Пол Андерсон - Время огня

— Наши дети не смогут это сделать. Но они там будут. Мы начнем путь человека к бесконечности.

Я смотрел мимо него. В окне созвездия не были видны из-за отражения пламени.

— Понятно, — медленно ответил я. — Грандиозное зрелище.

— Необходимое, — сказал Хейвиг. — А без нас — и в конечном счете и без нашего врага — этого никогда не было бы. Маури могли бы найти ресурсы для исследования космоса в расцвете своего могущества. Но они этого не сделали. Их запрет на производство атомной энергии был хорош вначале, он был необходим для спасения планеты. Но потом, подобно другим хорошим идеям, он превратился в фетиш… И несомненно, культура, следующая таким фетишам, никогда не вышла бы в космос.

— А мы вышли, — воскликнула Леонсия. — Хозяева звезд — это и есть наши люди.

— И они принесли жизнь Земле, — добавил Хейвиг. — Цивилизация, которая просто сидит и смотрит внутрь себя — как скоро такая цивилизация станет застойной, кастовой, бедной и злой? Невозможно ничего придумать, если не начать думать. И толчок должен прийти извне. Вселенная бесконечно больше любого разума.

— Я вижу, что общество будущего приветствует пришельцев со звезд, — сказал я, пытаясь замаскировать свое благоговение и страх.

— Да, о да. И больше ради их идей, чем из-за материальных благ. Идеи, искусство, опыт, вдохновение, рожденные на тысячах миров тысячами самых разных существ… и Земля щедро отвечает им. Хорошо иметь своих мистиков и философов. Они думают и чувствуют, отыскивают значение, задают беспокойные вопросы… — Голос Хейвига поднялся. — Не знаю, куда приведет наш союз с ними. Может, к более высокому состоянию души? Но я верю, что конец будет хорошим, и ради этой цели рождены мы, путешественники во времени.

Леонсия вернула нас к действительности.

— Главным образом, — рассмеялась она, — мы надеемся как следует позабавиться. Слезай со своей пророческой метлы, Джек, и обрати внимание на выпивку.

— Значит, вы собираетесь быть среди первых исследователей? — без необходимости спросил я.

— Мы заслужили это право, — ответила Леонсия.

— Гм… прошу прощения, но если ваши дети не могут наследовать ваш дар…

Она погрустнела.

— Может, мы найдем Новую Землю, где и вырастим их. Мы ведь еще не старые. — Она взглянула на резкий профиль своего мужчины. — Или будем бродить по вселенной, пока не умрем. И с нас этого хватит.

Наступило молчание. Громко стучали часы на каминной доске, и ветер снаружи шумел, как река.

Прозвенел дверной звонок. Я открыл дверь. На пороге стояли три маленькие фигурки: клоун, медведь и астронавт. Они протянули свои бумажные мешки.

— Кошелек или жизнь! — запели они. — Кошелек или жизнь!

Пошел год с тех пор, как Джек Хейвиг и Леонсия из войска Вахорна попрощались со мной. Я часто думаю о них. В основном, конечно, дни мои заполняет повседневность. Но часто находится час, чтобы вспомнить о них.

В этот момент они где-то на нашей планете, участвуют в торжественной и отчаянной саге, которую я уже знаю. Но мы больше не встретимся. Конец их жизней уходит далеко за пределы моей.

Что ж, такова жизнь человека. И жизнь Земли в космосе.

Хотел бы я… Я бы хотел многого. Чтобы они провели часть своей жизни в этом лете, которое для них прошлое. Мы могли бы отправиться под парусами. Однако они, конечно, захотели увидеться с Элеонор, матерью Хейвига, в один из немногих промежутков, убедиться, что она в безопасности, и рассказать ей… что именно? Она мне никогда не говорила.

Хотел бы я задать вопрос, который все последнее время меня преследует.

Как возникла раса путешественников во времени?

Мы втроем решили, что знаем ответ на вопрос «почему». Но мы не задавались вопросом, кто — или что — почувствовал необходимость в их создании и ответил на эту необходимость.

Бессмысленная случайная мутация? Тогда странно, что люди, подобные Хейвигу, больше не рождались во времена Убежища — и во времена дома Полярис. По-видимому, они со своим знанием будущего были не нужны. Ведь цель заключалась в том, чтобы освободить человека для вечных исканий и открытий. Но кто решил это? Кто формирует реальность?

Я читал последние работы в области экспериментальной генетики. Очевидно, можно создать вирус, который будет переносить гены от одного хозяина к другому; и хозяева совсем не обязательно должны относиться к одному виду. Природа могла уже однажды сделать это или делает постоянно. Вероятно, мы несем в своих клетках и передаем детям наследие животных, которые никогда не были нашими предками. Если это так, то хорошо. Я рад, что мы можем быть близки ко всему миру живого.

Но, может быть, возможно создание совсем необычного вируса, который будет распределен среди путешественников во времени? Вируса, созданного в каком-то невообразимо далеком будущем?

Часто вечерами я хожу за город, стою под высокими осенними звездами, смотрю вверх и думаю.

Самое страшное на свете — это попасть на суд самого справедливого человека.

Его имя наводило на всех ужас. И вот теперь мы были вызваны к нему самому. Когда мы вышли из флайера, были еще сумерки. Все вокруг было бело-голубым, сгущаясь до черного там, где горы замыкали долину. Вершины гор, освещенные первыми звездами, были еще сиреневыми. Спутник медленно проплыл среди звезд и укрылся в тени Земли, как будто его сдул порыв холодного ветра. Здесь, в этой долине, остро ощущался запах ледников и огромных пространств.

Дом был построен из каменных глыб. Он как бы являлся неотъемлемой частью этих гор. Немногие земляне могут выдержать одиночество. Президент Трибунала принадлежал к их числу. Над окованной железом дубовой дверью зажегся бронзовый фонарь. Наш пилот жестом показал нам, что нужно идти. Он всем своим видом показывал, что нельзя заставлять ждать Даниэля Эспину.

Мы шли довольно твердо, хотя мое сердце отчаянно билось в груди. Открылась дверь и нас встретил служитель — не человек.

— Буэнос традос, — сказало это существо. — Добрый вечер. Заходите, пожалуйста.

Мы прошли через затемненный холл в помещение, явно предназначенное для таких встреч.

Это была огромная комната с высоким потолком, полная разных древностей и тишины. Стулья, обтянутые кожей, стояли вокруг деревянного, отлично инкрустированного слоновой костью стола. Дедовские часы, пришедшие из давно минувших столетий, торжественно отсчитывали время. Часы были сделаны из мрамора и имели форму совы. Вдоль стен стояли шкафы, набитые сотнями книг. А вот и современный пульт, обеспечивающий связь, прием данных, известную их обработку, запись, отображение, печать, все, что положено.

Дальняя стена комнаты была прозрачной. Через нее были видны горы, лес, окутанный мраком, долина внизу, отдаленные вершины, покрытые снегом, звезды, все появляющиеся и появляющиеся на небе.