Фрэнк Херберт - Зелёный мозг

Он видел, что Сайнер смотрит на него с невысказанным вопросом.

Билдун произнес два слова:

— Доставьте Тапризиота.

Кто-то из сидящих рядом с дверью поспешил выполнить приказание.

— Кто был последним в контакте с Маккаем? — спросил Билдун.

— Полагаю, что я, — ответил Тулук.

— Тогда вам будет легче, — сказал Билдун. — Покороче.

Тулук сморщил лицевую щель в знак согласия.

Ввели Тапризиота, помогли ему встать на стол. Он пожаловался, что слишком грубо обошлись с его речевыми иголками, что место для него неудобно. Что ему не дали достаточно времени подготовить свою энергию.

Только после того, как Билдун назвал условие чрезвычайного положения для специального контакта для Бюро, он согласился действовать. Тогда он расположился перед Тулуком и сказал:

— Дата, время и место.

— Тулук дал координаты.

— Закройте лицо, — приказал Тапризиот.

Тулук повиновался.

— Думайте о контакте, — пропищал Тапризиот.

Тулук думал о Маккае.

Время проходило, контакта не было. Тулук открыл лицо, взглянул.

— Закройте лицо! — приказал Тапризиот.

Тулук повиновался.

Билдун сказал:

— Что-нибудь случилось?

— Соблюдайте тишину, — сказал Тапризиот. — Беспокоите место моего расположения.

Его речевые иголки зашевелились:

— Путча, путча, — сказал он. — Вызов будет, когда разрешит Калебанец.

— Контакт через Калебанца? — предположил Билдун.

— Другой способ невозможен, — сказал Тапризиот. — Маккай изолирован в соединительных тканях другого существа.

— Я не знаю, как ты достигнешь его, ты просто должен это сделать любым способом, — приказал Билдун.

Внезапно Тулук дернулся, когда сниггертранс включил его щитовидную железу.

— Маккай? — сказал он, — здесь Тулук.

Слова, произносимые бормотанием в сниггертрансе, были едва слышны для других вокруг стола.

Говоря как можно спокойнее, Маккай сказал:

— Маккая не будет через тридцать секунд, если вы не вызовите Фурунео и не прикажете ему, чтобы Калебанец взял меня отсюда.

— Что случилось? — спросил Тулук.

— Меня привязали к кольям, а в пути уже Паленки, чтобы убить меня. Я могу уже рассмотреть его в свете костра. Он несет то, что похоже на топор. Он собирается разрубить меня. Вы знаете, как они…

— Я не могу вызвать Фурунео. Он…

— Тогда вызови Калебанца.

— Вы знаете, что я не могу вызвать Калебанца!

— Сделайте это, дурачок!

Так как Маккай приказал это, предполагалось, что ему известно, что такой вызов можно сделать. Тулук прервал контакт и послал требование Тапризиоту. Но это уже противоречило разуму: Все данные говорят, что Тапризиоты не могут связываться с Калебанцами.

Для наблюдателей в комнате конференции более очевидное бормотание и смешки сниггертранса прекратились, на момент возвратились, исчезли. Билдун готов был рявкнуть вопрос Тулуку, но заколебался. Трубчатое тело Рива оставалось таким… тихим.

— Интересно, почему Тапризиот сказал, что он должен сделать вызов через Калебанца, — прошептал Сайкер.

Билдун покачал головой.

Читер, сидящий возле Тулука, сказал:

— Знаете, могу поклясться, что он приказал Тапризиоту вызвать Калебанца.

— Чушь, — сказал Сайнер.

— Я не понимаю этого, — сказал Читер. — Как мог Маккай пойти куда-то и не знать, где он?

— Тулук вышел из сниггертранса или нет? — спросил Сайнер, и голос его был ужасен. — Он ведет себя так, как будто никого здесь нет.

Все сенсы за столом знали, что имел в виду Сайнер. Неужели Рив был пойман на зов? Может быть, Тулук умер, ушел в тот странный сон, из которого личность никогда не возвращается?

