Виталий Вавикин - КвазаРазмерность. Книга 2

Ожидавшие от него вразумительных объяснений ученые разочарованно выдохнули.

– Ты же акеми! – сказала Ранет. – Разве вы не должны разбираться в подобном?

– Акеми работают в Квазаре, – окончательно запутался Мар-Сен. – Почему вы решили, что я должен разбираться в ошибках нейронных сетей?

– Это существо не имеет отношения к нейронным образам, – сказала Ранет. – Мы проверили. Оно полностью автономно. Сеть нужна ему только для того, чтобы сохранять приемлемую для нас оболочку.

– Тогда я тем более не знаю, что это такое! – Мар-Сен вздрогнул. Внезапная догадка мелькнула в голове яркой вспышкой. – Вы что… Вы думаете… Вы думаете, что это дитя Квазара? – спросил он.

Ученые не выражали согласия, но и не отрицали считавшуюся прежде невозможной теорию.

– Нет, – замотал головой Мар-Сен.

– Почему «нет»? – спросила Ранет, хотя ему показалось, что об этом спросили одновременно все ученые. – Сарс говорит, что его вид появился не так давно.

– Сарс? – Мар-Сен снова уставился на странное существо.

– Мы проверяли его связь с нейронной сетью, – продолжала Ранет. – Если не считать эмуляции образа, иных пересечений не выявлено. Существо автономно.

– Существо по имени Сарс? – переспросил Мар-Сен.

– Оно само так сказало, – пожала плечами Ранет.

Мар-Сен снова вздрогнул, почувствовав, как в сознание хлынули чужие мысли – знания о молодом виде. Жизнь, развитие, эволюция…

– Не знаю, как ты это делаешь, но я требую тебя перестать! – закричал акеми странному существу.

– Почему ты не веришь мне? – спросил Сарс голосом в голове акеми.

– Потому что такого не бывает! – Мар-Сен попятился, вглядываясь в глаза коллег, ища поддержки.

– Все дело в том, что ты акеми? – продолжил Сарс. – Вы верили, что дети Квазара появятся в Подпространстве, а мой вид принадлежит сразу двум мирам. Тебе это не дает покоя?

Мар-Сен попятился, не собираясь отвечать, вступая в диалог с существом, в которое не хотел верить.

– Он говорит правду? – спросила Ранет.

Мар-Сен покачал головой и сделал еще один шаг назад, наткнулся на Марла. Сильные руки геолога легли на худые плечи акеми, сжали, заставляя не двигаться.

– Ты не должен бояться нас, – сказал Сарс.

Десятки других существ явили себя, проявившись из пустоты, используя нейронные сети, чтобы создать доступные восприятию человека образы.

– Они рассказали нам о том, как ты попал в экспедицию, – сказала Ранет, меряя Мар-Сена холодным взглядом. – Как ты мог продаться Лок-Кли? Или же это нормальная практика для акеми?

– Я не… – Мар-Сен понял, что оправдываться нет смысла, потому что в мозг хлынули видения, как он бродит по несуразным иллогично закрученным коридорам, пытаясь отыскать с помощью прибора резонансные отклонения.

– Что ты хотел найти здесь? – спросила Ранет.

– Я не знаю, – пролепетал Мар-Сен.

– Что еще велел тебе сделать Лок-Кли?

– Ничего.

– Сарс говорит, что слышал твои переговоры с монополистом.

– И что?

Ученые сверлили Мар-Сена взглядами, и он готов был сжаться, раствориться.

– О каком теракте идет речь? – спросила Ранет.

– Что?

– Сарс говорит, что слышал, как ты заверял Лок-Кли, что навредишь экспедиции, совершив теракт.

– Не было такого…

– Не ври нам! Сарс говорит, что его раса не хотела появляться, но в свете грозившей беды…

– Не было такого! – закричал Мар-Сен, вырвался из рук Марла и побежал прочь по длинному извилистому коридору.

– Мы поможем вам найти его, – пообещали ученым призрачные существа перед тем, как исчезнуть.

