Александр Сиваков - Полина

– А если честно, мне самой не очень понятно, кто и как выбирает Навигаторов, – призналась Полина, – я озвучила официальную версию. А подробности выяснить довольно трудно. Это относится к закрытой информации.

– Это как?

– А так, что, если её узнает кто-нибудь из злодеев, это может пробить брешь в планетной безопасности. Именно поэтому никто ничего не знает. Почти никто, – поправилась девочка.

– Но ведь ты же не злодей. Да и я… так… не очень… наверное.

– Мало того, что я не злодей, я ещё и дочка самого главного Навигатора – Сенатора, – не без самодовольства сообщила девочка, – и то я о многих вещах только догадываюсь. Да и не очень-то стремлюсь узнать, если честно. От многих знаний – многие печали, слышал такое?

– Ага.

– Ну, вот.

Мишель задавал вопросы, ответы на которые были очевидны любому земному детсадовцу. Но иногда забирался в такие дебри, что приходилось юлить.

Домики, стоящие по обеим сторонам дороги, растворились в густой листве деревьев. Сразу стало темно и неуютно.

Полина схватила спутника за руку.

– У вас тут хищников нет? – Голос невольно дрогнул.

– Биоконструкторы, когда заселяли Цитрею, привезли штук триста, – вспомнил он, – И они, само собой, размножились. Но здесь они не водятся. Им тут не очень тепло.

Полина тут же отпустила Мишутку.

– Ты не представляешь, как это сложно – быть биоконструктором, – поведала она. – Прикинь, сколько всяких параметров им приходится настраивать, чтобы начать заселять новую планету. Да и потом, когда уже и животный и растительный мир будут сформированы, ещё не суть, что все они смогут ужиться друг с другом.

– Но ведь у них всякие справочники есть?

– Когда работаешь с живой природой, никакие справочники не помогут. Из-за какой-нибудь невиданной засухи засохнут все кусты одного вида и начнут неконтролируемо размножаться крохотные цветочки, которые до этого были едва заметны и никому не мешали. Из-за необычного климата крохотные мышки отрастят зубы чуть острее, чем обычно, и начнут есть кошек. Короче, проходит лет двадцать, планета уже населена первыми поселенцами – и тут вся природа начинает сходить с ума. А биологам за всё это отвечать. Врагу не пожелаешь! – Убеждённо закончила она и с беспокойством осведомилась. – Ты уверен, что тут ничего такого… нового не появилось? Люди в последнее время не исчезали?

– Не понимаю, почему ты вдруг такой испуганной стала?

– Мне редко приходилось гулять в безлюдных местах в полном одиночестве, – призналась Полина. – Обычно или папуля рядом или кто-нибудь из охраны. Поэтому я слегка опасаюсь всяких неожиданностей.

– Почему в полном одиночестве? – Обиделся Мишель. – А я?

– Точно! – Сокрушённо кивнула девочка. – Это усугубляет положение. Мало того, что самой придётся от хищников удирать, так ещё и тебя на своих хрупких плечах вытаскивать!

Мишутка обиженно промолчал.

Лес закончился так же неожиданно, как и начался. Потянулись бесконечные пшеничные поля, по которым от порывов ветра бродили почти морские волны.

– Красиво! – Прошептала Полина. – Словно у нас на Земле!

– На Цитрее лучше! – Убеждённо сказал Мишель.

– А вот и нет!

– А вот и да!

– Ну, и ладно.

Спор закончился, так и не успев начаться.

Ребята шли по широкой дороге, пока она не закончилась большим камнем, от которого в разные стороны отходили три других дороги – поменьше.

– Мы будто в сказке очутились, – улыбнулась Полина. – Только надписи не хватает, что будет, если пойдёшь направо, налево или прямо… Хотя, прямо – это и так понятно, что будет, тут и писать ничего не нужно.

– И что же? – Заинтересовался Мишель.

– Что, в самом деле не догадываешься?

– Не-а.

– На камень наткнёшься.

Мишель фыркнул.

Не сговариваясь, ребята устроились на камне. Вдали паслось живописное стадо пёстрых коров.

Впереди зашумела река.

– Полин, а ты умеешь плавать? – Заинтересовался мальчик.

– Как рыба, – самодовольно хмыкнула Полина. – Даже, наверное, лучше. Когда папа видит, как я купаюсь, он меня всегда русалочкой называет. Ему почему-то кажется, – она сморщила облупившийся на солнце носик, – что я от этого буду в восторге. Но только представлю себе среднестатистическую русалку – зелёную, склизкую, с раздвоенным хвостом и с мокрыми спутанными волосами, от которой жутко воняет рыбой – страшно становится. Не понимаю папулю: как можно занимать самую высокую должность из всех возможных и иметь настолько романтичный взгляд на некоторые вещи.

– Ты говоришь так, словно сама знакома с целым семейством русалок.

– Я просто включаю логику. Подумай сам, если у русалок будет самая обычная человеческая кожа, смогут ли они постоянно жить в воде?

– А почему нет?

– Потому что наша кожа приспособлена для обитания в сухих и тёплых местах. Пробовал когда-нибудь часок-другой даже в самой тёплой воде покупаться?

Мишель даже передёрнулся от неприятного воспоминания. Однажды в рекордно жаркий день ему хватило ума пол-дня просидеть в реке, уже вечером температура поднялась настолько, что пришлось вызывать доктора, который тут же увёз его в больницу, бросив напоследок, что такое сильное переохлаждение может закончиться чем угодно, вплоть до летального исхода. Тогда, помнится, Мишутка не знал этого слова и только сейчас, задним числом, вспоминая эту фразочку и свою полуторамесячную больничную эпопею, чувствовал на спине мурашки гусиной кожи.

– Вижу, что пробовал, – хмыкнула Полина, которая заметила изменившееся лицо своего собеседника. – Как, понравилось?

– Не очень.

– Что и требовалось доказать. Так что у гипотетических русалок нормальной кожи, как ни крути, быть не может. Она будет, как минимум, склизкая, с внешней жировой оболочкой. – Поставив локти на колени, а подбородок устроив на сплетённых пальцах рук, Полина продолжила рассуждения. – Теперь поговорим о волосах. Представляешь, какими они будут, если человек постоянно плавает?

Мишель страдальчески сморщился:

– Может не будем о русалках, а?

– С чего это?

– Как-то глупо о них рассуждать.

– Верно. Я и не подумала.

Диалог сам собой увял.

Вскоре они пошли дальше. Наконец впереди в ветвях прибрежных кустов блеснула вода.

– Что это за река?

– Лембэкс.

– А почему она так называется?

Мишель пожал плечами.

– Ты вообще во французском как, разбираешься?

– Чуть-чуть.

– На стандарт "Лембэкс" переводится как "кусок" или "обрезок". Что бы это значило?

– Никогда не интересовался.

– Ты на редкость нелюбопытный, с тобой даже неинтересно… Иногда, – поспешно добавила Полина, чтобы слова не прозвучали слишком резко.

Её спутник всё равно помрачнел.

– Жалко, что я купальник не взяла, а то бы мы сейчас покупались, – попробовала она перевести разговор на другую тему.