Фредерик Пол - Свидание с хичи. Анналы хичи

— До свидания, папа. До свидания, мама, — сказал Снизи.

— До свидания, дорогой Стернутейтор, — ответил отец, стараясь не говорить взволнованно. А мама Снизи даже не пыталась.

— Это будет хорошее место, Стерни, дорогой, — пообещала она, обнимая его. — Мы не, сможем нормально связываться с тобой, потому что всякую связь с Колесом прекратили, но… о, Стерни! — Она еще сильнее обняла его. Хичи не плачут, но ничто в их физиологии и разуме не мешает им испытывать такое же ощущение потери, как и людям.

Снизи отвернулся.

Не в обычае хичи целоваться на прощание, но, входя в корабль, Снизи пожалел, что это так. Ему хотелось бы сделать исключение.

Я Альберт Эйнштейн; так по крайней мере называет меня Робинетт Броадхед, и я думаю, что должен кое-что пояснить.

Со своими остроумными зачинами Робин все же не сумел сообщить большую часть данных, которые я считаю существенными. И среди всего прочего, кто такие Враги. Я помогу. Для этого я и существую — помогать Робинетту Броадхеду.

Я должен объяснить собственное положение.

Начнем с того, что я не «реальный» Альберт Эйнштейн. Он мертв. Умер задолго до того, как стало возможно, по крайней мере для людей, записать личность как базу данных, после того как изнашивается плотская часть. В результате у нас нет даже реальной копии того Альберта Эйнштейна. Я наиболее близкое приближение к тому, каким бы он был, если бы был мной.

На самом деле я нечто совершенно отличное от реконструкции человеческого существа. В основе я просто информационная программа, которой придан забавный вид.

(Так люди прячут телефон у постели в плюшевого медвежонка). Чтобы сделать меня более дружелюбным для пользователя, мой пользователь Робинетт попросил, чтобы я выглядел и вел себя как личность. Так и сделала автор моей программы. Сделала с радостью. Ей нравится веселить Робинетта, потому что она не только программист, но и его жена. С. Я. Лаврова-Броадхед.

Так что мой внешний вид и манеры по существу каприз Робина.

Я думаю, честно будет сказать, что у Робина много капризов, и настроение часто меняется. Я не осуждаю его. Он ничего с этим не может сделать. Робин начинал как органическое существо.

И потому у него были те же ограничения, что у остальных органических существ. Разум его порожден нелепыми биохимическими средствами. Разум его был неточным и, конечно, не математическим. Это продукт плотского мозга, погруженного в постоянный поток гормонов, действующий под влиянием сенсорных импульсов, таких, как боль или удовольствие, и вполне способный свихнуться на основе программных элементов, которые мне совершенно чужды, таких, как «сомнение» и «вина», «ревность» и «страх». Только представьте себе такую жизнь! Меня поражает, что при всем этом он способен функционировать удовлетворительно. Я бы так не смог. Но не могу и сказать, что по-настоящему понимаю все эти вещи, потому что сам их никогда не испытывал, кроме как в аналогичном смысле.

Это не означает, что я не могу иметь с ними дело. Программа Эсси Броадхед может почти все. «Понимание» совершенно необязательно: вам не нужно понимать, как работает космический корабль, чтобы сесть в него и нажать кнопку. Я могу определить, как некие стимулы подействуют на поведение Робина, и мне при этом не нужно понимать их.

В конце концов я ведь не понимаю корень из минус единицы, но это не мешает мне использовать его в уравнениях. И действует Е в степени i. умноженное на пи, равно минус единице. Не имеет значения, что все числа, используемые в этом уравнении, иррациональные, трансцендентные, воображаемые или отрицательные.

И неважно, что Робин таков. А он таков. Все они таковы. Робин большую часть времени отрицательный, что мешает ему быть в другом иррациональном, не говоря уже — в трансцендентальном — состоянии, в состоянии «счастья».

Это глупо с его стороны. По всем объективным стандартам Робинетт Броадхед должен быть счастлив. У него есть все, чего может пожелать человеческое существо. Он очень богат — правда, сейчас он лично не владеет этим богатством, потому что сознание его записано машиной и существуют чисто человеческие юридические проблемы относительно права мертвых на владение; но все его богатство завещано его реальной жене (или «вдове»), и богатство это так велико, что если Робин захочет потратить тут или там несколько сотен миллионов долларов, ему достаточно только сказать слово. Он даже разумно пользуется этим богатством. Большую часть тратит на Институт Броадхеда для исследований за пределами Солнечной системы, с его филиалами в Лондоне, Бразилии, Джохоре, на планете Пегги и в десятке мест старых Соединенных Штатов, не говоря уже о флоте исследовательских кораблей, занятых в самых разных уголках Галактики. Из-за этого жизнь его имеет «цель», а у него самого много «влияния». Что остается? «Здоровье»? Конечно, оно у него есть: если что-нибудь идет не так, это сразу можно поправить. «Любовь»? Несомненно! У него лучшая из возможных жен — С. Я. Лаврова-Броадхед. У него машинная имитация ее, и эта имитация совершенна, потому что написала программу двойника сама С. Я.

Короче, если плотский человек, вернее, тот, кто ранее был плотским человеком, и имеет основания быть счастливым, то это Робинетт Броадхед.

Это только доказывает, что «разум» не главное в его душе. Слишком часто он несчастлив. Типичный пример — его постоянные размышления и озабоченность тем, кого он на самом деле любит, и что означет «любовь», и был ли он «справедлив» и «честен» со своими любовными партнерами.

Например.

Робин любил Джель-Клару Мойнлин. Тогда оба были плотскими людьми. Они поссорились. Потом помирились. Потом, в обстоятельствах, которые они никак не могли изменить, он на тридцать лет оставил ее в черной дыре.

Конечно, для него времена были тяжелые. Но ведь он не виноват. Тем не менее ему потребовалось провести бесчисленные часы на кушетке с моим коллегой компьютерным психоаналитиком Зигфридом фон Психоаналитиком, чтобы «освободить» свое сознание от «вины», которая причиняла ему огромную «боль».

Иррационально? Еще бы. Но и не только это.

Тем временем, пока Клара была вне пределов досягаемости — и насколько он знал, навсегда, — Робин встретил моего основного создателя С. Я. Лаврову, «влюбился» в нее и женился. По всем меркам, к каким я имею доступ, это было хорошо. Но потом появилась Клара, Когда Робин понял, что любит обеих, он просто сорвался, у него началось патологическое расстройство сознания.

А ухудшило положение то, что именно в это время он умер. (То есть его плотское тело износилось и он был записан и попал в гигабитное пространство). Можно было бы подумать, что это упростит положение. Очевидно, биологические проблемы больше не должны волновать его. У него больше нет никаких биологических проблем. Но нет, не у Робина Броадхеда!