Пол Андерсон - Царица ветров и тьмы

— Я переговорил кое с кем, Ваше Превосходительство, — сказал он. — Имена перечислять не буду.

— Денежные бароны, — угрюмо отозвался Хурулта. — Промышленники и финансисты. Ну и что?

— Можно начистоту? — спросил Еглаш.

— Валяйте, мы одни.

— Группа, которую я представляю, не удовлетворена ведением военных действий.

— Да? Поэтому вы создали свой Генеральный Штаб?

— Оставьте сарказм, Ваше Превосходительство. Предполагалось, что мы захватим Тукатан за шесть месяцев. Сейчас, почти год спустя, мы все еще воюем.

— Тукатан можно подвергнуть бомбардировке из космоса, — сказал Хурулта, — но, как вы прекрасно знаете, она уничтожит все ценности планеты. Нам пришлось продвигаться медленно. Но затем появился Патруль и усложнил нашу задачу.

— Я все прекрасно понимаю. — Оскорбительное высокомерие прозвучало отчетливее. — Вместо того, чтобы сконцентрировать силы на Тукатане и заняться Патрулем, спокойно убрав его с нашего пути, ваше министерство пытается захватить целое звездное скопление. Вы бездумно вторглись на планеты, которые практически не были изучены.

— Не сделай мы этого, Патруль использовал бы их против нас. — Хурулта едва сдерживал свой гнев. — Хорошо, я признаю, что у нас возникли некоторые сложности. Но мы также добились и определенного прогресса. Стратегический график установления нашей гегемонии выполняется форсированно. В будущем он принесет экономию.

— А сейчас он что приносит? Ваши успехи сомнительны. Возьмем, к примеру, маленький забытый богом песчаный шарик — Ярнах IV. На его захват не потребовалось много сил, но расходы на содержание баз в столь враждебной среде просто фантастические. Обыватели задушены налогами до предела, а ваш новый налог на высший класс общества ужасен!

— Я считаю его нормальным. Или вы хотите, чтобы пришел Патруль и начал всем здесь заправлять?

— Конечно, — сказал Еглаш холодно, не обратив внимания на ответ Хурулты, — наиболее грубой ошибкой явилась оккупация Умунга.

— Что? — На секунду Хурулта потерял дар речи, затем медленно сглотнул ярость и наконец заговорил, слова его оказались точно выверенными. — Единственная операция, сработанная как по нотам. За мизерные потери людей и денег мы уже удвоили наше военное производство. На следующий год мы собираемся учетверить его.

— Я думал, что вы реалист, Ваше Превосходительство, — сказал Еглаш, — и разбираетесь в экономических основах нашей империи. Быть может, вы умышленно уничтожаете высший класс общества?

— Вы ненормальный? Сначала жалуетесь на увеличение налогов, затем, когда я нахожу путь расширения производства, путь, стоивший нам сущие гроши, вы…

— Ваше Превосходительство, кроме множества солдат, существует объем военного производства, которое они способны использовать. Когда Умунг начнет выпускать всю массу продукции, что произойдет с улуганскими фабриками?

Страх.

Шамуваз, солдат империи, медленно повернул голову, заметив за спиной непонятное движение. Пейзаж был однообразен — покореженные деревья, шелестящая красная трава, шум отдаленного водопада, наполняющий сердце бешеным стуком.

Его тошнило, и он чувствовал себя больным. Рассматривая лица своих товарищей, он подумал, сколь невероятно чужды они ему. Это дьяволы, а не люди. Тот же ужас, который глубоко сидел в нем, превратил их в дьяволов; в любой момент они могли накинуться на него и разорвать. Шамуваз глубоко вздохнул, ему вспомнились жена и дети. Как далеко они сейчас; вполне возможно, он никогда не увидит их снова. Он сгинет здесь, на Гирейоне, и сквозь его ребра станет свистеть ветер, а маленькие полевки совьют уютное гнездышко в его пустом-пустом черепе.

Командиры утверждали, что здесь совсем не страшно. Они уверяли, что страх — всего лишь особенность аборигенов, науськанных Патрулем, на которую не стоит обращать внимания. Телепаты-аборигены испуганы и внушают вам свой страх. Плюньте на свои чувства. Проигнорируйте их. Солдатам империи не пристало испытывать беспричинный страх.

Генералы могут жить без страха. Им не приходится бодрствовать из-за ужасных снов, изводя себя ночь за ночью. Они не проваливаются в забытье и не просыпаются с криками ужаса каждую минуту. Они не видят, как один за другим сходят с ума их товарищи. Им не надо писать домой идиотские письма и думать, когда придет их черед споткнуться.

Страх, паника, слепой всеохватывающий ужас. Шамуваз тяжело вздохнул.

Чья-то рука легла на его плечо, он подскочил, ругаясь, обернулся, вскинул пистолет прежде, чем понял, кто именно стоит перед ним. Армазан. Когда-то был его лучшим другом, но сейчас никому нельзя доверять. Шамуваз держал дуло пистолета у живота Армазана.

— Не делай так, — прошептал он, переводя дух. — Никогда больше так не делай.

— Послушай, — Армазан говорил быстро, голос его дрожал. — Послушай, Шам, после условного сигнала все встречаемся внизу, у реки. Выбирайся из казармы и присоединяйся к нам.

— Что-что-что? Выходить наружу после наступления темноты? Ты псих! Ты совсем свихнулся на этой планете!

— Нет-нет, не то. Послушай, многие решили, что с нас хватит. Империя о нас не беспокоится. Довольно. Офицерам больше доверять нельзя. Избавиться от них — выстрел в спину, — и путь свободен: если держаться вместе — будет легче, а потом захватим базовый корабль.

Уже целый месяц Хурулта страдал бессонницей — лекарства больше не помогали. Он сидел, поставив локти на стол и сжав кулаками гудящую голову.

— Бесполезно, — застонал он. — Мы должны уйти с Гирейона. Все части уже непригодны к дальнейшей службе. Чтобы вылечить солдат, потребуются месяцы.

— Но Патруль, господин… — неуверенно проговорил Севулан.

— Патруль! Мы создадим базу на соседней планете и оставим несколько орбитальных станций вокруг Гирейона. Мы должны приступить к выполнению немедленно.

— Но если последует мощная атака, то они сметут наши войска и захватят всю систему.

— Знаю. Но что из того? Уйти с Гирейона — единственный выход. Корабли Патруля прячутся по щелям, как тараканы, но не принимают боя! Они во все суют свой нос! Мы боксируем с тенью.

— Господин, Генеральный Штаб планирует отклонить ваше предложение и отдать приказ об эвакуации гарнизона с Гарвиша и Шанга, содержать их слишком дорого — большие потери людей.

— Замолчи, — крикнул Хурулта. — Я все знаю, идиот! Я прекрасно знаю обо всем! Тупые, набитые дураки! Не видят дальше собственного носа, эх-х-х! — Его пальцы нервно сцепились. — Но мы, черт возьми, не уйдем с Умунга. Пусть денежные мешки продолжают вопить. И если они выступят еще раз, я предъявлю им обвинение в государственной измене.

Телеэкран запищал. Хурулта щелкнул выключателем, и возбужденный голос забормотал: