Владимир Баграмов - Страна убитых птиц

У него немного кружилась голова. Со вчерашнего утра в камеру не носили еду. Спасибо, хоть воды было — залейся! Целое цинковое ведро.

— Я — Иерарх, — устало сказал Исполнитель, задумчиво рассматривая симпатичное лицо крепыша.

Трое переглянулись. Улыбки медленно сползли с их лиц.

— Кто вы?! — неуверенно переспросил крепыш.

— «Героев надо знать в лицо», юноша! — неожиданно для себя брякнул Исполнитель трафаретной, газетной фразой, хрипло рассмеялся. — Вы в какой стране жили-то?

По Проспекту со страшным грохотом промчался отряд мотоциклистов. Исполнитель проводил его глазами. Что-то рушилось внутри него, как карточный домик. Тоска и неустроенность ворочались в сердце. Слишком они были молоды и… прекрасны! Их поросшие юным пушком лица не вписывались в тот образ вездесущего врага, что столько лет преследовал его незримо и неизменно. Он был создателем и вдохновителем своего детища — «Движения», глубоко законспирированной и разветвленной организации, среднее звено которой составляли «воры в законе», низшее звено — фанатики-боевики с мозгами, припудренными идеей «о благе и Будущем нации и народа». Наверху были крепкие дельцы теневой экономики, комбинаторы-виртуозы. Венчала пирамиду тройка — Щеголь, Цент и Прима, прирожденные подпольщики, конспираторы «от бога», начавшие свой путь в «Движении» с идейных платформ и кончившие практическими выгодами, что давала им кипучая деятельность боевиков-экспроприаторов. Где теперь Цент и Прима?! Может быть, встретили в аду своего невозмутимого сподвижника Щеголя? И все эти годы над пирамидой парил ОН, не искавший материальных благ, не ищущий иного удовлетворения от созданной им организации, кроме удовлетворения власти и возможности «мутить воду» в этой огромной, неустроенной, непредсказуемой и странной ЧАШЕ, какой ему представлялась страна. Чаше, где уживаются немыслимые породы рыб, от крохотных и безобидных до гигантских и хищных.? Он был одним из самых крупных хищников. Именно таких забрасывает время от времени История в свои водоемы, чтобы не дремали и не жирели мелкие рыбы.

Исполнитель усмехнулся — он никому никогда не давал жиреть. Ни президенту, ни его многочисленным карательным Комитетам, ни народу.

А вот теперь… Что-то неясное, светлое и щемящее, сродни раскаянию, ворочалось в его душе, когда он рассматривал эти три юных лица.

Бесчисленные демонстрации, разогнанные по его приказу; забастовки, утонувшие в крови бастующих; манифестации, раздавленные танками Надзора; намотанные на гусеницы куски человеческой плоти и красочных транспарантов; десятки тысяч уморенных в «психушках», доведенных до самоубийства мощными нейролептиками и транквилизаторами, забитых в камерах его ретивыми подчиненными — все это мелькнуло перед его мысленным взором, раздирая воспаленный мозг, наполняя тело смертной истомой и отчаянием.

Он прыгнул.

Рвал из рук крепыша автомат, лягался, хрипел и что-то бормотал.

— Ты что?! Дядя! Да пусти же ты! Пошел!..

Двое растерянно топтались рядом, не зная, что делать. Этот плешивый старик был похож на сумасшедшего. Он выбросил руку к лицу крепыша, схватил его за нос и щеку, раздирал их крепкими, ороговевшими от времени ногтями.

— Что вы смотрите? Да дайте же… Глаза выцарапает!

Один из двоих, чернявый и тонкий, взмахнул автоматом. Тяжелый приклад врезался в основание затылка.

Исполнитель икнул, упал на колени, медленно закидывая руки за шею, но не донес кисти рук, ткнулся лицом в асфальт. Вокруг его головы тут же натекла большая черная дымящаяся лужа.

Трое растерянно стояли. Смотрели.

— Хай!

Возвращавшийся мутант окликнул их. Крепыш обернулся, лицо его было все в кровавых полосах, на подбородке висели капельки крови.

— Этот, — он указал стволом автомата на лежащего, — кинулся!

— Так. — Мутант подошел ближе. — Кто?

Крепыш пожал плечами. А чернявый патрульный угрюмо поднял голову, посмотрел на мутанта.

— Говорил, Иерарх.

Мутант вопросительно поднял брови.

— Ну, оттуда! — чернявый показал в сторону просвета взбегающей к стенам дворца улочки. — Как у вас?.. Главный Красивый!

— Хай?! — глаза мутанта превратились в щелочки.

Прогремела автоматная очередь.

Три вертолета с турбореактивными подвесками одновременно взмыли со стартовой площадки Дворца. Их проводил дружный свирепый рев ворвавшихся в эту секунду на площадку морских пехотинцев. Кое-кто выпустил вдогонку очередь из автомата, но бронированным брюхам вертолетов — это что слону укус муравья.

Возле стойки пожарного крана у края площадки лежали тела Информатора, Старухи, жены Президента, и Начальника Охраны дворца.

Атису Кагайнису не нужно было повторять дважды. Нескольких слов, оброненных бледным, поддерживаемым Джу под руку Президентом, сказанных в самое ухо Исполнителя, оказалось достаточным для исполнения немедленного приговора. Правда, почуявший неладное Начальник Охраны отходил в сторону неохотно, на ходу нащупывал пистолет под мышкой куртки… Очередь из автомата успокоила его. Старуха только посмотрела в сторону поднимающегося по ступенькам лестницы в люк вертолета Президента, презрительно хмыкнула и сняла очки с толстыми линзами. Президент поднимался один, Джу Найдис стояла, опустив руки, бледная, с развевающимися волосами…

Когда прогремела вторая очередь, она страшно закричала, закрыв лицо руками.

Информатор стоял спокойно, смотрел на Исполнителя умными и печальными глазами. Очередь бросила его на неподвижное тело Старухи.

— Зверь! — раздался крик Джу Найдис. — Мертвецы! Вы все — мертвецы! Ненавижу! А-а-а!

Она побежала к спуску с площадки. Президент обернулся, слабо махнул рукой. Исполнитель догнал ее в три прыжка, перехватил за пояс, поднял, понес к вертолету. Бесшумно хлопнула дверца люка.

В машине номер один находились Президент, Исполнитель, Джу Найдис и телохранитель Президента.

Из машин номер два и три пялились в иллюминаторы бледные, перепуганные лица приближенных к Президенту Иерархов.

Взревели двигатели. Винты, наращивая обороты, сгоняли с площадки клочки бумаги, чей-то платок, пустой футляр из-под очков… Сильная струя воздуха шевелила волосы убитых.

Вертолеты взмыли одновременно, развернулись, натужно ревя, понеслись в неизвестное.

Их проводил дружный крик ворвавшихся в эту секунду на вертолетную площадку морских пехотинцев.

У турели танкового крупнокалиберного пулемета изнывал от скуки молоденький стрелок-первогодок. Танк занимал позицию у спуска Проезда Ветеранов. Перестрелка стихала, взрывов гранат не было слышно вовсе. Стрелок тоскливо смотрел на далекий полоскавшийся на ветру флаг Федерации над одним из куполов Дворца. Вдруг оттуда взмыли сразу три вертолета, разворачиваясь, нацеливались носами в его сторону.