Владимир Баграмов - Страна убитых птиц

— Симонов, Петр Арсентьевич Симонов.

Президент встал, прошел к бару, налил себе рюмку коньяка, быстро, не морщась, выпил. Повернул к экрану свое застывшее, с крупными чертами лицо.

— Утром привезли пленку с записью беседы Первого, Матвеева и главврача больницы.

— И что? — Джу Найдис гортанно засмеялась, прошла на цыпочках по краю бассейна, лукаво поглядывая на огромное, во весь экран, лицо Президента. — Он, Первый этот, сказал, что в Ясногорске родился Христос? Великий Правитель Всех Наций, Спаситель человечества?

— Нет. — Президент покачал головой. — Он перечислил «команду» — Левий Матвей, то есть Лев Матвеев, Петр Симонов, то есть он сам, и эта дрянь… Мария Магдолина! Не хватает Понтия Пилата и Иуды. Ну, с остальными апостолами можно и не торопиться, как думаешь?

— Эпоха Водолея.

— Что?!

Джу Найдис взмахнула руками, опрокинулась спиной в воду, так что взметнулась целая туча брызг.

— Я все поняла, Старик!

Он поморщился, не любил, когда она называла его Стариком.

— Вся беда в том, что ты его упустил. Эти — главврач, твой Первый Области, его сумасшедшая жена, все они ровным счетом ничего не значат! Никаких апостолов, просто случайное совпадение, как и имя этой женщины. Мария Магдолина — ну и что? Пустой звук! Все дело в НЕМ! Слушай, а он действительно хромой?

Она подплыла к краю бассейна, ухватилась рукой за плиту.

— Какая нога? Не правая?

Президент кивнул, задумчиво рассматривая, как текут струйки воды по ее лицу.

— Все дело в нем и… — она прикусила губу, секунду помедлила, — и в этом Матвееве.

Джу Найдис перекинула тело на край бассейна, легла навзничь, бесстыдно раскинув ноги, заложив руки под голову. Он любовался ее вызывающей наготой, красивым профилем и правильными формами тела.

В дальнем углу кабинета тонко пропел зуммер Дальней связи. Президент протянул руку, нажал на панели блокиратор, передвинул визир на шкале времени на пять минут. Ничего, вызовут еще, а пяти минут хватит на разговор. У него были дела. Старуха просила заехать к ней в Центр Милосердия, опять придумала какую-нибудь хреновину для своих нищих и убогих.

— Я не поняла, — голос Джу был тихим, так что ему пришлось напрячься, чтобы услышать. — Он его убьет или не убьет? Я ВИДЕЛА, КАК ОН СТРЕЛЯЛ В НЕГО, — ЭТО ТОЧНО! Но потом мрак, фиолетовая дымка… Сияние… и НИЧЕГО. Вспыхнуло ослепительно! Такое сияние, Старик, тебе никогда не увидеть. Он в сиянии…

Она явно засыпала. Скоропостижно, как скоропостижно и яростно делала все в своей жизни. Губы ее шевелились, он еле-еле разбирал слова.

— Раз ты его… упустил, Старик, тебе крышка. И Старухе твоей крышка… он встанет вместо тебя… а ты… ты… в Дом Милосердия ты… а я умру.

Президент провел пальцем от лба до подбородка через глаз, как делал всегда, встречаясь с чем-то мистическим, необъяснимым. Нажал кнопку — экран погас. Молча посидел, бездумно и отрешенно глядя в окно. Старой площади от его стола не было видно, надо подойти к окну, но ему не хотелось. Исполнитель, наверное, уже принимал Присягу. Отговорил свою импровизированную речь, он никогда не читал по готовому, а молотил, что взбредет в голову. Теперь эти головорезы из «спецназа», наверное, медленно скандируют слова Присяги, преданно едят глазами трибуну Саркофага Вечности.

Подошел к бару, выпил еще рюмку, удивляясь самому себе. Обычно он не пил в день больше двух рюмок, а за сегодняшнее утро уже пятая.

Президенту сейчас был необходим Ланс Кубергис. Он чувствовал это. Кто, как не очкарик с усталыми глазами, мог знать лучше район Великой Свалки у проклятого Ясногорска. И вообще все свалки и неблагополучные регионы страны. Ланс Кубергис эколог по наитию, что называется, от Бога. За десять лет, что он выполнял функции Председателя Комитета по экологии Федерации, было сделано много полезного, ценного, что мог сделать только он. Но угораздило его влезть в эту историю с отколом крохотной Балтии от могучей Федерации?! Чем теперь мог ему помочь Президент? Сочувствовать? Через месяц суд. Если не смерть, так пожизненно Синие острова — это тоже смерть, только медленная и мучительная.

Камера была чистенькая. Сопровождавший Президента офицер охраны пропустил его внутрь, тут же захлопнул дверь, прижавшись глазом к смотровой щели, в правой руке пистолет со снятым предохранителем, готовый стрелять при малейшем намеке на опасность. Шутка ли, сам Президент удостоил вниманием какого-то вонючку из «Движения».

Ланс лежал на койке, лицом к стене, на лязг электронного замка и скрип допотопного засова никак не отреагировал.

Президент недоуменно огляделся — сесть не на что. Он уже хотел повернуться к двери, позвать офицера, но заметил крохотную табуретку у кровати. Выдвинул ее, нагнувшись с кряхтеньем, поставил посреди камеры, сел. Молча смотрел в спину лежавшего.

У сгоравшего от любопытства офицера охраны даже глаз заслезился от напряжения. Он перехватил пистолет в левую руку, суставом указательного пальца правой долго протирал глаз. Когда приник к щели, то увидел, что «зек № 2» сидит на кровати с ногами, скрестив их по-восточному. Офицер возмутился. Так сидеть было запрещено, пусть еще скажет спасибо, что лежать днем разрешают! Как же, номенклатура… Офицер сплюнул. Ну, погоди, гнида, ты у меня получишь хлебово! Не меньше солонки соли всыплю в миску, попроси тогда воды, попроси, сука!

— Тебе чего? — тихо спросил Ланс.

Он совсем не удивился появлению Президента. Он ждал его. Все-таки столько лет работали вместе, и жены были подругами… Интересно, а теперь Старуха заходит к его Марте?

— Ланс, ты хорошо знаешь область № 5, Средний регион?

Ланс Кубергис удивленно поднял брови. Президент продолжил, словно не замечая удивленного лица бывшего Председателя Комитета по экологии.

— Ясногорск, Ланс? От границ города начинается Свалка, а к Юго-Западу болота, так?

— Нет, — Ланс облизал губы, — болот уже нет. Ясногорск посреди Свалки, она тянется приблизительно на двести километров во все направления. Есть узкий перешеек, где проходит Магистраль и Трасса перевозок, но это узкий, очень узкий проход. А Свалка кругом. У тебя четыре пятых страны — Свалка, Президент!

Президент сосредоточенно молчал.

— Ты не вели им сыпать мне соль в еду, а? — неожиданно жалобно попросил Ланс Кубергис. — И солят, и солят… Опухаю я, почки.

Офицера за дверью бросило в жар. Президент удивленно поднял голову.

— Какую еще соль? Куда они сыпят, кто?

— Мясники твои. — Ланс болезненно скривился, — И сыпят, и сыпят, то в еду, то в питье добавляют. Что им не так? Я смирный, а? Не вели.

Президент поднял руку. Обмерший от страха офицер охраны тут же распахнул дверь, застыл на пороге, преданно моргая.