Филип Фармер - Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.

* * *

Несколько дней спустя Джим сумел вспомнить лишь отдельные куски того, что происходило в последующие шесть часов — благодаря «черным красоткам», косякам с марихуаной, пиву, виски и «ангельской пыли», которую, кстати сказать, попробовал первый раз. До сих пор он, как бы велико ни было искушение, всякий раз отказывался от фенциклидина [8] Транквилизатор для животных. Очень мощный и токсичный наркотик. . У троих его друзей от этой дряни начались конвульсии, а потом наступила смерть. Но потоп более легких наркотиков и алкоголя смыл весь страх.

Джим и Сэм зашли сначала к Бобу Пеллегрино и дождались Стива Ларсена и Дилларда, а потом все вместе набились в «плимут» Боба 1962 года. На пути в кинотеатр для автомобилистов «Родфеттер» Боб открыл «Белого мула», а Стив расщедрился и предложил всем шестибаночную упаковку «Будвайзера», которую ему подарил старший брат. К тому времени, когда компания с воплями и улюлюканьем подкатила к кинотеатру, они уже истребили полбутылки спиртного и все пиво. По кругу также прошел косяк марихуаны.

Джим опять-таки не помнил, сколько именно они там пробыли. В кинотеатре к ним присоединились Вероника Паппас, Сандра Мелтон и Мария Тамбрилл. Вероника была солисткой «Эскимосов», Мария — ее дублершей, а Сандра — менеджером группы. Между собой близкие друзья называли ее «чокнутая». Она довольно часто впадала в депрессию — и оказывалась глубже, чем на илистом дне Тихого океана, дальше, чем на мертвой холодной планете Плутон. Что касается сегодняшнего вечера, то Сандра пребывала в потрясающе разговорчивом настроении.

Примерно в середине вечера, когда одни сидели на капоте «плимута», а другие опирались на него, Стив Ларсен достал откуда-то несколько кусочков сахара с ЛСД.

— Вот, — гордо сообщил он, — берег для подходящего случая. Сегодня как раз то, что надо — Хэллоуин. Полетаем на метлах вместе с ведьмами.

Джим позже вспомнил, как решил высказаться насчет галлюциногенного характера данного наркотика, хотя ему стоило труда выговорить это слово:

— ...короче, он вызывает видения, и ты оказываешься в четырехмерных мирах, где время сливается с пространством. Это такая жуть! Мне это ни к чему. Видения у меня и без того бывают, и не могу сказать, что они мне нравятся. Нет уж, спасибо.

— Это ведь не то, что героин или кокаин, — заметил Стив. — На него не подсядешь, никакого привыкания. Да и в любом случае, уже сколько лет у тебя не было видений!

— А, ладно, почему бы и нет? — махнул рукой Джим. — Что мне терять-то, кроме ума, — а его у меня все равно не наблюдается.

— Говорят, облетаешь всю Вселенную со сверхсветовой скоростью, — сказал Пеллегрино. — И на обратном пути встречаешь себя самого.

Джим подержал на языке сладкий кубик, а затем затянулся косяком с марихуаной. Они передавали его по кругу, а окурок Стив затем сунул в карман куртки.

Должно быть, как раз после этого кто-то предложил поехать к старику Думскому и опрокинуть его ветхий деревянный нужник. Это была старая хэллоуинская традиция, но успеха добились немногие.

Раньше ферма Думского относилась к округу, но с ростом Бельмонт-Сити вошла в черту города. Располагалась она в полумиле от главного шоссе, и ее окружала изгородь из колючей проволоки. Дом давно уже сгорел, и Думский жил в сарае. Городские власти какое-то время пытались заставить его построить новый дом с водопроводом. Но старый отшельник решительно отказывался и даже подал на них в суд.

У него имелась огромная собака — ротвейлер, которая разгуливала по ферме днем и ночью. С тех пор как Думский завел это страшилище, никто не пытался нарушить границу его владений.

— Есть у кого-нибудь тормозные капсулы? — спросил Джим. — Напихать горсть в гамбургер да скормить псу.

Это были последние здравые слова, сказанные им в ту ночь. Боб Пеллегрино купил большой гамбургер с луком, начинил булку дюжиной таблеток, и они помчались со смехом и визгом, набившись ввосьмером в «плимут», а приемник гремел во всю мочь. «День из жизни» — звуки этой песни, словно ртутная шрапнель, взрывались в их юных душах. «Битлы» спели ее двенадцать лет назад, когда Джиму было всего пять лет. Затем Боб Хинмен — диск-жокей, любитель старины — поставил «Мэйбиллен» Чака Берри, с которой, по его словам, начался рок-н-ролл.

Вероника сидела на коленях у Джима на заднем сиденье и возилась с его ширинкой, но что произошло, когда Вероника ее расстегнула, он забыл. Скорее всего, ничего. У него не вставало уже две недели, и все из-за депрессии.

Яблоневый сад Думского находился по ту сторону Золотого Холма. На дорогу у них ушло минут двадцать — так часто они попадали на красный свет. Потом автомобиль выехал на шоссе, и в свете фар по обеим сторонам дороги замелькали деревья. Джим все ждал, когда начнутся галлюцинации, но ничего не происходило. А может быть, эта окружающая его жизнь — одна сплошная галлюцинация?

Боб притормозил, но недостаточно быстро, поэтому они проскочили поворот к Думскому. Когда Боб подал машину назад и, развернувшись, покатил по грунтовой дороге, Санди предложила:

— А не выключить ли радио? Оно так громко орет, что и мертвого разбудит!

Но все дружно запротестовали, потому что Дилан как раз в этот момент пел «Улицу Запустения». Сошлись на том, чтобы убавить звук. Как только песня закончилась, Боб выключил приемник, а секунду спустя — и фары. Лунного света, льющегося сквозь тонкие облака и в просветы между ними, вполне хватало, чтобы осветить им дорогу.

Машина медленно свернула с темного проселка и остановилась перед воротами в изгороди из колючей проволоки.

Надо сказать, Джим немногое помнил из того, что случилось после их отъезда из кинотеатра. Подробности ему сообщил Боб Пеллегрино, который не так накачался спиртным и наркотиками, как остальные, поскольку сидел за рулем.

Сарай зловеще чернел неподалеку от ворот. Если Думский сейчас там, то либо уже спит, либо плотно закрыл ставни. Ротвейлера не было ни видно, ни слышно. Что касается цели — сортира, то он находился футах в восьмидесяти от сарая, слева от них, то есть в некотором отдалении от дома, теперь напоминавшего могильный холм.

Все дружно вывалились из машины. Боб предостерегающе приложил палец к губам, но Косяк громко хлопнул дверцей и помчался к кустам у забора. Через некоторое время тишину нарушили не самые приятные для уха звуки — беднягу просто выворачивало наизнанку. И словно в ответ из тьмы по ту сторону изгороди донеслось глухое рычание.

Лихорадочно пошарив несколько секунд глазами во мраке, они увидели за воротами громадного пса. То, что он только рычал и едва вырисовывался в ночи, делало его еще страшнее. Пеллегрино, бормоча: «Ну вот, собачка! Хорошая собачка!» — медленно приблизился к нему и, подойдя к воротам, перекинул через них припасенный гамбургер. Через несколько секунд Боб обернулся и прошептал: «Готово, сожрал».