Василий Ансимов - Кинхаунт

Крез не ответил, вместо этого он достал уизон, бесцеремонно вошел и сел на кресло, в котором вчера я увидел Зонну.

Я невольно оглянулся на нее. Она спала - или притворялась - белая прядь почти закрывала ей лицо, был виден лишь крохотный вздернутый носик.

Крез не спрашивал меня о ней, показывая этим, что его вовсе не задевают мои успехи на поле любовной войны полов. Он смотрел на меня устало и брезгливо, развалившись в кресле, положив нога на ногу и пуская клубы дыма.

- Сколько можно валяться, - процедил он, вкладывая в каждое слово максимум мрачного презрения. - В джунглях творится ТАКОЕ...

Я снисходительно улыбнулся.

- Ты просто завидуешь мне, Крез... Зависть - плохое чувство...

Он фыркнул.

- Зависть? У тебя есть что-то, чему я должен завидовать?

Я чуть не обиделся, но вовремя понял, что Крез изо всех сил пытается показать, что не ревнует дарам, которыми осыпала меня судьба.

- Крез... - не в силах найти другого аргумента, я повернулся к Зонне и осторожно убрал прядь с ее лица.

Она смешно поморщила носик во сне, и я расплылся от умиления.

- И что? Прикольный плакат, да.

Крез иногда впадает в удивительное косноязычие.

- Ты хотел сказать, что она похожа на девушку с плаката? - поправил его я.

Он посмотрел на меня с кривой ухмылкой жесточайшего презрения.

- Я хотел сказать, что это прикольный плакат.

Что он хочет сказать такой грубой метафорой?

Я пожал плечами и отвернулся. Крез мне надоел.

- Иди к своим винтовкам, не мешай спать.

- Я же тебе сказал! - яростно прорыдал Крез. - Ее сперли! Мою винтовку!

Винтовка.

Приспособление для убийства себе подобных, пачкающее руки ружейным маслом. Какая гадость.

- И кинжал. Хотя, может, я потерял его, когда убегал... когда догонял... вора... Пошли купаться, - совсем уже убитым голосом попросил Крез.

Мне стало неловко.

- Там сейчас рассвет... - безнадежно продолжал он. - Так красиво... Я в таком шоке от себя... потерял оружие, как щенок...

Его лицо исказила гримаса стыда и боли, и он закрыл его рукой. Я хотел было предложить ему глотнуть из зеленой бутылки, но вовремя остановился, вспомнив про его неадекватную реакцию вчера.

- Почитай газеты! - рявнул он и шлепнул чем-то об тумбочку. - Тут про тебя написано, между прочим!

Услышав слово "газеты", я содрогнулся всем телом, как кот, выскочивший из воды.

- Ну хоть встань, выйди на улицу, вдохни свежего ветра! - провыл Крез, не выдержав. - Мне же плохо, как ты не понимаешь?!

Подумав, что Зонна не обидится, если я немного прогуляюсь и вправду, я попытался последовать просьбе друга.

Не тут то было - тело было деревянным и тяжелым, как колода. Эх, Зонна, Зонна, как ты меня укатала за прошедшую ночь... Болели все связки и сухожилия, словно я за день прошел годичный курс молодого акробата.

- Извини, Крез, - я неловко улыбнулся. - Я очень устал.

Пользуясь тем, что Зонна спала, я беззвучно покивал ему на нее.

Он посмотрел на меня с гримасой непонимающего презрения. Потом на нее.

Потом скривился еще сильнее и вопросительнее.

Я виновато пожал плечами.

Он поднял брови вверх и покачал головой, словно поражаясь аморальности моего поведения.

Лицемер! Ханжа!

Я отвернулся в усталой ярости.

Судя по звукам, Крез затушил уизон об тумбочку, смачно плюнул и вышел.

Я потерял счет дням. Я спал днем и просыпался вечером, засыпал утром и просыпался днем, все так смешалось...

