Филип Фармер - Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.

В горле у него пересохло — все смотрели на него. Когда он упомянул о сосках, некоторые захихикали.

— ...также почему у змей имеются рудиментальные... рудиментарные... конечности, хотя они им не требуются так же, как самцам соски, а нелетающим насекомым — крылья. Будь они созданы в один день, не было бы ни этих сосков, ни конечностей, ни крыльев. А вы утверждали, что крылья, соски и конечности были созданы ради симметрии. Господь, мол, был художник и сварганил свои создания симметричными.

Джим нарочно сказал: «сварганил», чтобы позлить Ханкса. К черту последствия! Теперь его голос окреп, и речь лилась без неуклюжих запинок.

— Но это «симметрическое» объяснение, прошу меня извинить, мистер Ханкс, звучит неубедительно. Оно не кажется логичным. Объясните мне, сэр, следующее. Если Создатель был таким приверженцем симметрии, почему же он не снабдил самцов также женскими гениталиями и наоборот? Почему у нас, мужчин, нет вагин, а у женщин — пенисов?

Смех в классе. Мистер Ханкс не выдержал:

— Заткнись и сядь!

— Но, сэр!

— Я сказал, заткнись и сядь!

Джиму следовало бы радоваться — ведь он одержал победу. Но его трясло от ярости. Ханкс — точь-в-точь как отец. Проиграв в словесной битве, он отказывается слушать дальше, пускает в ход право затыкать рот, которое всегда используют старшие против младших.

К счастью, наступившую тишину прервал звонок. Ханкс выглядел так, словно его вот-вот хватит удар, однако он не велел нахальному ученику зайти к нему в кабинет после уроков. Джим тоже чувствовал себя не лучшим образом, но спустя несколько секунд, уже в коридоре, им овладело ликование, правда, смешанное с яростью. Он проучил-таки старого придурка!

Боб Пеллегрино и Сэм Выжак шли рядом с ним через толпу учеников.

— Что толку, если ты выигрываешь каждый спор с этим грязным старикашкой, — спустил его с небес на землю Боб. — Завалит он тебя, как пить дать.

Собственно, почему «грязный»? Неважно, насколько в действительности физически чисты старики — их загрязняет близость к смерти. Старуха Смерть — воплощение распада, и любой, кто рядом с ней, испачкан донельзя.

Наступил перерыв на ленч. У Джима не было денег на еду, а его гнев достаточно утих, чтобы он ощутил сильный голод. Сэм Выжак поделился с ним своим завтраком, а Боб Пеллегрино дал ему половинку сандвича с тунцом и кусок маринованного огурца. Джим еще больше остыл во время урока мистера Лама — английской литературы. Это был единственный предмет, по которому Джим имел приличные оценки — и все благодаря сочинениям.

Миновав пожилого охранника у дверей, Джим с Сэмом пошли в туалет. Там было людно, шумно и воняло. Около умывальников привалился к стенке Фрихоффер — «Брюхан» и его дружки, Долкин и Скарга, они передавали друг другу косяк с травкой, нисколько не боясь охранника. Фрихоффер был здоровяк выше шести футов, с двойным подбородком и брюхом, как воздушный шар. Иссиня-черную щетину на роже следовало сбрить еще три дня назад. Оба его приятеля ростом не вышли, но отличались очень широкими плечами, а их желтые шевелюры напоминали гадючьи гнезда.

Фрихоффер и его дружки сегодня отказались от своего промысла — вытрясать деньги из запуганных пятиклассников или тихонь постарше — только потому, что в уборной толпилось чересчур много народу. За четыре года учебы в Центральной Джиму по меньшей мере десяток раз приходилось отдавать им монеты. Правда, в последний раз, расставаясь с мелочью, он сказал Фрихофферу: «Больше не дождешься!» Кстати, в этом году им ни разу не удалось поймать его одного в туалете.

