Филип Фармер - Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.

Кикаха резко развернулся:

— Что ты с ней делаешь?

— Я думал, ты обрадуешься, увидев ее живой. Если бы я оставил ее на уступе как раз над водами потока, она бы погибла. У нее были сломаны нога, рука и три ребра, не говоря уже о легком сотрясении мозга. Сейчас она в превосходной физической форме, а все благодаря моему врачебному искусству.

— Что ты с ней делаешь?

— Перед тобой, леблаббий, не что иное, как мое изобретение, которое я опробовал множество раз, когда хотел избавиться от неизбежной скуки, овладевающей всеми бессмертными.

Владыка выжидательно молчал, но Кикаха ничего не сказал — напрасно Рыжий Орк ждет еще одной вспышки эмоций.

— Посмотри на нее, Кикаха! — резко сказал тоан. — И попрощайся с той Ананой, которую ты знал!

Кикаха неохотно повернулся к окну.

— Машина стирает ее память. Делает она это медленно, потому что быстрый процесс повреждает мозг, а мне не нужна безмозглая любовница.

Кикаха задрожал, но не вымолвил ни слова.

— Работая по часу в день, машина за десять дней сотрет все воспоминания этой женщины, вплоть до той поры, когда ей было примерно восемнадцать лет. Когда процесс закончится, Анана будет считать — и в каком-то смысле это будет правдой — будто она по-прежнему живет на родной планете, а ее родители и братья с сестрами все еще живы. Она словно совершит путешествие назад в прошлое, совершенно не ведая о тысячах лет, прошедших с тех пор как ей минуло восемнадцать.

На какой-то миг Кикаха потерял дар речи, а когда обрел его, то прохрипел:

— И она не вспомнит меня.

— Безусловно. Так же, как и меня [33] В романе «За стенами Терры» Анана говорит, что Рыжий Орк однажды заезжал к ним в гости, когда ей было пятнадцать лет. Впрочем, возможно, Орк уже позабыл о той давней встрече, с тех пор прошло порядка десяти тысяч лет. . Но я ей представлюсь и со временем заставлю себя полюбить. Передо мной не устоит ни одна женщина.

— А что будет, когда она узнает правду?

— Не узнает, — Рыжий Орк рассмеялся — Об этом я позабочусь. Конечно, когда она мне надоест — если надоест...

— Ты собираешься проделать такой же фокус и со мной? Или для меня ты задумал что-то болезненное?

— Я мог бы стереть твою память, скажем, до того момента, когда ты, студент земного колледжа, прошел через врата Ваннакса в Многоярусный мир. Или же мучить тебя, пока ты не взмолишься о смерти. Любого человека, даже самого храброго, можно довести до такого состояния, даже меня. Или, если ты добровольно вызовешься убить Манату Ворцион и преуспеешь в этом, то можешь заслужить свободу. Но сначала тебе придется выполнить свое задание и найти дорогу в Пещерный мир. Если сумеешь, я в виде награды сохраню тебе всю память. Вообще-то такой подарок причинит тебе страшную боль из-за воспоминаний об Анане.

Кикаха без колебаний выбрал один из предложенных вариантов. Но Рыжему Орку он сообщит о своем решении только тогда, когда будет вынужден. А сейчас он был способен думать только об Анане.

«Если мы когда-нибудь вырвемся на волю, — думал Кикаха, — я добьюсь, чтобы она снова полюбила меня. И расскажу ей о нашей совместной жизни все до мельчайших подробностей».

Рыжий Орк произнес еще одно кодовое слово. Окно стало стеной. Все четверо покинули лабораторию, и пройдя три коридора, оказались в большом зале, затейливо меблированном в стиле, как предположил Кикаха, здешних обитателей. Тоан и пленник сели друг напротив друга в удобные кресла, за большим столом из полированного красного дерева с зелеными спиральными полосками. Ножки у стола были вырезаны в виде фигур тритонов и русалок. Слуга и служанка внесли блюда с едой и напитками, после чего встали за спинами Владыки и Кикахи.

— Можешь принять ванну, поесть и отдохнуть, как только мы закончим разговор, — предложил Рыжий Орк. — Итак! Полагаю, ты решил, что постараешься выполнить оба задания. Я бы определенно поступил именно так. Пока ты жив...

— Надеюсь, — закончил цитату Кикаха.

— Знаю, слышал. Давай-ка поедим.

— Я не голоден, — Кикаха покачал головой. — Мне кусок в горло не лезет.

— Отлично. Можешь подкрепиться попозже в своих апартаментах.

Тоан пожевал немного, запил еду вином и заговорил снова:

— Расскажи мне о своих приключениях у этой потаскушки-великанши.

Кикаха рассказал обо всем без утайки, умолчав лишь о том, что поведала ему Великая Матерь о чешуйчатом человеке. Рыжий Орк мог, хотя бы отчасти, знать, что говорил и делал его «гость» во владениях Манату Ворцион. Это казалось маловероятным, но Кикаха ведь понятия не имел, какой системой шпионажа мог располагать его «хозяин».

— Я не хочу с ней связываться, — произнес Рыжий Орк, когда Кикаха закончил повествование. — По крайней мере пока. Но она вмешалась в мои дела, когда утащила тебя в свою вселенную. Кстати, Манату Ворцион перенесла тебя в лес вовсе не затем, чтобы ты успокоился и привык к ее планете, прежде чем встретиться с ней, — великанша хотела обезопасить себя. Если бы я имплантировал в тебя атомную бомбочку и установил ее на взрыв, как только ты ступишь на эту планету, пострадал бы только лес и его обитатели. — Тоан рассмеялся и добавил: — Но у меня нет таких возможностей. Я имею в виду, делать такие атомные бомбы. Если б я захотел не пожалеть времени и заняться исследованиями, найти информацию о том, как их изготавливают, а потом долго и упорно заниматься нудной добычей необходимых металлов и постройкой реактора... — Он с миг побарабанил пальцами по столу, потом заговорил опять: — Двух дней тебе должно хватить, чтобы прийти в себя. После этого, будешь ты готов или нет, тебе придется вновь отправиться в путь. И на сей раз я пропущу тебя через серию врат, к которым, как я уверен, Манату Ворцион не успела подключиться и расставить ловушки.

* * *

Мрачные мысли еще не оставили Кикаху, когда он шагнул через врата, приготовленные для него Владыкой. Возле вторых врат он успел сунуть в оружие батарею. За три минуты Кикаха прошел через анфиладу из пяти врат. Одни из них оказались в высокогорной пещере. Прежде чем его увлекло дальше, Кикаха мельком заметил внизу долину с лентой реки, подле которой расположилась крошечная деревушка и высящийся над ней замок. Кикаха вскрикнул от радости: он узнал крепость барона фон Крица, своего врага, когда он жил на Дракландском уровне Многоярусного мира, планеты, которую Кикаха любил больше всех.

Следующая вселенная не подходила под описание Рыжего Орка. Кикаха очутился в камере без окон, с толстой решеткой на двери. Мебели не было, если не считать унитаза, умывальника с мыльницей, полотенец на стене и кучи одеял в углу. Зато в камере был обитатель, и Кикаха узнал его сразу, хоть тот и был раздет. Эрик Клифтон!