Роман Шебалин - Разговор

Маша. (улыбаясь, задумчиво) А может, Вы мазохист? Павел. Маш, холодильник надо размораживать, или наш,

из дома привезти, с нашим возни столько... (Хадину) Давайте фонарик дам.

Маша. (вскакивает) Я принесу.

Павел. Ты не найдешь, я уже упаковал. Я сейчас. (уходит)

Хадин. Вы тут еще второй месяц, а я часто езжу. Вообще-то я не люблю дачу. Что тут делать? Перетащил в начале этого лета сюда "пентиум", потом трясся по ночам - вдруг грабанут? Отвез обратно. А нот-бук завести все как-то не успеваю... Надо поехать, купить. Вам это не интересно?

Маша. Не знаю. (сдерживает улыбку)

Хадин. Не интересно... А вообще со мной, наверно, очень сложно вот так разговаривать. Сейчас, мне только ведь фонарик был нужен, то есть спички. Я сейчас уйду. Я уже наверно Вам надоел. Все говорю что-то... Это ведь так глупо.

Маша. (вдруг, с жаром) Но, друг мой, зачем же... Что Вам от нас все надо? Ну зачем Вы... (осекается) Извините.

Хадин. Вы видели мою яблоню? Нет? Очень высокая... С нее и водокачку видно, и пруд.

Павел. (выходит с фонариком) А как с яблоками?

Хадин. Да все как-то... (разводит руками) Я, должно быть, не умею удобрять, окучивать. Сходим посмотрим?

Павел. (задумчиво, с легкой иронией) Яблоня, не приносящая плода...

Маша. (Павлу) Да хватит тебе.

Павел. (прыскает) Да. Я хотел...

Хадин. Конечно, а ведь и в самом деле, темно уже. Может, ей привить что?

Маша. Привейте ей Вашу безмерную любовь.

Хадин. (в сторону) Они наверно много беседуют вместе о чем-то высоком... (Маше) Может, лучше я вашу привью?

Маша. (отворачивается, берет Павла за руку) Поздно уже. Извините.

Хадин. Ох, ну да, ну конечно. Спокойной ночи. Как хорошо, что у меня такие чуткие соседи. Тонкие, нежные...

Павел. (Маше) Он что - пьян?

Маша. Да нет вроде.

Хадин. ...Добрые такие, славные, толстые... Я вам очень завидую. А с моей Машенькой вы не были знакомы? Прошлым летом, прошлым летом... (кричит) Она умерла только прошлым летом! Вы никогда не видели ее?

Павел. Но поймите...

Хадин. У нее больное сердце, очень больное сердце, это не у всех бывает, а у нее вот... у нее вот так. Это у нас так всегда бывает. Чуть что - сразу вот так и бывает. Деньги вот в "Гермеса" вложили, а он лопнул. Мне почему-то всегда не везет. Ничего, правда, да? что я так вам все это рассказываю... Кстати, Павел, на Вас же висит некролог Сергею Анатольевичу, он должен был пойти в пятый номер, хотя, наверно, черт с ним, Вам тут наверно тоже не очень пишется? А вот я, ничего, вроде накрапал что-то. Я Вам, кстати, перевод "Гляциальной теории" обещал, вот еще дня два - и готово... А то с того, журнального, меня своротило. Я, должно быть, пойду, извините, что так...

Павел. Ноу проблем.

Хадин. Да. Я пойду?

Маша. (вслед ему) А Вы интересный... (Хадин уходит) собеседник. (Павлу) Как-то все это... не рулезно. Чего это он вдруг?

Павел. Есть теперь тема для разговоров?

Маша. Что?

Павел. Я говорю: можно теперь... а, (машет рукой) пошли спать, поздно.

Маша. Как он сказал? Глянцевая? Я такой еще не слышала. (пауза) Сходим завтра в лес?

Павел. Зачем?

Маша. Сморчки соберем. Они вкусные?

Павел. Не пробовал. Видишь, Олег Евгенич Горбигера уже перевел... Объясняй теперь нашим обывателям, на кой ляд им псевдонаучные статьи по астрономии в одном флаконе с рекламой прокладок!..

Маша. Ты обещал дать почитать.

Павел. Как хорошо уметь читать, не надо к маме приставать... Зачем тебе?

