Пол Андерсон - Звездный лис

— Да, пять лет, и ничего, — бесстрастно сказал Хейм. — Не знаю почему.

Джоселин чуть-чуть отодвинулась и очень тихо спросила:

— Не смею льстить себя надеждой, но не я ли была тому виной?

Хейм покачал головой. Лицо его загорелось:

— Нет, с этим давно покончено. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

— Конечно, ведь вечер нашего воссоединения должен пройти весело. Салют!

Снова зазвенели бокалы.

Джоселин начала говорить о прошлом, Хейм поддакивал и дополнял — банальности, присущие всякой дружбе: а ты помнишь… как бы там ни было, мы тоже… однажды ты сказал… мы подумали… а помнишь… и потом там еще был… мы надеялись… а помнишь?..

И время, и слова, и пустые бокалы… Потом как-то само собой вышло, что Джоселин начала играть для него на флейте «Гаудеамус игитур», «Сентябрь», «Генандоа». Звуки мелодии, яркие и холодные, смешались в хороводе, кружили голову, и наконец Хейм перебрался в кресло и, откинувшись на спинку, стал смотреть на блики света, отражавшегося в волосах Джоселин и исчезавшего в глубоких тенях внизу. По когда Джоселин запела «Девушку из Скрайдструпа»…

Флейта упала ей на колени, и Хейм увидел, что глаза ее закрылись, а губы задрожали.

— Нет, — сказала она. — Прости, я не подумала. Ты научил меня этой песни, Гуннар.

Хейм выпрямился и положил ставшую вдруг странно нежной руку ей на плечо.

— Не думай об этом, — сказал он. — Не надо было мне раскрывать свою пасть. Лучше было помалкивать. Но ведь особого вреда не произошло. Это было не более чем… Не более чем обычное увлечение. Конни не держала на тебя зла. Она очень умело и осторожно избавила меня от этого наваждения.

— Мне повезло меньше, — прошептала Джоселин.

Ошарашенный, Хейм произнес, заикаясь:

— Джое, ведь ты сама не хотела продолжать!

— Я не смела. Но именно это было главной причиной, которая заставила меня уговорить Эдгара покинуть Землю. Я надеялась, Гуннар, что, когда вернусь… Почему мы оба были такими идиотами? — Она рассмеялась низким, грудным смехом, подошла к нему и прошептала: — Но ведь еще не поздно? Даже сейчас?..

Период обращения Сторна составлял восемнадцать часов. По прошествии семи таких дней Утхг-а-к, тхакв закончил работу над компьютерами военного корабля и на грузовом судне прилетел в космопорт Орлинг.

Когда его огромная китообразная голова появилась в штурманской рубке яхты, Андре Вадаж, ожидающий прилета бортинженера, невольно попятился.

«Фу, — подумал он, — старательности и способностей у него не отнимешь, но каждый раз приходится заново привыкать к этой болотной вони… Интересно, а как он относится к моему запаху?»

— Привет, Б.И., — поздоровался он с Утхг-а-к, тхак-вом, — надеюсь, вы еще не устали до смерти. Мы уже провели здесь слишком много времени.

— Да уж, — ответил грохочущий, булькающий голос, — мне все это надоело не меньше вашего. Остальное могут закончить без меня и, надеюсь, закончат одновременно с установкой спецкатапульты для ракет. Конечно, при условии, что система работы сторнов и в самом деле настолько хороша, насколько они ее расписывают.

— Именно вам и решать, так ли это, — кивнул Вадаж.

Еще одной чертой, раздражавшей его в наквсах, была привычка торжественно констатировать очевидные вещи. В этом плане они почти не уступали людям.

— Ну, я позаботился о вашем питании здесь. Собирайтесь и ждите нас на платформе лифта снаружи через полчаса.

— Нас-с-в? И кто отправится в это гнездо?

— Разумеется, вы со шкипером, чтобы принимать решения, и Грегориус Кумандис, чтобы переводить. Я… в общем, официально это касается и стюарда, потому что дополнительное вооружение повлияет на массу и объем груза. Но практически стюард в данный момент расслаблен, ему все надоело, и он страшно нуждается в увеселительной прогулке. И потом, там будут еще двое с «Поиска» — Виктор Брэгдон и Джоселин Пори.

— А они с какой стати?

— Насколько мне известно, они проводят здесь ксенологические исследования. Сопровождая нас в деловом визите к местной важной персоне, они получат уникальную возможность наблюдать здешние законы и обычаи в действии. Так что Брэгдон даже предложил нам один из своих флайеров, при условии, что мы возьмем их с собой. Фактически он был не прочь захватить еще нескольких своих людей, но «гнездовики» ограничивают число посетителей. Мнительные твари! Как бы там ни было, имея флайер, мы можем использовать яхту для срочной работы и таким образом быстрее завершим свое предприятие.

— Я чую… Нет, по-английски говорят, понимаю, — безразличным тоном отозвался Утхг-а-к, тхакв повернулся и зашлепал на перепончатых ногах к своей каюте.

Вадаж задумчиво глядел ему вслед, пока он не исчез из вида.

Интересно, доходят ли до него наши людские междоусобные ссоры и трения, подумал венгр. Вероятней всего, нет. Он, видимо, просто считает, что отношения между Джоселин и Гуннаром — сущая чепуха, если, конечно, вообще замечает их. И возможно, он прав. По крайней мере, пока это выражается лишь в частых отлучках Гуннара с нашей посудины. На данном этапе эти отлучки не приносят особого вреда. Среди парней в экипаже уже ходят слухи, но, судя по интонации разговоров, это просто хорошая зависть. Что же касается меня, то я меньше всего склонен завидовать другу, если ему удалось отхватить кусочек счастья. Тогда почему же, черт возьми, это не дает мне покоя?

Вадаж отогнал тревогу и нажал кнопку радиофонной приставки. Из салона «Поиска» на него глянуло лицо человека среднего возраста, по виду напоминавшего ученого.

— Добрый вечер, доктор Тауни, — бодрым голосом произнес Вадаж. — Не будете ли вы столь добры напомнить капитану Хейму, что до отлета осталось полчаса?

— Пускай сам себе напоминает, — огрызнулся глоссаналитик.

— Неужели ваша неприязнь к цели нашего пребывания здесь столь велика, что вы не хотите сказать человеку двух слов по интеркому? — со злостью ответил Вадаж. — Тогда, будьте добры, напомните об этом мадам Пори.

Тауни покраснел и выключил связь. Должно быть, он действительно страдает архаичными предрассудками. Вадаж усмехнулся и, насвистывая, пошел заканчивать собственные приготовления в дорогу.

— Мальбрук в поход собрался…

Тем временем на борту «Поиска» Хейм посмотрел на висевшие на шпангоуте часы, потянулся и сказал:

— Пожалуй, пора.

Джоселин положила одну руку на его волосы, другой взяла за подбородок и повернула к себе его лицо с тяжелым подбородком: