Ольга Черных - Предел совершенства

— Вместе? — спросил у меня Шон, когда мы подошли к так называемому кабинету Грина. Мы узнали его по двери с табличкой.

— Вместе! — ответил я. Мы схватились за ручку и открыли дверь.

Кабинет оказался импровизированным, потому что здесь стоит только одинокий стол с яркой лампой и три стула. На одном из них сидит сам Грин, два других предназначены для нас. Хорошее место для допроса. В комнате больше нет никакой мебели, только голые зелёные стены и одно большое зеркало за спиной директора. За нами наблюдают. Мне кажется, сюда раньше никто не заходил. Обычно Грин после своей речи заходит сюда и больше его никто не видит среди дня. И чем он занимается? Любуется собой?

— Ник, Шон, я вас ждал, — сказал Грин и жестом попросил присесть. Он ничуть не постарел с того раза, как я видел его в доме родителей… Мы сели напротив него. Стоп! Как он меня назвал? Теперь нет сомнений в том, что это он рассказал обо мне отцу. Какой же я идиот. Он сразу меня узнал, как только увидел на складе.

Мы с Шоном переглянулись в ожидании начала разговора.

— Парни, вы, наверное, догадываетесь, почему я вас позвал? — наконец спросил Эдвард Грин. Как бы я хотел стереть кулаком его кривую ухмылку с лица!

— Нет, сэр, — тоже ухмыляясь, ответил Шон, — ни малейшего понятия.

Грин перевёл взгляд на меня, я ничего не ответил. Безупречный костюм, прилизанные волосы, пустой взгляд. Я всегда помнил его таким. Только сейчас Грин чем-то напоминает мне президента Шарма, но не могу понять, чем именно. Наигранной добротой и любовью к своему народу?

— Что ж, тогда мне придётся вам напомнить, — сказал директор, — вы прибыли в Корпус из корыстных целей, вы напрасно переводите нашу сыворотку, вы ведёте себя неподобающим образом, вы устраиваете заговоры. Мне продолжить список?

— У вас есть тому доказательства? — спросил Шон. Я молчу, боюсь сорваться.

— Ваша подруга давно за вами следит и рассказывает мне о ваших детских планах, — смеясь, ответил Грин, — я даже подумываю выпустить её из Корпуса и предложить работу посерьёзней.

Как только он сказал, что нас сдали, я сразу подумал, что это Нора. Пэрис не могла, я уверен. Мелоди и рядом не стояла со списком предателей. Больше в нашей компании девушек нет, а Николь совсем недавно пришла в себя.

— Да ну? — удивился Шон. — Назовите её имя. Я вам не верю!

— Зачем же имена? Я люблю факты, — сказал Грин. — Эта девушка рассказала мне, что у вас имеются ноутскрины. За эту информацию я позволил оставить ей свой. Если вам станет легче, на задней панели её ноутскрина изображён череп с розами вместо глаз.

— Нора, — догадался Шон. Я не могу знать таких деталей, потому что никогда не видел её ноут. — Откуда нам знать, что она действительно нас сдала?

— Шон Найт, а ты не так умён, как я думал! — улыбка не сходит с запудренного лица Грина. Он напоминает мне марионетку из фильмов. — Помнишь, когда ты хотел сбежать к своей подружке, пошёл дождь? Это Нора рассказала мне, и я распорядился, чтобы из здания никого не выпускали, закрыв на весь день турникеты. Я знаю о ваших планах, поэтому и пригласил на разговор. Вы собираетесь лишить моих людей сыворотки, и я вам этого не позволю. — Я хочу сказать, что это не его люди, но Грин так увлечён своей речью, что не заметит моего замечания. — Не позволю разрушить то, что строилось годами. Не позволю разрушить спокойствие людей, которых мы избавили от преступлений навсегда. Нора достойно играла, и вы ничего не заподозрили…

— Вот сука! — выругался Шон. — Мы поверили ей и взяли с собой на задание! Она всё это время была вашим шпионом?

— Она всегда была моей дочерью. И ты, маленький ублюдок, не смеешь унижать её в моём присутствии.

Чёрт возьми, как я сразу не догадался, не увидел сходства между ними! У Норы такой же широкий нос, тонкие губы. А эту кривую улыбочку она тоже унаследовала от отца. Она редко улыбается, поэтому я не заметил, что у них одно лицо.

— Вы никогда не приводили дочь на обед к моим родителям, — вспомнил я.

— Да, она росла с матерью, — ответил Грин, и эти слова его ничуть не зацепили.

— Теперь понятно, почему у неё другая фамилия, — сказал Шон, — приятней быть Олсен, чем носить вашу. Лучше бы она осталась с матерью до конца. Возможно, тогда бы она не стала пешкой.

— Вы ещё дети, а пытаетесь сломать систему, — рассмеялся Грин, не обращая внимания на хамство. — Я хотел уберечь её от «Идеала», поэтому оставил со своей бывшей женой, Нора училась в обычном институте. По велению судьбы она познакомилась с вами, узнала о ваших намерениях и решила помогать мне, она сама выбрала свой путь. Если она пешка, то пешки и вы. Вы сами не знаете, за что боретесь. А моя дочь знает и заслуживает хорошего будущего. Идеального будущего, а вы так и останетесь на дне.

Мне это уже настачертело! С чего это вдруг он разоткровенничался?! Зачем рассказывает об этом?

— Это так благородно с вашей стороны! — сказал Шон, что вывело Грина из себя. Его без того большие ноздри стали раздуваться. — Вы подумываете повысить дочь.

— Мне надоели ваши рассуждения, — сказал Грин, стукнув кулаком по столу, но меня больше насторожило то, что звука от удара не последовало, — перейдём ближе к делу. Любой другой мэр на моём месте стёр бы вам память с самого рождения до сегодняшнего дня! Вы бы навсегда остались здесь. Я даю вам шанс только потому, что знаю твоих родителей, Миллер. Вы можете вернуться в свои города и держать язык за зубами. Думаю, вы примете верное решение и оставите свои глупые затеи при себе. Никогда и никому не удастся свергнуть «Идеал».

Надменный тон Грина заставил меня заговорить. Он считает нас жалкими пешками в грандиозной игре. Тогда поиграем.

— Если мы примем ваше предложение, какова гарантия, что вы всё равно не сотрёте нам память?

— Что ж, вам придётся довериться мне, — Грин уверенно держится и не прекращает улыбаться, — у вас нет другого выбора. Миллер, не забывай, что твоя подружка чудом спаслась. Я даже закрою глаза на то, что твой братец влез в Базу Данных. А ты, Найт, помни, что твою выскочку я отпустил раньше времени по просьбе своей дочери. Я иду вам на уступки, если вы не видите.

— Никогда. Не говори так. О моей девушке. Ублюдок! — медленно, делая акцент на каждом слове, произнёс Шон и сорвался с места. Я не успел опомниться, как его пальцы нашли морщинистую шею Грина.

Всё произошло так быстро, что Шон не заметил одну вещь. Его руки сомкнулись в замок вместо того, чтобы причинить вред обидчику. Раздался громкий смех, кажется, даже голые стены задрожали. Я только сейчас посмотрел в большое зеркало и увидел, что Грин в нём почти не отражается. Видно только приглушённое очертание, хотя перед нами он выглядит нормальным человеком.