Облегчившись у писсуаров, Джим и Сэм пошли к выходу. Фрихоффер подставил ногу, Джим упал и стукнулся головой об дверь. Боль подействовала, как удар молотком по детонатору. Гримсон вскрикнул, с ругательством вскочил и развернулся кругом, замахиваясь кулаком. Он вряд ли сознавал, что делает. Кулак вошел в толстый живот. Смех Фрихоффера перешел в глухое кряканье, и Брюхан согнулся пополам. Скользя на красной волне ярости, как серфингист, Джим двинул Брюхану коленом в подбородок. Тот свалился на кафельный пол, но спустя мгновение уже стоял на четвереньках.

— Попробуй только тронь меня еще, рожа гнойная! — прорычал Джим.

— Бежим отсюда! — потащил его за собой Сэм.

Фрихоффер поднялся на ноги.

— Это тебе так не сойдет, говнюк!

Долкин и Скарга с мрачными физиономиями надвигались на него. Сэм потянул Джима за руку.

— Сваливаем скорей, Христа ради!

— Тут не место! — проревел Фрихоффер — Но если ты, Гримсон, настоящий мужик, то приходи после школы к «Прейвиту»! Я из тебя отбивную сделаю, если не сдрейфишь!

Джима начало трясти, но он нашел в себе силы говорить спокойно:

— Честный бой? Один на один? Только кулаки?

— Да! Честный бой! Только кулаки! Мне не надо ничего, кроме кулаков, чтобы размазать тебя по стенке, хиляк придурочный!

— Неохота руки об тебя марать, но я это сделаю, ты, куча дерьма, — пообещал ему Джим и не спеша покинул туалет. Сэм старался не отставать.

— Черт возьми, приятель! — проговорил он, когда они оказались в коридоре. — Что это на тебя нашло?

— Просто надоело терпеть этого засранца!

— С чего ты так взбесился? Опять-таки — где твои мозги, не станет он драться по-честному, и Долкин со Скаргой наверняка будут там и тоже на тебя налетят.

— Ну, а ты что сделал бы на моем месте? — прорычал Джим.

— Я? Не стал бы связываться.

— Ты пойдешь со мной или предоставишь одному с ними разбираться?

— Пойду, пойду, — заверил его Сэм. — Но советую позвать Боба и остальных. Чем больше нас будет, тем лучше, тебе наверняка понадобится поддержка. И кирпич прихвачу.

К концу занятий о предстоящей драке знала уже вся школа. Джим по-прежнему кипел злобой, но к этому чувству добавился еще и страх. Совет друга не связываться с Брюханом казался ему все более здравым. Однако отказываться от драки нельзя, тогда все сочтут его трусом.

Кондитерская-аптека Прейвита находилась в одном квартале от школы. Сопровождаемый толпой одноклассников, Джим направился туда, в глубине души надеясь, что Фрихоффер не явится. Но нет — Брюхан стоял, подпирая жирным плечом стенку у задней двери, с зубочисткой в губах, словно все ему нипочем. А рядом с ним замерли в боевой стойке Долкин и Скарга.

— А вот и сортирный грабитель, гроза нужника! — выкрикнул Джим.

Начал он достаточно громко, но под конец фразы голос предательски сорвался. Джим остановился в десятке футов от Фрихоффера, а толпа образовала позади него полукруг. Боб, Стив и Сэм выступили вперед.

Брюхан презрительно ухмыльнулся, не двигаясь с места.

— Выродок, трепач.

Джим, отшвырнув в сторону портфель с книгами, завопил и ринулся вперед. Добежав до противника, он взвился в воздух, словно каратист из боевика. Надо сказать, это была его первая попытка использовать прием карате — теперь или никогда, победа или смерть. Тело его приняло почти горизонтальное положение, когда он врезал ботинком Брюхану по носу (на самом деле Джим метил в подбородок, но плохо прицелился). Однако и так получилось неплохо. Голова Брюхана мотнулась назад, из ноздрей хлынула кровь.