Виктор Зайцев - Прикамская попытка - 3

Бансы, на которые мы возлагали большие надежды, продвигались у азиатов медленно. Большая часть консервов пока шла на внутренний рынок, для наших моряков и складские запасы гарнизонов. Зато с каждым рейсом их всё больше стали брать в портах, как правило, европейские мореплаватели. Цены мы не задирали, довольствуясь ста процентами прибыли, понемногу Невмянск стал популярным местом, где европейские мореходы запасались провизией. Тем более, что все знали об отсутствии любых торговых пошлин в столичном порту на ближайшие двадцать лет. Вслед за голландцами, французами, заглянули "на огонёк" наши "соседи", испанцы из Манилы. Очень полезные гости, расплачивались исключительно золотыми и серебряными монетами. В расчёте на подобных гостей, Палыч на собственные доходы выстроил в порту две роскошные гостиницы, в которых наличествовал весь спектр услуг. От горячей воды и канализации, до телефона в каждом номере и радиоприёмника в коридоре. Как раз испанцы и рискнули первыми провести у себя в Маниле телефон, это был наш второй крупный проект, после телефонизации Невмянска и Железного.

Весной 1784 года завершилась прокладка железнодорожной линии к нашему металлургическому центру. Теперь почти триста километров пути поезд преодолевал за шесть часов, мы вплотную занялись строительством закрытого города в центре острова, в тридцати километрах от основной железнодорожной магистрали. Палыч предложил оригинальное название для города передовых технологий - Китеж. Думаю, Иван из вредности выбрал такое сложное для иностранцев название, его приколы местных жителей постоянно шокировали. То он устраивал массовые полёты дельтапланов и планеров над городом и портом, чтобы продемонстрировать испанским "друзьям" возможности беловодских инженеров. Всё бы ничего, так в программу входило бомбометание по движущейся мишени. Её изображал старый сампан, который тянули за верёвку к берегу. Конечно, пилоты в азарте перепутали и разбомбили сампан дядюшки Еня, портового торговца фруктами. Хорошо, никто не пострадал, да и Ень потом благодарил за выплаченную компенсацию, вдвое превышавшую стоимость его развалюхи.

В другой раз, Палыч продемонстрировал новое сверхоружие, в виде деревянного бочонка с привязанными к нему барабанными палочками. Стоило ему трижды ударить палочками по бочонку, заполненному обычной брагой, как взорвался стоявший в гавани третьим справа древний трофейный китайский кораблик, чудом доживший до своей славной гибели. Эффект от таинственного оружия превзошёл все ожидания, наблюдавшие это европейские капитаны поспешили, на всякий случай, откланяться и вернуться на свои суда. Нужно ли так пугать наших гостей при испытании первого радиовзрывателя, который вместе с миной установили на кораблик аквалангисты? Пока у нас было всего шесть аквалангистов, страшно засекреченных диверсантов, отмеченных особым доверием Невмянова. Зато, они умели всё, жалея в перерывах между тренировками, об отсутствии хорошей войны. Приходилось Ивану их развлекать поисками жемчуга в прибрежных водах и рыбалкой с помощью пружинного подводного ружья. Он и меня сманил на пару таких заплывов, честно скажу, понравилось.

Более того, моя испорченная постоянным поиском денег психика тут же нашла применение аквалангистам, к обоюдной выгоде. Парни занялись подъёмом затонувших ценностей со дна акватории порта. Сначала отработали навыки в порту Невмянска, подняв тридцать орудий различного калибра, две целёхонькие джонки, несколько десятков китайских ваз, якобы династии Мин, и огромное количество металлического лома. Вершиной изысканий стал неприметный сундучок, с десятью килограммами отборного жемчуга. Получив великолепные наградные, водолазы перебазировались в гавань Кампота, где улов оказался на порядок богаче. За август-сентябрь 1784 года группа водолазов подняла в Кампоте ценностей на четыре миллиона рублей, от затопленных кораблей, набитых ценными породами дерева, затонувших пушек и оборванных якорей, до галеона, груженного слитками серебра и золотыми монетами.

Все работы проводились под прикрытием, с демонстрацией примитивного водолазного колокола, на виду всего порта, опускавшегося под воду. Пока зеваки смотрели за кораблем, с которого опускали в море колокол, водолазы спокойно работали в других местах. При необходимости поднятия крупных грузов или кораблей, туда перемещался наш пароход с водолазным колоколом, поэтому о существовании аквалангистов никто из посторонних не знал. А своих посвящённых в тайну было не больше десятка, кроме самих водолазов. Вполне достаточно, чтобы сохранить секрет довольно долго. Разведка в этом мире не обладала иными технологиями, кроме денег и человеческих контактов. Именно поэтому, я и начал строительство города Китежа, вдали от любопытных глаз. Летом 1784 года первые строители высадились в уютной долине, где протекала речка, получившая название Ледяная.

Город-завод, как привыкли уральские мастера, начал создаваться с постройки плотины, рытья котлована под пруд. Берега водохранилища застраивались жилыми домами, план городка я нарисовал заранее, стараясь предусмотреть его расширение до восьмидесяти-девяноста тысяч жителей. Учитывая, что это будет, скорее научно-производственный центр, с высоким образовательным уровнем жителей, в плане застройки были библиотека, стадион, парк, кафе и магазины, места под школы и институты. Первоначально мы строили всего три опытных завода: химический, радиоэлектронный, двигателей внутреннего сгорания. Да, не ожидая обещанного Кожевниковым двигателя, я решил начать разработку ДВС* собственными силами. Антон Воронов меня уже замучил, выпрашивая двигатель для своих планеров. Три года назад, в укромном месте, он начал постройки планеров, наработав достаточный опыт по их эксплуатации. Разгоняли планеры для подъёма в воздух первые паровозы, и, в отличие от дельтапланов, планеры обладали большей грузоподъёмностью, скоростью и дальностью полёта. Полетав на них, Антон рвался в небо на настоящем, независимом от паровозов, самолёте, и я его понимал. Более того, небольшие по габаритам, высокооборотистые ДВС, давали мне возможность порадовать Палыча быстроходными катерами.

Там же, в Китеже, на вершине ближайшей горы, я строил свою запасную резиденцию, с отдельной лабораторией, соединённую с городом канатной дорогой. Без лаборатории я не видел свою дальнейшую жизнь, твёрдо рассчитывая разработать самые необходимые технологии получения крайне важных веществ. От тринитротолуола, до аспирина и анальгина, и, если повезёт, пенициллина, сульфамидных препаратов и полиэтилена. Увы, опыты по получению пенициллина биологическим путём, что проводили по моей просьбе два наших доктора, пока не увенчались успехом. Глядя, как ежегодно умирают и становятся калеками люди, которых могли бы спасти антибиотики, я не находил себе места, твёрдо решив заняться их производством. Для этого мне нужна была добротная аналитическая база и время, потому и строили сейчас на вершине горы мою научную резиденцию. Тем более, что первая канатная дорога вовсю работала в Невмянске, радуя ребятишек и взрослых, поражая иностранцев.