Зонна, Зонна, ты свела меня с ума... я променял весь мир на твои объятия... и не жалею... ведь я остался в выигрыше, да каком!

Я рассмеялся и поцеловал ее щечку. Странно, ее кожа вдруг показалась мне суховатой и шершавой.

Зонна мило поморщилась во сне. Я снова рассмеялся и поцеловал ее еще раз, она улыбнулась, открыла глаза и сказала своим волшебным хрипловатым голосом:

- Иди ко мне, милый...

Такой девушке не нужно повторять дважды, чтобы я исполнил любую ее прихоть. Я осторожно начал снимать с нее одеяло, скрывающее мои любимые сокровища... что за черт, мне казалось, она не такая худая... или мои ласки так утомили ее?

Прогнав из сердца предательскую дрожь, я коснулся губами ее плеча и снова почувствовал какое-то разочарование и боль. Неужели так проходит любовь?..

- Что с тобой, милый? - тревожно спросила она, заметив мои колебания.

Наверное, я просто устал. И она. Нам нужно отдохнуть... Господи, я же ничего не ел эти три... или сколько? ... дней...

Я ощутил приступ зверского голода.

- Милая, пора бы нам уже покушать!

Она улыбнулась, но в ее улыбке было грустное ожидание расставания.

Нет! Нет, ни за что!

- Звездочка моя, - я изо всех сил старался быть добрым и мужественным. - Мы с тобой все это время ничего не ели! Пойдем закажем чего-нибудь? Почек верченых, а?...

Я обнял ее худенькие плечи и ласково поцеловал, прогоняя сомнения.

Внезапно ее губы стали сухими. А глаза серыми.

Я испуганно отстранился. С ней что-то происходило. Она буквально таяла на глазах...

- Что такое? - воскликнул я. - Тебе плохо?

Ее лицо скривилось в гримасе боли. Не помня себя от отчаяния, я обхватил ее... и вдруг понял, что держу в руках подушку.

О да. Вот это памороки. Черт, да это же подушка.

Неловко улыбнувшись, я отшвырнул ее и оглянулся в поисках Зонны. Кажется, она только что встала и пошла одеваться, чтобы пойти со мной в ресторан.

- Представляешь, что мне примерещилось... - я умолк, потому что Зонны нигде не было.

Беззвучная ударная волна вышибла мне мозг и расплескала по стенкам комнаты. Я вновь оглянулся на постель.

Зонна лежала на ней, скорченная и несчастная, как умирающий больной ребенок.

- Зонна!!!!! - закричал я и схватил ее, захлебываясь в рыданиях.

Не помня себя, я обнимал исчезающую на глазах Зонну и рыдал, поливая ее слезами.

...

- Дэл?

Сознание медленно возвращалось ко мне.

Скрипнул пол. Я почувствовал запах Креза, точнее, запах Креза и кира, и повернул к нему свое лицо, опухшее от слез.

Он разглядывал меня с жизнерадостным любопытством. Его глаза снова весело сверкали. Похоже, на Кинхаунт снова завезли кир. И в достаточном количестве.

- Что такое? - спросил он. - Кто тебя обидел? Зачем ты целуешь подушку?

Я снова посмотрел на то, что держал в руках -- да, это была моя подушка, обильно политая слезами.

- Понимаешь, моя девушка, Зонна... - начал я, пытаясь собраться с мыслями, и тут мои глаза упали на плакат на стене.

С него на меня смотрела Зонна -- живая, полная сил, смеющаяся, жизнерадостная.

Она шла по пляжу, и ветер играл ее прекрасными волосами.

Внизу плаката маленькими буквами было написано - "Эйва Уэст, девушка Кинхаунта 3042 года".

А на улице уже несколько месяцев как 3056-й.

Новая беззвучная взрывная волна ударила мне в голову, однако, поскольку мозг был уже расплескан по комнате, она лишь отразилась тысячеголосым эхом от стенок пустого черепа.