Ученые тревожно молчали, поглядывая в сторону мобильной станции.

– Как думаете, предатель акеми задумал совершить теракт на базе или на мобильной станции? – спросила бабушка Ариши. – Потому что если на базе, то не будет ли лучше покинуть эти стены?

– А если теракт должен повредить мобильную станцию? – спросила Ранет.

Идола прикусила губу, неосознанно сильнее сжимая плечи внучки.

– Бабушка, мне больно, – тихо сказала Ариша.

Идола извинилась, тщетно пытаясь изобразить беспечность и успокоить ребенка. В мозг ворвалось нейронное послание Сарса, извещавшее, что Мар-Сен закрылся в своей каюте и пытается выйти на связь с Лок-Кли.

– Нужно остановить его! – оживились ученые.

– Останься с Аришей, – велел Орлан жене.

Идола кивнула и снова до боли сжала плечи внучки.

– Бабушка! – обиделась девочка, наблюдая, как уходят ученые, строя на ходу планы, как лучше проникнуть в каюту предателя. – Почему вы верите Сарсу? – спросила Ариша, когда они с бабушкой остались одни в разгрузочном секторе.

– Почему верим? – бездумно переспросила Идола, не придавая словам ребенка значения.

– Мар-Сен человек, он один из нас, а кто такой Сарс?

– Сарс появился, чтобы спасти нас.

– А если нет?

– Что?

– Я прочитала мысли Мар-Сена. Там нет ничего о теракте. А мысли Сарса… Они не похожи на мысли живого существа. Скорее, что-то холодное и липкое. Как если бы я попыталась заглянуть в мысли… – взгляд Ариши зацепился за механического жука. – В мысли вон той восьминогой машины.

– Ты не должна читать чужие мысли, – забеспокоилась Идола. – Мы же говорили тебе, что если ты не будешь контролировать свои способности нейропата, то они начнут выжигать твои чувства.

– Я не могу это контролировать, когда мне страшно. А Сарс пугает меня. Все эти странные существа пугают.

– Ты не должна читать чужие мысли! – повторила Идола, повышая голос.

– Ты не слушаешь меня! – топнула ногой Ариша. – Мама меня слушала, а ты…

– Мамы сейчас здесь нет!

Игровой проект «Фивы». Повозка торговца по имени Эзоп неспешно ползла по пыльной дороге, направляясь в город. Теплый ветер колыхал бесконечные пшеничные поля. Со дня начала игры минуло три ночи, но Саломее казалось, что она здесь как минимум месяц. Изменения, внесенные в точку сборки игрового персонажа, подменяли настоящие воспоминания, затягивая реальность туманной дымкой.

Саломея ехала на одной повозке с Эзопом. Торговец рассказывал легенду о своей семье, детях. Все это было вымыслом, но разговор нравился Саломее. Она вспоминала собственную дочь, выжидала момент, когда торговец сделает паузу, чтобы она могла взять слово, но… Саломея не знала, что происходит, но каждый раз, когда она пыталась заговорить об Арише, точка сборки персонажа начинала сбоить, подменяя основные воспоминания. Согласно игровой легенде, у Саломеи не было ни детей, ни бывшего мужа хранителя, а значит, и говорить об этом во время игрового процесса не стоило. И чем больше упрямилась Саломея, тем бледнее становились воспоминания. Мать забывала своего ребенка.

Несколько раз Саломея порывалась закончить игровой процесс – дождаться, когда начнется ночь, и система, отправив игроков в комнаты личных достижений, предоставит возможность выхода. Но каждый раз, ближе к вечеру, все как-то забывалось, становилось менее острым, и Саломея решала остаться еще на один день, затем еще на один, и еще… Как-то раз она поймала себя на мысли, что начинает воспринимать игровой процесс как реальную жизнь. Факты и вымысел смешались, и Саломея, запаниковав, решила, что в эту ночь точно покинет игру. Желание было четким, ясным, легко читаемым для основных адаптивных протоколов.