Александр Сиваков - Настя

– А мы всё гадали, как тут всё это устроено, – сказала я.

– А я всегда говорил, что женщины и техника – несовместимы, – довольным голосом заявил мальчик, усаживаясь на краешек Полининой постели. – Моя мама до сих пор думает, что виртуальная платформа находится в компьютере.

– Где же ещё по-твоему? – Спросила Полина.

– В Сети!

– А Сеть где – под столом, что ли?!

Мальчик вскочил. Не знаю, почему, но именно на этот вопрос он отреагировал неадекватно.

– Ребята, не ссорьтесь, а? – Попросила я. – Четыре часа ночи всё-таки.

Они расхохотались, а потом уже забыли, по какому поводу хотели поссориться.

– Всё равно я не понимаю, – сказала Полина. – Я ведь утром встаю, ничего такого не говорю, тем более, говорить некому – Бахмурова постоянно просыпает – а свет всё равно включается.

– Утром у Программы совсем другой режим работы, – терпеливо пояснил мальчик.

Я со вздохом подумала, что да, пожалуй, Коля прав. Не знаю, как другие представительницы моего пола, но лично мне, особенно с позиций строгого логического мышления, понять принципы работы большинства здешних механизмов – абсолютно нереально.

– Я вообще-то по другому поводу сюда зашёл, – вспомнил Коля. – Полин, ты когда деньги собираешься мне привозить?

– Завтра.

– Нужно, чтобы кто-нибудь поехал с тобой.

– Это ещё зачем?

– Мой папа всегда говорил, что когда дело касается денег суммой больше ста тысяч, человек никогда не должен находится в одиночестве.

– Думаешь, я их сама у себя могу украсть?

– У тебя кто-нибудь может украсть.

– Пусть только попробуют!

– Полина! – Попросил мальчик. – Не шути, пожалуйста, с такими вещами, ладно?

– Коленька, уйди, будь добр, отсюда по-хорошему, а? Мне спать осталось три часа.

– Всё равно, подумай над моими словами. Даже здоровые сильные мужики для перевоза сумм в несколько раз меньше инкассаторов нанимают, у…

– Сгинь!

Он осёкся на полуслове, пожелал нам спокойной ночи и ушёл.

Полина молчала очень долго, я подумала, что она уснула.

– Доброе утро!

Я вздрогнула, потому что сама уже начала засыпать. Мне пришлось ответить. С удовольствием пошутила бы по поводу четырёх часов, но было на самом деле четыре часа, мне только и осталось что промолчать.

Свет в очередной раз включился, Полина сидела на краешке моей кровати.

– Бахмурова, ты проснулась?

– Да.

– Не верю. Иди умойся.

– Это ещё зачем?

– Чтобы я точно знала, что ты не спишь. А то будешь потом думать, что всё это тебе приснилось

– Ты опять собираешься с кровати навернуться?

Первый раз я видела, как Полина краснеет. Её стойкий загар растворился в нахлынувшем румянце.

– Что ты имеешь в виду? – Запинаясь пробормотала девочка.

– Прости, пожалуйста. Я просто сонная и злая. Меня ещё никогда столько раз за одну ночь не будили.

– Я – вообще не спала. Что же мне теперь – бегать по всему холлу и стёкла бить?

– Я уже извинилась, Полина. Сделать это ещё раз, стоя на коленях, как святая Урсула перед Папой Римским?

– Лучше как Папа Римский перед Атиллой, – хихикнула девочка, – более выразительно… Короче, я прямо сейчас поеду домой. Когда вернусь – не знаю, предполагаю, что завтра… точнее, сегодня вечером, но, может быть, задержусь ещё на день или на два. Это зависит от того, как у меня дела пойдут. У меня список из двадцати трёх пунктов получился, что мне надо сделать и что купить. Вместо себя я оставляю…, – она сделала интригующую паузу.

– … меня, – докончила я за неё.

– Ты-то откуда знаешь? – Упавшим голосом осведомилась Полина.

– У тебя больше выбора не остаётся.

– Вообще-то верно, – согласилась она, несколько минут сидела неподвижно, раздумывая о чём-то своём (я за это время чуть не уснула). – А самое главное, мне нужно денег у папы занять. Для Белохвостикова. Довольно большую сумму, что не очень радует. Очень надеюсь, что папа сейчас на Земле… Проклятая изоляция, даже новостей нельзя узнать!

– А просто так ты не можешь деньги взять? – Полюбопытствовала я. – Обязательно занимать нужно?

Мне были непонятны такие отношения между членами одной семьи, тем более, между ближайшими родственниками. Впрочем, кто поймёт этих Сенаторских отпрысков?

– Могу просто так взять. Даже больше чем уверена, что папа будет на этом настаивать. Но не буду.

– Почему?

– Не хочу.

– А всё-таки?

– Если ты этого сразу не поняла, то не поймёшь вообще, не стоит и пытаться.

– Ладно, не буду пытаться, – послушно отозвалась я.

– Знаешь, Настюха, сонная ты мне нравишься больше – такая покорная, что дальше некуда.

– Так что же от меня в конце концов требуется?

Вместо ответа Полина взглянула на потолок.

– Тысячу моих – Бахмуровой, – сказала она.

Карточки привычно булькнули.

– Столько-то – зачем? – Буркнула я.

– Пригодится. Постарайся их не растранжирить и оставить к моему приезду хотя бы половину. Больше мне от тебя ничего не надо.

Я молча кивнула.

– И с ребятами чтобы ничего не случилось.

Я опять кивнула.

– Ладно, спи, – наконец смилостивилась девочка. Наверное, у меня, сонной, был слишком уж жалобный вид…

Будильник на мобильнике звенел не переставая. Звон лез в уши, создавалось ощущение, что кто-то, пока я спала, вскрыл черепную коробку и сотни маленьких серебряных колокольчиков били прямиком по обнажённому мозгу.

– Выключение! – Бормотнула я в мобильник. Он не отреагировал. – Выключение мобильника!! – Рявкнула я заплетающимся языком.

И поняла, что мой телефон тут не при чём – это был Полинин будильник – у меня с таким противным зуммером сроду не водилось. Не знаю, сколько уж времени он звенел, но когда я смогла, проклиная всё на свете, добраться до него и отключить, звон продолжился у меня в голове.

Половина девятого. Она, значит, на восемь его поставила? Вот враг рода человеческого! Нет, чтобы дать мне выспаться хотя бы лишние пятнадцать минут!

В дУше как всегда была очередь, что настроения мне не прибавило. Я уселась на скамейку, стоящую около стены. На ней уже сидели наши вчерашние финансовые гении, все как один тоже клевали носами.

– А чего это вы странные? – Подошёл к нам Рома. – Не выспались, что ли? – И, не дождавшись ответа ушёл.

На первом этаже я появилась в десятом часу. До сих пор Полина никогда не опаздывала, поэтому ребята притихли, ожидая её.

Заспанная, я даже забыла, что нужно стесняться, взобралась на трибуну, зевая во весь рот.

– Ребята, – пришлось мне объявить, – вы уж простите, что так получилось, но сегодня главная – я. Всё, идёмте учиться! – И вознамерилась спуститься обратно (говорить долго и красиво, как это любила делать дочка Сенатора, у меня не получалось), но не тут то было.