Маша. Интересно. Или... так, ничего интересного?

Павел. Да ну его. Маньяк, придурок, вот уж кто лапшу умел вешать...

Маша. Зачем тогда?

Павел. Гиммлера в дракона превращали? Воспоминания Одина о застенках КГБ писали? И то, что Берия - сын тролля и язычницы из храма в Гарни, что стоит над обрывом...

Маша. И Сталин был грибом!

Павел. (укоризненно) Ленин. Только это Сергея Анатольича был прикол, вот ведь как некстати помер, пиши теперь про идиота...

Маша. Ах, извини, конечно. Тебя теперь одни маньяки и идиоты интересуют... Надо все-таки Юлику отписать. А пошли в лес сейчас?

Павел. О, Тиш... Пытки, виселицы, маньяки.... В лес, значит? Нет уж, они сами, сами... Вон идут, с праздником всех нас.

Входит Хадин.

Хадин. Я вдруг подумал... (пауза) Я просто так зашел. Я тут наговорил какую-то чушь. Вижу, вы еще сидите - зашел еще.

Маша. А.

Хадин. Вы не знаете, тут, слухи ходили, вчера каких-то воров задержали, там, где сотые участки.

Павел. Нет. Маш, ты ничего не слышала? (Маша улыбается) Мы ничего такого не слышали.

Хадин. Жаль, говорят, забавно было. Не слышали, да? Еще собак спустили...

Маша. Бедняги.

Павел. Кто?

Хадин. Не скажите, а потом - как иногда приятно бывает кого ограбить... или убить.

Маша. Глупости...

Хадин. Да почему ж глупости! В каждом человеке, во мне, в Вас есть нечто такое... разрушает, ну, господи, как ее?

Павел. Навья косточка?

Хадин. Ну да, да! Что-то природное, изначальное! (Маше) Почему Вы меня назвали тогда мазохистом?

Маша. Я?

Хадин. Почему?

Павел. И правда, Маш, я думаю...

Хадин. Но все очень просто! С чем рождается человек? Какое чувство он испытывает перво-наперво? Чувство боли. Страшной, дикой боли. Это чувство первое, а мы знаем, что первое чувство самое сильное, самое яркое. И человек, потом уже, всю свою жизнь, стремится к этой боли, первой, изначальной. Это же так естественно. Происходит разрыв ткани, кровь... И тут еще одно чувство - чувство причинения боли другому человеку, своей матери. Видите ли, человек уже является в мир и мазохистом, и садистом. Потом, пока живет, он только пытается вернуть те первые, тогда не осмысленные, чувства, вернуть их, проверить... Еще и еще. (переводит дыхание) Вы не согласны?

Маша. Не знаю... А какая разница?

Павел. (Маше) Подожди. (Хадину) Но здесь явно какая-то ошибка. Что-то, то есть, да, все логично, но как-то и неправильно тоже. (смотрит на Машу) Да? Должна быть ошибка.

Хадин. Как? Ошибка во всем, ну да, конечно... (тихо) А зачем Вы сказали про ошибку? Почему вдруг?

Павел. Ну... Сами говорите, что все так просто. Вернее, слишком у Вас просто... (вдруг) И не надо забивать нам голову этим бредом! Что Вы тут?

Хадин. У меня был митек... друг, давно еще... А потом его убили, дурак один, по пьяни. Так вот.

Маша. Убили?

Хадин. Кирпичом. (разводит руками) Как это обычно бывает, знаете, да? Не знаете? Иногда надо... А Вас ведь можно убить? Вы серые, никакие... Вас почти нет! (резко оглядывается) Да что же это такое... Я заболтался. Вы завтра едете? Может, вас подвезти?

Маша. Нет-нет. Не надо.

Хадин. Вы счастливы? (пауза) Вы меня не стесните, а варенье я потом заберу.

Маша. Нет, мы...

Павел. Мы еще тут пару дней просидим, у меня вот статья не закончена, сами сказали... (уводит Машу в дом, из-за раскрытой двери) на свежем воздухе не всегда получается работать... (Маше) Ради бога, иди в комнату. (Хадину) Привет папе передайте, скажите обязательно: к четвергу моя часть Горбигера будет готова, но переводы - не позже чем к пятнице, не забудете?