Роман Шебалин - Разговор

Хадин. (пожимает плечами) Ну ладно, не знаю, впрочем, когда увижу его, хотя нет, думаю, до четверга или следующей субботы - точно, это если я сам... А вообще, так, статья интересная получается?

Павел. Потрясающая. Спокойной ночи.

Хадин. Ясненько-понятненько, до завтра. Загляну еще до отъезда... Завтра, кажется, погоду обещали...

Павел. Спокойной ночи. (закрывает за собой дверь) Хадин. Кстати! я ведь... (после минутного молчания)

Ушли. Спокойной ночи, мистер Бин! Ушли, а плед забыли. И их сегодня достал. Сейчас обязательно вернутся. (поднимает плед, разглядывает) Какой хороший плед. Наверное английский... Или шотландский. Где-то у меня была книга о расцветке шотландских кланов, может, это им интересно? (накрывает пледом голову) Теплый, колючий, чем-то таким пахнет. У каждой вещи есть свой запах. Вещи пахнут людьми. Шампунь "Про-ви" пахнет фиалками или сиренью... Это хороший шампунь. (трет пледом лицо) Эдак засну тут. Что-то не возвращаются, может, забыли? (вешает плед на перила крыльца) Постучать, сказать, вот, плед забыли. Как я им надоел! А, может, на стук выйдет Маша? (идет к калитке, оборачивается, в окне зажигается свет, мелькают тени) Там у них, наверно, спальня, они раздеваются и ложатся спать. Им меня оттуда не видно. (делает два шага к окну) Да, да... Вот ведь извращенец, Фрейд недорезанный... Пейджер в суп уронил, все равно невкусный... И Машенька не умела готовить. Сидел и думал как дурак. И зачем все это им рассказывал? Что это меня... прорвало так? Надо уехать завтра. Или прямо сейчас. Значит так, в городе я буду... (задирает рукав, пытается посмотреть на часы, в окне гаснет свет) А черт! Небось, стоят у окна и смотрят на меня. (разводит руками и приседает) Ку! Дебил с возрастом Христа и Ильи Муромца. Кю... Как это все смешно... и скучно. Почему они любит друг друга? Нет, ну почему все обязательно должны любить друг друга? (отступает к калитке, открывает ее) Надо, Машенька, что-то делать. (быстро уходит)

Две-три минуты тихо.

Внезапно в доме грохот, смех. Включается и тут же выключается телевизор.

Павел. (раскрывает окно) Ты куда меня тащишь? Вот он, твой плед! (в комнате под потолком раскачивается лампа, где-то начинает опять выть собака) Какой ночью запах! (оборачивается, Маше) Я сейчас принесу. (выпрыгивает из окна, берет с перил плед)

Маша. (выходит на крыльцо) Сосед ушел?

Павел. Если под забором не караулит, то - да. Тебе не холодно?

Маша. (прыскает) Пока нет.

Павел. И так (подходит к Маше, обнимает) не холодно?

Маша. Вот так гораздо холодней.

Павел. Колоссально.

Целуются.

Лай собак.

Павел. Теперь только снега не хватает. С дождем. Маша. А помнишь тот дождь? Лето, качели, детская

площадка...

Павел. Еще бы! Это тепеpь как в сказке. Что-то здесь, рядом, но и далеко-далеко... Ты замерзнешь.

Маша. Как ты тогда не заболел? Мне ведь было не холодно, зачем же ты...

Павел. (отходит на два шага, наклоняет голову, прищуривается) М-м?

Маша. Мяу.

Павел. Мяу... Машенька... Я никогда не думал, что можно так любить и страдать... Кара миа...

Где-то слева слышится сдавленный крик, затем треск.

Маша. (испуганно) Это у Хадина!

Павел. Я... Пойду, что ли, гляну. (уходит в дом, возвращается в куртке, в руке пистолет) Собаки выли.

Маша. Говорят, на собак газ не очень-то. Я с тобой.

Павел. Ну ты накинь что-нибудь, я подожду.

Маша. А тебе что еще вынести?

