Андрей Имранов - Антитезис

— Что?

— Знаешь, у фей есть набор ярлыков. Шаблонов. Или, как говорят психологи, психотипов. Их немного, всего-то пять-шесть, этих ярлыков. И все, абсолютно все клиенты — в эти шаблоны попадают. Это поначалу кажется, что все клиенты разные. А потом — становится скучно. Пять минут поговоришь и знаешь, какую он позу предпочитает, чего мечтает попробовать, но сам не признается, на что никогда не пойдет. И даже больше — что он скажет, что сделает… скучно. А здесь… я все пыталась понять, что же связывает тех людей, которых мне Верка поручает. И поняла — их ничто не связывает. И в этом они похожи.

Лукшин ошарашено помотал головой.

— Не понимаешь? Ни один из них не влезает ни в какой шаблон. И ты — тоже. И в этом — твоя ценность для фирмы и в этом же — опасность для тебя самого. Быть обычным — безопаснее.

Дима хлопнул глазами и несмело улыбнулся.

— По правде говоря, мне кажется, что я…

— Это тебе только кажется, — Юля прищурилась и наклонила голову, — все, дуй к своему Вирджилу, если не хочешь опоздать. Да и мне тоже пора. Пока.

Она развернулась, и быстрым шагом пошла к оставленной за углом машине. Дима стоял и смотрел ей вслед все время, пока она шла по улице, но Юля так и не обернулась.

— Когда я говорю «без четверти восемь», это означает ровно семь сорок пять!

Вирджил был раздражен и весьма недоволен. Он размашистыми шагами шел по университетскому коридору и Дима едва поспевал за ним, временами переходя на бег.

— Разве я прошу чего-то трудновыполнимого? Тысячу раз нет! И можешь не рассказывать мне о совершенно непреодолимых причинах своего опоздания, на самом деле причина всего одна — ты недостаточно себя замотивировал.

Дима, кстати, и не собирался оправдываться — он тупо шел следом за Вирджилом и повторял мысленно одну и ту же фразу: «Зато у тебя член маленький». Самое смешное, что: помогало.

— Что ж, если тебе не хватает самодисциплины, я тебе помогу — Вирджил свернул на лестницу, — отныне, первое же твое опоздание — неважно на сколько: на секунду или на час — становится последним. В нашей фирме последним, я достаточно ясно выразился?

Вирджил вышел в коридор второго этажа, остановился у первой же двери и обернулся к Диме.

— Да, — кивнул Лукшин, — достаточно ясно, — «Зато у тебя член маленький».

Вирджил смерил его недоверчивым взглядом, отвернулся и буркнул:

— Посмотрим.

Сморщившись, яростно поковырялся мизинцем в ухе, потом вытер палец об штаны и потянул на себя дверь.

— Заходи, — втолкнул Диму в аудиторию и, зайдя следом, аккуратно прикрыл за собой дверь.

— Доброе утро, Геннадий.

— Здравствуйте, — с легким недовольством в голосе согласился стоящий на кафедре высокий рыжеволосый мужчина в цветастом свитере. Дима неразборчиво пробормотал что-то похожее на приветствие и украдкой осмотрелся. Обычная аудитория — ничего особенного. Сидело в ней человек тридцать и одного взгляда искоса хватило Диме, чтобы определить в них студентов. Не первокуры, конечно, курс так четвертый-пятый, но именно студенты, а значит, мысль о каком-то спецсеминаре можно было оставить. Обычная лекция.

— Вот, — сказал Вирджил, слегка подталкивая Диму в спину, — вам новый студент, зовут Дмитрием. Дима Лукшин. Дима, это Геннадий Сомов, психолог.

Геннадий кивнул и сказал, обращаясь к Вирджилу:

— До свидания.

Вирджил фыркнул.

— Всего наилучшего, — сказал он, подмигнул оторопевшему Лукшину и выскользнул за дверь. Лектор перевел тяжелый взгляд с захлопнувшейся двери на «нового студента».

— Э-м-м, — сказал Дима.

Геннадий в задумчивости покивал головой, потом вкрадчиво поинтересовался:

— Уважаемый Дима, у вас часы есть? Или телефон?

— Есть… — Лукшин удивился, но виду не подал, достав и продемонстрировав сотовый. Среди студентов послышались негромкие смешки, мгновенно, впрочем, стихшие — стоило рыжему Геннадию бросить короткий взгляд в аудиторию.

— Так выкиньте его к черту или научитесь им пользоваться!

Лукшин смутился.

— Я…

— Меня не интересуют никакие ваши мысли на этот счет. Если студент опаздывает на мою лекцию, я ставлю ему неявку…

— Ну так поставьте мне неявку, — Лукшин пожал плечами и шагнул к столам.

— Ты что, ох…л?! — совершенно неожиданно вдруг заорал Геннадий. Дима остолбенел и растерянно обернулся, чтобы увидеть багровую от ярости физиономию лектора, — ты препираться со мной будешь! Тоже мне, хрен с горы выискался! Думаешь, я перед тобой на цыпочках бегать должен? Может, тебе еще и тестикулы пощекотать?

У Димы зашумело в ушах.

— Какое в-вы имеете право… — довольно беспомощным голосом начал он, но Геннадий не дал ему договорить:

— А не нравится — пошел во-он отсюдова! — проорал он, брызгая слюной.

Дима аж попятился. Потом молча повернулся к двери.

— Садитесь на свое место, — вдруг совершенно спокойным голосом сказал Геннадий и на Диму этот спокойный голос подействовал, пожалуй, еще более оглушающе, чем первый вопль. Он даже сказать ничего не пытался — только ртом хлопал, как рыба на берегу.

— Что я сейчас только что сделал? — спросил Геннадий тем же спокойным и даже немного доброжелательным голосом. Дима обрел дар речи:

— Наорали на меня! — возмущенно выпалил он, внезапно дрогнувшим голосом.

— Спасибо, кэп, — кивнул Геннадий (из аудитории послышались смешки), — меня больше интересовало, не что я сделал, а почему? Твое мнение.

— Потому что вам так захотелось, — мрачно сказал приходящий в себя Лукшин, — потому что вы — хам и вам нравится орать на людей.

— Фи, — Геннадий скривился, — садитесь, — махнул рукой в сторону.

— Вопрос аудитории. Тот же самый… Стехун, слушаю вас.

— Вы подтверждали свою альфа, — в середине аудитории вскочил щуплый паренек.

— Пусть так, — Геннадий благосклонно кивнул, — и почему же я подтверждал свой статус?

— Потому что, по законам собачьей стаи, вы были обязаны это сделать.

— И что же, я должен подтверждать свой статус всякий раз, как подвернется повод?

— Да.

Лектор поморщился.

— Не совсем так, ну да ладно. Садитесь. Михайлов, почему я обязан это делать? Может, я не хочу?

Со второго поднялся грузный студент в круглых очках а-ля «Гарри Поттер». Дима, про которого все как будто забыли, помявшись немного у двери, все же не стал выходить, а отошел в сторону и тихонько примостился на первом ряду с самого краю.

— В таком случае, вы рискуете утратить лидерскую позицию, потому что кто-то из претендентов может воспользоваться ситуацией и попытаться утвердить свое превосходство.

— Не совсем понял. Вот, допустим, я не стал проявлять недовольство, — Геннадий кивнул Лукшину, — и вообще никак не прокомментировал ситуацию. Каким образом вы воспользуетесь моей промашкой?