Пол Андерсон - Звездный лис

Джоселин выпустила его руку, уронив свою на одеяло:

— Значит, тебе все равно…

— Нет, не все равно! Но неужели ты не понимаешь: я не могу порвать с Конни, как ты порвала с Эдгаром. Когда она…э-э… помогала мне выпутаться из истории с тобой, это еще больше нас сблизило. Потом она умерла. Меня это словно подрезало под корень. И с тех пор, не отдавая себе отчета, я ищу такой же сильный корень. Я трус, который боится связать себя с чем-то менее сильным, потому что на моем пути может встретиться еще кто-нибудь, и тогда… Это было бы нечестно по отношению к тебе.

Джоселин уже овладела собой:

— Ты уже вырос из веры в непреходящую страстную любовь, не так ли? Мы понимаем, что действительность имеет значение в отношениях между двумя людьми. Если ты пытаешься предупредить меня, что можешь когда-нибудь нарушить верность, то обещаю, что не стану ревновать, если ты иногда немного погуляешь. При условии, что всегда будешь возвращаться ко мне.

— Я не хочу гулять. Дело не в физических причинах. Этого не хочет мой разум. Того единственного случая оказалось более чем достаточно. И когда я услышал о Новой Европе, то вспомнил об одной девушке, которая сейчас там. Я был молод и глуп и слово «привязанность» воспринимал очень игриво, что особенно плохо для космолетчика. Поэтому, когда закончился отпуск, я улетел, не взяв на себя никаких обязательств. Когда я оказался там в следующий раз, ее уже не было. Я колебался, раздумывал, искать ее или нет, но в конечном итоге не стал этого делать и вскоре получил назначение слишком далеко от этой планеты. Теперь…

— Я поняла. Ты хочешь выяснить, что с ней.

— Я должен.

— Но ведь это было лет двадцать назад, не так ли?

Хейм кивнул:

— Я должен узнать, что с ней. И увидеть ее в безопасности, если она еще жива. И не принимая все это во внимание, я, без сомнения, глупец.

Джоселин снова улыбнулась:

— Давай-давай. Меня это не особенно волнует.

Хейм поднялся:

— Ну, мне пора. Мы с тобой пока еще не годимся для волнующих сцен.

— Наверное… Я буду ждать, дорогой.

— Лучше не надо. Во всяком случае, не на полном серьезе. Одному дьяволу известно, что со мной будет. Может, я вообще не вернусь.

— Гуннар! — вскрикнула Джоселин, словно он ударил ее. — Никогда не говори так!

Хейм постарался ее приободрить, поцеловал на прощание и вышел. На обратном коротком пути к своей яхте он выглянул из окна флайера. Стал сторнов снималась со своей временной стоянки. Солнечный свет вдруг засверкал на их оружии. Хейм почувствовал, как сумятица и неразбериха внутри него вдруг уступили место облегчению — снова на свободе, снова хозяин корабля. А драконоподобные тени поднялись тем временем уже высоко и вскоре исчезли из вида.

Строго говоря, Феникс — созвездие в небесах Солнечной системы, на полпути между плоскостью эклиптики и южным небесным полюсом. Поэтому ошибочно считать относящимся к Фениксу тот район космоса удаленный на сто пятьдесят световых лет от Земли в том же направлении, где расположены солнца Алерона и Новой Европы. Но поскольку каждая основанная землянами колония автоматически привлекает интерес к нескольким соседним системам — как к местам туризма, источникам полезных ископаемых, торговли, научных исследований и захватнических войн, — этой обширной территории со смутно очерченными границами было присвоено общее название «Феникс». Вероятно, к таким вещам следовало бы относиться более требовательно, однако, попав в обиход, это название так и укоренилось.

Быть может, именно это название и было в конце концов не столь уж далеким от истины. Согласно мифу Феникс возрождался в огне. Ядерный двигатель позволил Ламонтену преодолеть гигантское расстояние до Авроры. Когда он увидел, что под этим солнцем есть мир, где могут поселиться люди, то поднял в небеса трехцветный, словно пламя, флаг. Надежда ярким огнем горела в людях, направившихся на Новую Европу, освоенную тяжким трудом первооткрывателей и завещанную им. Потом появился военный флот алеронов с адским огнем на борту…

С планеты взлетел какой-то корабль. Силы, пульсировавшие в его гравитронах, подхваченные переплетающимися космическими полями, несли его вперед со все нарастающей скоростью. Когда Аврора осталась позади, космос стал меньше искажаться массой звезды. Вскоре корабль должен был достичь точки, где приборы рассчитывали траекторию с такой точностью, что можно было без риска исключить индуктивный эффект, известный как инерция, и перейти в режим сверхсветовой скорости.

«Лис-2» засек корабль, когда тот находился на расстоянии одного миллиона километров от него. Судно обнаружило себя внешними огнями и инфракрасным излучением, сигналами, которые было уловлены сверхчувствительными радарами «Лиса» и слабой рябью космического пространства, потревоженного его движением. Кроме всего прочего, «Лис» еще «унюхал» нейтроны в его двигателях и, как хищник, приготовился к прыжку.

— Черт побери! — проворчал Гуннар Хейм. — Мы должны были засечь этого зверя несколько часов назад. Вероятно, они установили добавочную экранировку.

Первый помощник Дэвид Пиойер просмотрел ленты анализа данных:

— Похоже на транспортник среднего тоннажа. По-моему, того же класса, что и «Эллехой», который мы взяли в прошлом месяце. Если так, то у нас преимущество в скорости.

Хейм нетерпеливо топнул ногой. Его огромное тело совершило свободный полет по кривой иллюминатора. За стеклом толпились бесчисленные звезды. Вокруг бесконечной чистой тьмы струилась серебряная река Млечного Пути. Из чудовищной дали, недоступной человеческому воображению, поблескивали далекие галактики. У Хейма не было времени для восторженного созерцания. Его глаза вдруг стали льдисто-голубыми, как гигантское солнце.

— Он перейдет предел Маха гораздо раньше, чем мы успеем развить более-менее приличную скорость, — сказал Хейм. — Я знаю, что теоретически корабль может подойти к борту другого, идущего с таким ускорением, но это еще никогда не осуществляли на практике, и я что-то не ощущаю желания попробовать. В лучшем случае это кончится чересчур сильным возмущением межзвездного газа.

— Да, но… Капитан, нам вовсе не обязательно брать его в качестве трофея. Я имею в виду, если просто набрать ускорение, то мы подойдем на выстрел. Тогда он будет вынужден либо экстренно перейти на ускорение Маха и, вероятно, развалится на куски, либо подставить борт нашим пушкам.

Тяжелые черты Хейма исказила гримаса:

— Он может предпочесть рискованный маневр сдаче. Мне бы страшно не хотелось портить наш рекорд. Четыре месяца налетов на торговые суда, восемнадцать алеронских кораблей, и пока что нам никого не пришлось убивать. — Хейм взъерошил волосы. — Если только… Погоди! — Он развернулся и нажал кнопку интеркома. — Капитан — главному инженеру. Послушай, ты можешь заставить гравитроны делать все, кроме мытья посуды. Не могли бы мы совершить отсюда небольшую Мах-пробежку?