— Ну! — взревел кто-то.

Все собравшиеся сенсы отшатнулись от стола, когда Маккай выпал дрожа из ниоткуда в потоке пыли и грязи. Он приземлился спиной на стол прямо перед Билдуном, который привстал на стуле.

Маккай был в крови, глаза сверкали, рыжие волосы сбились в ужасный клубок.

— Ну, — прошептал Маккай. Он повернулся на бок, увидел Билдуна и, как будто это все объясняло, добавил:

— Топор уже опускался.

— Какой топор? — строго спросил Билдун, опускаясь на место.

— Тот, которым Паленки целился отсечь мне голову.

— Что?..

Маккай сел, потер свои разорванные запястья, где он был привязан. Вскоре он перенес эти манипуляции на лодыжки. Он был похож на божественную лягушку Говачи.

— Маккай, объясните, что здесь происходит, — приказал Билдун.

— Я… ах, да-да, еще бы доля мгновения, и было бы уже поздно, — сказал Маккай. — Что заставило Фурунео ждать так долго? Ему было сказано шесть часов, не более. Разве он, — Маккай посмотрел на Тулука, который лежал тихий, прямой, как часть серой трубки, что являлась подпоркой для Ривов.

— Фурунео мертв, — сказал Билдун.

— Ой, черт возьми, — мягко сказал Маккай. — Как?

Билдун коротко объяснил, а затем спросил:

— Где вы были? Что это там за Паленки с топором?

Маккай, все еще сидя на столе, четко в сжатой форме и в хронологической последовательности изложил суть. Звучало это так, как будто он рассказывал о каком-то третьем лице. А завершил он сообщение таким заявлением:

— Понятия не имею, где я был.

— Они собирались разрубить вас? — спросил Билдун.

— Топор уже опускался, — сказал Маккай. — Он был уже вот здесь.

Он держал руку примерно в шести сантиметрах от своего носа.

Сайкер кашлянул и сказал:

— Что-то случилось с Тулуком.

Все повернулись.

Тулук лежал на своей подпорке, глазная щель была закрыта. Тело его было здесь, но самого не было.

— Он… потерялся? — Билдун резко выдохнул и отвернулся. Если Тулуку не удастся вернуться назад… это было бы подобно потере эго Пан Спечи!

— Кто-нибудь там, тряхните этого Тапризиота, — приказал Маккай.

— Зачем беспокоиться? — это был мужчина из Отдела Права. — Они никогда не дают ответ на прямой вопрос о… вы знаете.

Чувствуя неловкость, он взглянул на Билдуна, который сидел, не поворачивая лица.

— Тулук вошел в контакт с Калебанцем, — сказал Маккай, вспомнив. — Я сказал ему… это был единственный способ, каким он мог выполнить приказ, так как Фурунео был мертв.

Он встал на столе, прошел по нему до его конца и встал, склонившись над Тапризиотом.

— Вы, — закричал он. — Тапризиот!

Молчание.

Маккай провел пальцем по руке с голосовыми иголками. Они защелкали, как линии деревянных трещоток, но никакого вразумительного звука не исходило от Тапризиота.

— Говорят, к ним не надо прикасаться, — сказал кто-то.

— Приведите сюда другого Тапризиота, — приказал Маккай.

Кто-то побежал выполнять приказ.

Маккай вытер пот со лба. Нужны были все его резервы, чтобы сдержать дрожь. Во время опускания топора Паленки он попрощался со вселенной. Прощание было последним и бесповоротным. До сих пор он чувствовал, что не отошел, что следит за ликом кого-то другого, существа в его собственной плоти, похожего существа, но действительно незнакомца. Эта комната и действия вокруг него была какой-то искаженной игрой, очищенной до полной стерильности. В тот момент, когда он принимал собственную смерть, он понял, что осталось несчетное количество того, что он хотел бы пережить. Этой комнаты и его обязанностей агента Бюро Саботажа не было среди тех желаний. Старая реальность была затоплена эгоистическими воспоминаниями.