внимание многих, кто находился в это время невдалеке от "боинга".

Стив поднялся с носилок после взлета, когда "боинг" уже набрал высоту. С интересом выслушав сообщения Тео и Суонга, он объявил, что мадам Лежан просто душка и что операция "Укус кобры" прошла успешно.

Когда они остались вдвоем с Цезарем в его салоне-кабинете, Стив сказал:

- Если не возражаешь, я попробую теперь нарисовать прогноз на ближайшие дни.

- Попробуй,-довольно равнодушно отозвался Цезарь.

- Сенсацией завтрашних утренних газет в Касабланке и Рабате станут сообщения о смерти богатого американца, укушенного коброй, и об исчезновении "заклинателя змей", которого начнет разыскивать полиция...

Стив сделал многозначительную паузу.

- Ну и что дальше? - поинтересовался Цезарь, не глядя на него.

- Дальше возможно следующее... Кто-нибудь из местных журналистов наверняка наблюдал наш отлет и видел, как грузили корзину с шампанским. Он подольет масла в огонь, раструбив, что "заклинателя змей" американцы захватили с собой в большой плетеной корзине. Полицейские обратятся на базу ВВС. Военные поднимут их на смех и заявят, что в корзине было шампанское, подаренное комендантом базы капитану "боинга". В полиции, разумеется, не поверят. Шум в местных газетах, будет продолжаться с неделю, пока не появится какая-нибудь новая сенсация... Как ты это находишь?..Стив замолчал и вопросительно посмотрел на Цезаря.

- Ты хочешь сказать,- лениво протянул тот,- что газетная болтовня окончательно убедит наших оппонентов, что их замысел удался.

- Хочу сказать,- жестко отчеканил Стив,- что Пэнки поверит на какое-то время, что ему удалось избавиться от меня или, если угодно, избавить тебя от меня..

-Пэнки, Пэнки,-вздохнул Цезарь,-дался он тебе... Повторяю, я не убежден, что инициатором операции "Кобра" был он.

- Тогда кто?

- Не знаю...

- Плохо, что мы не успели проверить этого типа из отеля, который справлялся о тебе, Цезарь.

- Суонг успел кое-что разузнать: он выехал из отеля утром, когда я был в банке, то есть еще до появления Хасана с его приятелем.

- А как его звали?

- Рунге - коммерсант из Роттердама.

-- Тоже немец?

- Вероятно.

- Может, кто-нибудь из твоей "империи"?

-- Не знаю... Фамилия мне неизвестна... - Кто-нибудь из агентов Пэнки?

Цезарь презрительно усмехнулся:

- Осторожнее, Стив... По-моему, у тебя начинается мания преследования.

Снова недовольные друг другом, они на том прервали разговор...

Только в Тегеране, в огромном холле отеля "Хилтон", перед тем как разойтись по номерам, Цезарь вдруг взял Стива под руку и, покусывая губы, тихо сказал:

- Извини, дружище. Вероятно, ты все-таки прав... Прямых улик мы, конечно, не имеем, но твои подозрения о причастности Пэнки небезосновательны...

-- Возникло что-нибудь новое? - поинтересовался Стив.

- Нет... Пока нет... Просто во время полета я мысленно гще раз яосстановил весь наш с ним последний разговор. Я, вероятно, недооценил кое-что из сказанного им. А была и прямая угроза... Если не уступлю...

- Угроза мне... или тебе?

- Мне, но... через тебя.

- Ты помнишь его слова?

- Да, в общем да...-Цезарь вздохнул.

- И можешь повторить их мне?

- Ну разумеется... Это было перед самым его отлетом. Он уже ступил на трап. Мы говорили о Линстере, о возможностях УЛАКОВ... Он вдруг сказал: "Линстер - бесценный капитал, в отличие от твоего Роулинга-Эспинозы, хоть он и спас тебе жизнь... Но что такое жизнь каждого из нас - твоя, моя, я уже не говорю о Роулинге - в той машине, которая создана нами. Мы все лишь винтики. Теперь машина будет продолжать раскручиваться сама, если любой из нас или даже все мы уйдем... Выбыл из дела твой отец, а что изменилось? Так же будет и дальше. А с Роулингом совсем просто. Гораздо проще, чем ты воображаешь. Поэтому не тяни, Цезарь. Это может стать очень опасным..." И, вдруг резко изменив тему, он снова вернулся к Линстеру, УЛАКам, подготовке пилотов и еще каким-то делам бразильского полигона...

- Он уже обращается к тебе на "ты",- заметил Стив после долгого молчания.

- Он всегда называет меня на "ты", когда мы остаемся вдвоем. Еще с моего детства. Когда мне исполнилось тринадцать лет, отец впервые привез меня в Нью-Йорк и привел в здание нашего нью-йоркского банка. Тогда Алоиз Пэнки уже был, как и сейчас, президентом-исполнителем.

- Забавно,- процедил Стив.

- По-моему, ты думаешь сейчас не о том,- холодно сказал Цезарь, освобождая его руку.

- А o чем мне следовало бы сейчас думать?

Цезарь взглянул ему прямо в глаза:

- Должен ли я говорить?.. Завтра мы улетим отсюда и, надеюсь, через день-два будем в Канди. Там все решим, Стив. Считай, что двух недель, о которых мы говорили перед отлетом из Бразилии, уже нет. Надо начинать новую операцию...

- "Антикобра"?

- Нет, назовем иначе. А пока думай.

- Уже думаю с огромным удовольствием, что скоро снова увижу Райю и ваш "Парадиз XXI".

- Тогда до завтра, Стив.

- До завтра! - Стив бросил взгляд на часы.- А впрочем, "завтра" уже наступило...

Ночь в тегеранском "Хилтоне" прошла спокойно. Стив встал рано и еще до завтрака обошел в сопровождении Тео ближайшие кварталы центра иранской столицы.

Солнце только что поднялось из-за гор. Косые, еще нежаркие лучи пробивались сквозь свежую листву тополей и цветущих акаций, вспыхивали радужными искрами в витринах ювелирных магазинов, переливаясь светлыми пятнами на темном, чисто отмытом асфальте. Прохладный утренний ветер шелестел листвой, нес сладковатый, приторный запах цветущих акаций, розового масла, пряностей, жареного мяса.

Прохожих в этот ранний час было мало. Лавки и магазины только открывались. Служащие в белых халатах поднимали жалюзи, протирали зеркальные витрины. На маленьких переносных жаровнях, поставленных у края широких тротуаров, уличные продавцы поджаривали мясо и небольшие желтые лепешки. Бесшумно проплывали по влажному асфальту редкие машины.