Павел. Например, гаубицу... Слушай, шут с ним, погоди, я сейчас. Э, дьявол, фонарик ему отдал... (пробирается к забору Хадина, заглядывает за забор) Ни хрена не видно. (перелезает за забор)

Маша. Паш! (выбегает из дома в пальто) Ты где? (идет к калитке, выходит на дорогу)

Участок Хадина. Яблоня. Под яблоней лежит Хадин, сверху - тяжелая ветвь.

Павел. Что за бред. (пытается оттащить ветвь, от нее тянется к Хадину короткая веревка) Что это?

Маша. (подбегает, хватает Павла за руку) Что, что тут?!

Павел. (роняет ветвь, растерянно) Он... кажется... Его, кажется... больше нет.

Маша. Что?

Павел. (пытается увести Машу) Пойдем, завтра... "скорую"... сейчас ночь ведь... Утром, завтра.

Маша. А он... да?

Павел. Да. Да. Давай завтра... (уводит Машу)

Идут по дороге к своей калинке. Заходят.

На участке.

Маша. Я не понимаю.

Павел. Ну... мало ли, что там у него... Мало ли. Маша. (садится на крыльцо) Будто мир наизнанку...

почему? (закутывается в плед, за забором проезжает машина) Опять едут. Едут и едут, уже полночь, да? Я так устала. Мы завтра тоже уедем, да?

Павел. Странно. Зачем он это сделал?

Маша. Паш, скажи, а тебе, нет? не скучно?

Павел. Ну а если бы я... вот так - со скуки тоже?.. Маша. (улыбается) Не надо, поздно уже. (встает,

спускается с крыльца, смотрит на небо) И звезд много сегодня, сентябрь, а небо ясное-ясное...

Павел. И что, тебе бы было не жалко меня?

Маша. Перестань.

Павел. Постой, скажи, неужели - правда? (пытается ее обнять)

Маша. (не сопротивляясь) Пусти.

Павел. Конечно. Да. (отпускает ее, вынимает из кармана пистолет и приставляет к виску) Убью себя здесь!

Маша. (укоризненно) Будет Вам дурачится, Павел Петрович...

Павел. Будет! Павел Петрович будет дурачится! (отбегает на несколько шагов, бросает пистолет) Я люблю тебя! (подходит) Так тебе слышно?

Маша. Не надо. (улыбается)

Павел. А так? (отбегает чуть дальше) Я тебя люблю!

Маша. (кричит) Да, слышно!

Павел. Постой-ка. (бежит в дом, возвращается с мегафоном) А так? (в мегафон) Я тебя люблю! Люблю тебя!

Маша. Да, да! (падает на колени в траву, плачет)

декабpь 1996

Разговор Девятый.

"О боге, цыганах и вертолете"

- Дядь, а, дядь, ты живой?

Президент с трудом открыл глаза.

- Че ты, дядь?.. - над нам стоял кучерявый мальчик в ковбойке и рейтузах.

- Ты?.. это что это я... - с трудом выговорил президент.

- Груши вот собирал, а ты тут... - мальчик был явно испуган.

- Подонки, как они меня... - президент попытался подняться.

- Ой, у тебя крови много!

- Да, конечно... будешь тут... это где я?

- Там, - мальчик махнул рукой, - горы, а там, - и мальчик снова махнул рукой, - наверху, дорога, а тут поляна, лес...

- Подожди, подожди... какая дорога? какой лес? ты кто такой?

- Да говорю же - груши собирал!

- Ты дурак?

- Не-эт! - мальчик развеселился, - меня просто мамка послала за грушами, Антон любит груши, а тут у склона груши растут вкусные, а я уже обожрался, а ты любишь груши?

- Идиот, - простонал президент, - Как же я...

- Ты, наверно, упал с горы, да?

- С горы?

- Ну вот, вишь, - мальчик опять махнул рукой, - гора. Президент с трудом огляделся. В самом деле - он

лежал, подмяв собой какой-то кустарник, у подножия горы.

- А я вижу на груше, - продолжал между тем мальчик, с любопытством разглядывая сверху президента, - что-то такое лежит, а тут ты, вот здорово!

- Ну конечно, - пробормотал президент, глядя на счастливое лицо мальчика, - радость-то какая, цирк да и только